Новая газета
VK
Telegram
Twitter
Рязанский выпуск
№13 от 4 апреля 2013 г.
Кандидат поэтических наук
Самый эстрадный стихотворец Рязани Ольга МЕЛЬНИК – о женской рифме, тесноте интернета и любимых «алхимиках»


 
В последнее время на многих рязанских концертных площадках неожиданно часто стали появляться не только музыканты, но и поэты – и наши, местные, и иногородние «звезды». Плюс родился целый ряд фестивалей для начинающих, где на сцене может оказаться буквально каждый желающий (на проекте Светланы Цветиковой «Фестиваль современной поэзии» количество выступающих доходит до сорока за вечер), и время от времени «зажигаются» новые имена, до этого совсем никому не известные, кроме нескольких друзей. Только «Планетарий» литературными вечерами пока не освоен, а вот с «ДК», «Старым парком», «Галереей 42» и некоторыми совсем небольшими кафешками поэзия дружит, похоже, уже плотно.  
 
Самый частый гость на всех этих местных «поэтических» мероприятиях – Ольга Мельник. «Виною» тому не только качество Ольгиной поэзии, но и ее в хорошем смысле эстрадность, подчеркнутая экспрессивность чтения, крайне редкое в литературных кругах умение донести до слушателя энергетику собственных текстов. Возможно, это своего рода компенсация за «обыденную» жизнь, где Ольга – совсем даже не гуманитарий, а кандидат технических наук, да еще и преподаватель целой кучи предметов в нашем радиоуниверситете. Однако, как показывает практика, если бы и в литературе присваивали ученые степени, то и там Ольга, я думаю, была бы никак не меньше, чем «кандидат наук».
 
– Ольга, в последнее время ты регулярно появляешься с чтением своих стихов на самых разных литературных мероприятиях Рязани. Скажи, пожалуйста, с чем, по-твоему, связана эта резко возросшая «поэтическая» активность, когда буквально за последние год-два на самых разных местных площадках стали вдруг часто устраивать поэтические вечера и для самых начинающих, и для уже зрелых авторов, и даже «звездные» поэты вроде Веры Полозковой начали регулярно приезжать? Что это за мода такая на поэзию, откуда взялась и с чем, по-твоему, связана? 
 
– Предположу, что основная причина – это изменение в общественном сознании восприятия современной поэзии как таковой, возвращение ей статуса полноценной формы творческой деятельности. Еще лет пять-семь назад, до всеобщего выхода людей в социальные Сети, образ «поэта» складывался следующий – либо это Великий Гений Пушкин (Есенин, Маяковский, Бродский, кому что) и он уже умер, либо это живущий по соседству странный тип, рифмующий поздравления к юбилеям и раздающий свои книжки прохожим на улице. Для тех, кто специально не интересовался текущим литературным процессом, фигуры значимых современных поэтов оставались в тени, зато на виду оказывались лично знакомые фрики. И, в общем-то, требовалась определенная смелость для того, чтобы в непоэтических кругах признаться в том, что ты где-то-что-то-там-пишешь, потому как ярлык «а у нас дядя Вася тоже в молодости частушки сочинял» – не самое приятное дополнение к имиджу. А уж девушка-поэтесса – так вообще подозрительный социальный элемент, в отличие от, допустим, девушки поющей или рисующей.
 
Но сейчас ситуация изменилась радикально и для тех, кто моложе меня лет на десять, уже не возникает проблемы «писать или читать стихи – не престижно». Теперь это – одна из составляющих, скажем так, «новой интеллигентности», наряду с музыкой и кино, послушать модного поэта такое же интеллектуальное развлечение как сходить на концерт или на выставку. И уважать и ценить ту же Веру Полозкову можно уже только за то, что она была одной из тех, кто помог переломить негативный образ поэзии как занудства, запомненного со школы, и негативный образ «поэта-современника» как фрика и неудачника. Писать стихи действительно стало модно, а множество площадок для выступлений и интернет дают возможность всем желающим и людей посмотреть, и себя показать.
 
