Узница приговоренной девятиэтажки

Лидия ЕРМОЛЕНКО, 71-летняя пенсионерка и инвалид II группы, несколько лет назад прославилась так, что ее начали узнавать в общественном транспорте и начальственных кабинетах. Дело в том, что с момента заселения в новый корпус 7 дома №250 по Михайловскому шоссе Ермоленко начала «звонить во все колокола» по поводу аварийного состояния дома. Поставила в известность ответственных за выдачу разрешения, постройку и приемку дома в эксплуатацию чиновников, оповестила все СМИ. Сюжеты про опасный дом показали по центральным телеканалам. И все стихло. Лидия Александровна до сих пор проживает в разваливающемся доме со сквозными дырами в стенах (они не «заросли» и не «затянулись», как раны на коже), щели разрастаются, а здоровье пенсионерки ухудшается. Но она не отступает и продолжает доказывать, что ее квартира, да и квартиры по всему стояку, – опасны для проживания.

В последнее время Лидия Ермоленко начала сталкиваться в своей полуразрушенной квартире с очень странными, почти мистическими явлениями.

«Не видим, не можем, не имеем права»

Вышеупомянутый дом по Михайловскому шоссе, в своем роде, рязанский эксклюзив. Специалисты говорят, что еще на стадии разработки проекта были допущены всевозможные нарушения. Если кратко, не вдаваясь в технические подробности, «ошибки» выглядят так: строение стоит на неустойчивой почве, на коллекторе молочного комбината «Амка» (коллектор уже разрушен); части дома покоятся на разных фундаментах, которые «дали крен». Третья секция дома возведена на болотистой почве вообще без свай и медленно проседает в неустойчивый грунт. Между частями дома отсутствует стена – то ли ее просто забыли построить, то ли не знали, что она необходима.

Совокупность капитальных нарушений спровоцировала нарушение целостности стен в квартирах по всему стояку, сами стены начали неумолимо отдаляться друг от друга. Сейчас в одном из углов в квартире Ермоленко зазор между стенами составляет до 10 сантиметров в самом широком месте. Как раз эта сторона квартиры выходит на улицу, поэтому, чтобы не замерзнуть, Лидия Александровна затыкает щель всевозможными подручными материалами: поролоном и ветошью. Дверь на лоджию прикручивает шурупами, так как она деформируется вслед за «уползанием» стен. В межквартирных и межкомнатных стенах – тоже щели, только несколько уже. Комната с лоджией опустилась по отношению к кухне примерно на 10 сантиметров, между ними образовался крошащийся порог.

Столь кардинальные разрушения происходят – внимание! – в многоквартирном 9-этажном доме. Однако различные инстанции (включая Межведомственную комиссию по признанию помещения жилым помещением, жилого помещения непригодным для проживания и многоквартирного дома аварийным и подлежащим сносу или реконструкции) раз за разом выносят заключения: ничего страшного не происходит, квартира пригодна для проживания, просто нужно чуть-чуть замазать и подкрасить. И вообще – для чего Ермоленко занятых людей от дела отвлекает? Давно бы замесила раствор, заделала бы дыры, подровняла бы, за обоями спрятала, и жила бы как все. Ну, или продала бы на худой конец. Как это сделали некоторые соседи, да не по одному разу: квартиры переходят от владельца к владельцу непрерывно. Лидия Александровна так не может, совесть не позволяет.

– Когда в 2006 году вселилась в новый дом, думала, что трещины по стенам и углам являются всего лишь последствиями работы непрофессиональных рабочих. Потом изучила суть вопроса и поняла, что ошибка была допущена на стадии проектирования, потом и строительства. Это подтверждают независимые эксперты, работу которых я оплатила через год после новоселья. Но теперь эти экспертизы для суда оказались устаревшими, – говорит Ермоленко.

Разбираться с состоянием дома никто не собирается. По сути, Лидия Александровна занимается сейчас пустой тратой времени: пишет заявление в Межведомственную комиссию, оттуда приходят странные люди, не имеющие при себе элементарной измерительной линейки. И сообщают, что у них нет инструментов, нет допуска на такие работы, но имеются дети, которых нужно кормить, а для этого надо постараться не вылететь с работы. Комиссия выносит заключение о пригодности квартиры для проживания. Ермоленко идет в суд с заявлением о признании действий комиссии неправомерными, а выводы – беспочвенными. Однако фантасмагория не заканчивается и в суде: на этот раз Железнодорожный суд г.Рязани решил обязать истицу… оплатить работу назначенной комиссии.