– То есть дело, по-твоему, лишь в резком массовом изменении менталитета сочинителей? Я вот помню, что еще когда в 90-е работал в газете «Вечерняя Рязань» хотя бы раз в неделю ко мне обязательно приходили какие-нибудь графоманы. Реже с машинописью, чаще – с тетрадками, исписанными красивым почерком. И жаждали поделиться богатствами своего внутреннего мира с читателями. Зрелых людей почти не попадалось – в основном, это были либо пенсионеры, либо, напротив, студенты, а чаще – студентки. То есть и тогда графоманам было совсем не страшно делиться сокровенным – по крайней мере, через посредство газеты – хотя публично стихи действительно звучали гораздо меньше. Может, все проще и дело лишь в доступности концертных площадок, которых раньше попросту не было? Заодно расскажи, пожалуйста, о плюсах и минусах тех мест, где тебе довелось выступать в последнее время.
 
– Пишущих всегда было много, и, если начать выяснять, окажется, что когда-то рифмовал каждый второй встречный. Если не первый. Вопрос был в том, куда с этим креативом можно было податься. Потому как, увы, в большинстве случаев, чем вменяемее автор, тем меньше у него самоуверенности и желания носить свои стихи по редакциям. 
 
Я говорила в первую очередь о нынешнем поколении условно-студентов лет 18–25, которые сейчас в основном как организуют, так и посещают поэтические вечера. Этот бум не только в Рязани происходит, знаю, что в Петербурге или в Пензе, например, такая же картина. Концертные площадки, в общем-то, давно были в доступе, и выступления тоже проходили, но, скажем так, для узкого круга заинтересованных лиц, в основном, в «культурных столицах». Потому как за 1990–2000-е был создан огромный пласт хороших текстов, которые звучали на фестивалях «для своих» и не слишком интересовали широкую публику. На «подаче» большинство талантливых авторов особо не заморачивались, и на некоторых фестивалях я, например, чувствовала себя не очень ловко, когда оказывалась едва ли не единственной, кто читал стихи не по бумажке-гаджету и с минимальным желанием хоть что-то донести до слушателей. Такой подвид снобизма «у меня прекрасные тексты, кому надо – поймет и бубнеж под нос», по счастью, все менее распространен. А вот сейчас, во многом благодаря Андрею Родионову с его слемами и популярности Полозковой поэзия в массовом сознании внезапно опять возродилась как эстрадный жанр. 
 
На счет же рязанских площадок, где доводилось выступать… Несомненным прорывом для Рязани в свое время стала появившаяся в 2010-м площадка в клубе «Галерея 42» с поэтическими вечерами, которые организовывал Алексей Колчев. «Политика» этих вечеров изначально была прекрасна – дать возможность городу услышать известных и замечательных авторов, таких как Мария Галина, Аркадий Штыпель, Геннадий Каневский, Андрей Родионов, Станислав Львовский, Линор Горалик, и так далее, и так далее. К сожалению, та волна интереса, которую вызвали первые вечера, начиная с совместного выступления рязанцев с проектом «Сибирский тракт», быстро сошла на нет, и это, пожалуй, не вина публики, а ошибки организаторов с позиционированием данных мероприятий. Да и сам клуб, по слухам, на днях закрыли. Впрочем, клуб «ДК» в какой-то мере уже подхватил выпавшее знамя, там и выступления известных авторов проводятся, и «сборные» вечера для всех желающих почитать на публику.
 
Из «взрослых» площадок не могу не упомянуть также твои поэтические проекты в «Старом Парке». Здесь, конечно, совершенно другая основа, поскольку ты сам, в первую очередь, занимаешься организацией музыкальных выступлений, и подавляющее большинство «твоих» поэтов – из музыкальной среды, и в первую очередь известны как авторы и исполнители песенных текстов. Это не может не сказываться на особенностях поэтики, но в целом уровень выступающих достаточно высокий, площадка и публика – радуют, и не хватает разве что представителей других городов, которых можно было бы пригласить выступить именно в «поэтической» ипостаси. 
 
Есть также поэтический проект «Женская рифма», который был начат еще в 2006 году, и сейчас организацией занимается преимущественно Наталья Ведюшенко. Это театрализованные поэтические выступления, где несколько женщин-поэтов «разыгрывают» литературно-музыкальную композицию на разные темы и на разных площадках (Рязанская филармония, Музей истории молодежного движения, галерея Иванова и т.д.). Целевая аудитория данного проекта, скажем так, более консервативна, чем аудитория «Старого Парка» или «ДК», и приходится это учитывать, но в общем – тоже небезынтересное явление.  
 