– Смех сквозь слезы, – печально улыбается пенсионерка, – у меня и денег таких нет, да и платить тем, кого назначили судом, я не стала бы в любом случае. Для чего? Чтобы они снова «не увидели» огромных щелей?

«Не может быть!»

История строительства дома любопытна донельзя. Первый застройщик, решивший возвести дом с видом на заливные луга, вбил сваи, но они тут же затонули. Смирившись с финансовыми потерями, а также уяснив, что они могут многократно возрасти, застройщик бросил эту затею. Но Василий Протопопов, директор ООО ПСК «Планета», спустя несколько лет идею «подобрал». Было совершенно очевидно, что на почве, в которой грунтовые воды проходят в 1,2–1,3 м от поверхности земли, строить попросту опасно. Да еще и на канализационном коллекторе молкомбината, в непосредственной близости реки Павловки, которая имеет свойство разливаться каждую весну. Тогда – почему? Что за «сакральное место»?

– Однажды в коридоре одного из управлений я разговорилась с сотрудником ФСБ. Он у меня спрашивал, зачем я пришла, на что собираюсь жаловаться. Когда рассказала про дом, он мне не поверил: «Не может быть, там же не давали разрешения на строительство, там запрещено строить!». Подтвердила: да, я живу в этом доме. Сотрудник такого ведомства был шокирован, но… снова ничего не изменилось, – констатирует пенсионерка.

То есть для получения разрешения на строительство пришлось продираться сквозь тернии, но оно все же было получено.

По мере того, как Ермоленко вникала во все нюансы отклонений от строительных нормативов, возникало все больше вопросов к чиновникам. Но ни ей, ни депутатам, которые делали множество запросов по поводу степени аварийности дома, четкого ответа так и не дали. Теперь и спрашивать, вроде бы, не с кого: ПСК «Планета», как только скандал набрал обороты, признал себя банкротом.

Проблемным домом в свое время занимались депутаты Государственной Думы от Рязанской области Александр ШЕРИН и Дмитрий ГУДКОВ, но, как говорится, воз и ныне там. Стоит себе, разрушается.

Несмотря на то, что еще много лет назад заместитель начальника Госжилинспекции Рязанской области Святослав ГОЛУБЯТНИКОВ после изучения вопроса высказал (и задокументировал, и направил в Межведомственную комиссию) особое мнение. В нем, среди прочего, отмечено, что одна из комнат квартиры Ермоленко оказалась «в соседней секции многоквартирного дома, построенной на другом фундаменте, чем остальная часть квартиры (вторая комната, кухня, туалет, ванная и прихожая). Вследствие этого, во время естественной осадки дома произошло смещение вниз одной комнаты относительно остальных помещений квартиры примерно на 10 см, что привело к открытию межсекционного пространства и появлению трещин на стене сместившейся комнаты. <…> Таким образом, обследуемая квартира была спроектирована и построена с нарушениями требований, предъявляемых к жилым помещениям. В соответствии с законодательством данное помещение изначально не могло иметь статус жилого помещения в технической документации указанного многоквартирного дома».

Подобные выводы сделали три независимые московские организации и одна рязанская – Институт «Рязаньагропромсецпроект».

Однако «данное помещение» волшебным образом стало считаться квартирой. И эта, и еще восемь квартир, расположенных под и над жильем Лидии Александровны. Знал ли обо всех этих нарушениях замглавы Рязанской администрации по муниципальной собственности Аркадий ФОМИН, когда в конце декабря 2006 года подписывал разрешение на ввод объекта в эксплуатацию?

Создать и обнаружить «странности»

Пребывание в разрушающейся квартире, постоянное нервное напряжение, негативные эмоции не прибавили здоровья Лидии Александровне. Она страдает бессонницей и головными болями, дает о себе знать старое заболевание, из-за которого она получила инвалидность. Ко всем этим проблемам прибавилось нечто необъяснимое, то, что могло бы лишить рассудка даже здорового мужчину с крепкими нервами.