Что до проектов «молодежных» – доводилось сотрудничать с фестивалем современной поэзии Светланы Цветиковой, проектом «Живое» Кристины Азарсковой и Юлии Грековой, и проектами, организуемыми литературным объединением «Призвание» при РГУ. Я вообще тетка любопытная и, пожалуй, не заносчивая – если что-то где-то происходит и меня зовут поучаствовать симпатичные мне люди, то приду, послушаю и выступлю, не вопрос. Знаю, что эта моя «неразборчивость» некоторых удивляет – дескать, у нас-то корона упадет от совместного выступления с начинающими авторами, и вообще все они там – графоманы-графоманы-графоманы. Что могу сказать – на такого плана мероприятиях мне довелось заметить нескольких человек, либо уже вполне сформировавшихся как интересные поэты, либо имеющих серьезные шансы на будущее. А каждое новое имя в этом городе – уже радость и открытие. Хотя «в среднем по палате» уровень, конечно, оставляет желать.
 
– Ты перечислила много местных организаторов поэтических вечеров – давай, если не против, перейдем к поэтам, хотя некоторых из них ты уже упомянула. Есть ли среди современных поэтов люди, на которых тебе, пафосно говоря, хочется «равняться»? И – вдогонку – кто из местных поэтов, как-то заявивших о себе «на федеральном уровне» (а тут можно вспомнить Калакина, Свиридова и еще целый ряд имен, в том числе и саму Ольгу Мельник), кажется наиболее близким и интересным? 
 
– Ну, «равняться» мне, наверное, уже поздно – что выросло, то выросло, и дальше уже без карт и ориентиров. Хотя, конечно, было дело – например, то, что стихами Линор Горалик меня в свое время неслабо так «ушибло», в общем, очевидно до сих пор. Да кем только не «ушибало», откровенно говоря, это неизбежный этап роста и становления собственного голоса, и не факт, что полностью влияние «культурной среды» прекратится хоть когда-нибудь. Разумеется, это не сознательное заимствование и попытка писать «под кого-то», просто некоторые приемы оказываются настолько удачными и «родными», что приходится целенаправленно их отслеживать и искоренять в собственных текстах.
 
А, в общем, есть довольно много современных поэтов, которых я читаю и уважаю за то, что они делают, потому что это – хорошо. А вот поэтов, чьи стихи я люблю, и стала бы читать в больших количествах исключительно ради собственного удовольствия – уже гораздо меньше. Этакая включается вкусовщина, если не сказать – «алхимия». Это Линор Горалик, Екатерина Боярских, Александр Месропян, Сергей Шестаков, Екатерина Горбовская, Ксения Чарыева, Михаил Айзенберг, Елена Шварц, увы, уже покойная, и еще несколько десятков авторов из разных поколений и разных «литературных группировок» или к оным не относящихся. Дмитрия Воденникова вот очень люблю, как ни пошло и попсово это звучит с позиции абстрактного «актуального поэта в вакууме». Кстати, да, если таки пытаться найти мои «ориентиры», то именно позиция Воденникова мне на сейчас наиболее близка. 
 
Что же до рязанцев, известных на «федеральном» уровне, то сначала скажу гадость. Встреть я тексты любого из них в интернете, просто подбирая ленту своего личного блога «на почитать», – не факт, что кто-нибудь оказался бы туда включенным. Поскольку у всех абсолютно разные поэтики, это заметил еще московский культуртрегер Дмитрий Кузьмин на презентации журнала «Воздух» с региональной рязанской подборкой. И, в общем-то, ни одна из этих поэтик мне изначально не близка, хотя уровень не признавать невозможно. Тот самый случай с «уважаю, потому что это хорошо», хотя некоторые тексты мне по-честному нравятся. Но, раз уж так зачем-то сложилось географически, нелепо игнорировать и не пытаться понять то, что творится рядом. Из тех, о ком имеет смысл говорить, отмечу следующих товарищей.
 
Сергей Свиридов – собственно, первый из «местных», вписавшихся в литературный процесс 2000-х, и человек, во многом прямо или косвенно повлиявший на становление поэтической ситуации в Рязани в том виде, в каком она есть сейчас. И я искренне благодарна ему за то, что в свое время он показал, что существует, оказывается, еще и такая, и сякая поэтика, и что в стихах допустимы различные приемы, от которых меня упорно пытались отучить более консервативные товарищи, и вообще все это сочинительство – не бессмысленное и бесперспективное дело. Жаль что на «общероссийских» горизонтах он теперь появляется неоправданно редко.
 
А вот Алексей Колчев сейчас, пожалуй, «лицо» Рязани в столичных литературных кругах, наиболее часто выступающий и публикуемый автор. Заслуженно – и в смысле уровня текстов, и в смысле количества приложенных усилий. Все-таки «федеральный» уровень требует регулярного появления на фестивалях и прочей «общественной активности», без которой об авторе довольно быстро забывает большинство «коллег по цеху».
 
Евгений Калакин – арти-и-ст, что тут скажешь. С ним в одном концерте выступать здорово, но страшно после такого экстра-класса подачи стихотворений.
 
Печально, что Михаил Ленюшкин практически пропал с пиитических просторов, начинал он покруче всех остальных рязанцев, на мой взгляд.
 
Александр Брятов – лично не знакома, только по интернету и объявлениям в интернете типа «в литературном вечере в Москве принимает участие…». Классичная, но при этом необычная и интересная поэтика.
 
Ольга Чикина совершенно обалденная, но она все-таки больше известна как музыкант.
 
Александр Пылькин… впрочем, это давно уже поэт не рязанский, а питерский. О Елене Горшковой, шорт-листере «Дебюта» прошлого года, как о «рязанском» поэте тоже говорить смешно – как поэт и критик она сформировалась в Москве. 
 
Из «молодежи» (ну, в смысле, моложе меня лет на пять хотя бы) – определенно радуют Светлана Белая, Елена Гребенская, Кристина Азарскова, Александр Сальников. На днях слышала выступление Владимира Чернова, шестнадцать лет парню, жжет напалмом. 
 
– Ты, вообще-то, по образованию «технарь», преподаешь в радиоуниверситете. То, что ты не гуманитарий по основному роду занятий, который и приносит доход, – это помогает, мешает, идет параллельно литературе?
 
– В целом – преимущественно параллельно, я вообще стараюсь разные сферы своей жизни не смешивать, хотя иногда возникают конвергенции различной степени приятности и забавности – город маленький, да и интернет тесный. Из реально приятных совпадений – упомянутые выше Светлана Белая и Светлана Цветикова в свое время у меня учились, причем окончили ту же специальность, что и я – «биомедицинскую». Так что поневоле начинаешь находить пересечения в «параллельных» направлениях деятельности, такая неевклидова жизнь получается.
 
Беседовал Анатолий ОБЫДЁНКИН
 
(персефона)

а не будешь расти 
заберет тебя мертвый бог
а не буду я здесь расти 
ничего не хочу не люблю никого 
потому что нет у меня ни ума 
ни сердца ни рук ни ног
потому что деметра во мне 
течет родниковая кровь
на порог деметра выходит 
с пустым ведром
говорит созревает мир 
созревает мир
а сама я сплетаю слова 
расплетаю слова
я деметрина донечка 
тоненькая трава
я спала я зерном себя в землю 
спрятала 
пела плакала ничего не сделала 
никого не спасла
если станет черная ночь глуха 
приходи за мной
дай мне имя моя персефона 
гранатовое зерно
стебли мои на ветру 
корни мои в аид
дай мне выключить свет 
с мертвыми говорить
потому что нет меня нет 
потому что нет

(не местные)

и одна заунывная песнь 
бесконечная эта повесть
здрассте мол сами-то мы 
не местные 
отстали от поезда
а тут у вас люди злые 
зима холодная душное лето
а у меня в вагоне под нижней полкой смысл жизни деньги и документы
а поезд идет и идет 
из другой страны 
в нетакие страны
а в поезде том синие шторки 
серебряные подстаканники
 
Анатолий ОБЫДЁНКИН