– У меня пропадают то какие-то мелочи, то одежда. Однажды я полезла на полку – на меня просыпался красный порошок, руки сильно жгло. Я быстро смыла, но жжение не проходило еще долго. Однажды вышла за покупками, а когда вернулась – увидела в квартире собачьи следы. Один след был даже на прислоненном к стенке зеркале, будто хозяин взял собачью лапу и приложил к зеркальной поверхности… Я понимаю, о чем вы сейчас подумали, но у меня на этот случай есть фотографии. И заключение из психоневрологического диспансера тоже есть, – ничуть не обидевшись, уверяет Лидия Александровна.

Фотоснимки собачьих следов на линолеуме она действительно показывает. Показывает и фото следов ботинок с крупным протектором на подошве. С этим «явлением» у пенсионерки связаны неприятные воспоминания.

– Это было в конце осени 2015 года. Вернулась домой и сразу увидела еще свежие следы ботинок. Не стала убирать грязь, а позвонила в полицию. Приехали почему-то сотрудники ППС, потом еще кого-то вызвали и уселись ждать. Ждали часа два, приехали какие-то люди. Они оказались бригадой из «психушки». Одни пошли опрашивать соседей, не замечали ли они за мной каких странностей, другой со мной побеседовал. Ни те, ни этот «странностей» не обнаружили и уехали. А я осталась в квартире с дырами и чьими-то следами, – продолжает она.

Повторюсь: и снимки следов ботинок, и грязных собачьих лап, и запись профессионала о «ясном сознании» Ермоленко имеются (копии в редакции, – прим. ред.). Остается одно-единственное, вполне реальное объяснение: в квартире «неугомонной» пенсионерки кто-то хозяйничает в ее отсутствие. Причем хорошо знает, когда она уходит. Вряд ли с целью весело провести свободное время, скорее – либо выставить «свихнувшейся», либо реально свести с ума. Второе пока не получается, а насчет первого проводится большая работа.

– Мне соседи говорили, что прошлый участковый к ним обращался с просьбой сообщить, если заметят за мной что-то этакое. Я все понимаю: проще поместить меня в психбольницу, чем непредвзято обследовать состояние дома и расселить всех жильцов из по-настоящему аварийного строения, – констатирует Лидия Александровна.

С усмешкой добавляет, что не так давно посмотрела фильм «Дурак» Юрия Быкова и очень боится, что закончит свое существование точно так же, как и главный герой картины.

Пенсионерка сменила замок на входной двери, однако специалисты ей объяснили: замки – для законопослушных людей, но тут на кон поставлено слишком много. Если расселять все квартиры по этому стояку и предоставлять жильцам квартиры, придется сильно раскошелиться. Не на один десяток миллионов рублей. А если окажется, что под угрозой обрушения вся девятиэтажка, затраты на расселение будут поистине фантастическими.

«А что это вы такие смелые?»

К чему могут привести вышеперечисленные нарушения? Все ли так страшно в реальности, или десятисантиметровые щели и крены приносят лишь неудобства жильцам? Возможно ли заткнуть-замазать-заклеить, да и зажить спокойно?

На этот вопрос «Новой» ответил Святослав Голубятников, в январе этого года внезапно уволенный из Госжилинспекции.

– Суть в том, что деформационный шов должен проходить между двумя стенами, но одной-то стены нет, ее уже не встроить. Отсюда – все деформации и щели. Так что здесь даже не нужны никакие экспертизы, стоит только взглянуть на проектную документацию, и все станет ясно. Там нарушено все, что только можно было нарушить. Проводить экспертизу – на что? На то, что нет стены? Это и так понятно. Представьте: потолок квартиры Ермоленко (и пол соседей с 8-го этажа) держится на стенах, если объяснять простым языком. Но комнаты уже «разъехались» на 10 сантиметров, сколько осталось запаса межквартирных плит: еще пять сантиметров или всего один сантиметр? Еще небольшое расширение щели – и что? Обрушится этот стояк, или же потащит за собой весь дом? – задается вопросом Голубятников. – Я еще тогда задавал вопрос Межведомственной комиссии: «А чего это вы такие смелые? Трагедия может случиться через три года, а может в любой момент!» Может быть, пора вплотную заняться аварийной многоэтажкой, чтобы избежать человеческих жертв?

Все, кто изучал документацию и состояние проблемного дома, сходятся во мнении: в суде должно рассматриваться не административное дело, а уголовное. Потому что была допущена не просто ошибка (бессчетное множество ошибок), а преступная халатность.

Галина САМОЛЕТОВА

читать весь номер