Особая мерка Моисея Вулеха

И тебе представляется старая коммуналка на окраине Рязани, с тусклым светильником, большим столом, за которым склонился мастер, колдуя над очередным заказом.

Долгий путь к спасению

Портняжных дел мастер Моисей Вольфович Вулех родился в 1919 году в польском городе Радоме в семье портного, с двенадцати лет начал работать с отцом, постигая швейную премудрость. Если Франция считалась законодательницей мод, то лучшей пошивочной школой была Польша, а Вулех- отец – ее ярким представителем.

Портной Мосей Вулех

Мальчик с раннего возраста полюбил читать, особенно русскую литературу, которую узнавал из польских переводов. Книги пробудили в нем большую любовь к России, которую он пронес через всю жизнь. Женился Моисей на русской женщине, но ей удалось стать настоящей еврейской мамой, пожертвовав карьерой и положением в обществе.

В 1939 году, спасаясь от фашизма, Моисей с братом Абрамом отправились пешком в Россию к родному брату отца. Долгим был путь к спасению, пока колесили мальчики по миру. Всю жизнь были благодарны они людям за то, что не дали им умереть в дороге, подкармливали и согревали. Когда прибыли в пункт проверки переселенцев, их направили в Вологодскую область на лесозаготовки. Там же учил Моисей русский язык, и навсегда осталось у него легкое вологодское оканье.

У кого-то нашлась на поселении старая швейная машинка, с которой не знали, что делать, но Моисей – знал и начал шить, удивляя своим умением. К нему относились с почтением, а он, будучи по природе своей человеком чрезвычайно деликатным, отвечал благодарной взаимностью. Понравилось ему в России. Уже будучи в Рязани, он узнал, что всю его семью – родителей и младшую сестру Элю в Польше расстреляли фашисты. Так русская земля стала для него второй родиной.

Закончился срок, который должны были отбыть на вологодской проверке переселенцы, и братья отправились в Рязань. Здесь пустили корни и живут до сих пор потомки древнего польско-еврейского рода. Имя портного Моисея Вулеха было тогда, как теперь бы сказали, брендом, а попасть к нему на пошив считалось удачей. Дети его – известные в своей профессиональной области люди: сын – Владимир Вулех – лучший УЗИ-диагност в ОКБ, о котором знают за пределами земли рязанской. Дочери Людмила и Галина – прекрасные музыканты, с мнением которых считаются по сей день.

Эталонный китель Сталина

В Рязани Моисей Вулех стал работать на швейной фабрике по пошиву телогреек. В свободное от работы время молодой человек, привыкший к европейским откутюрным пиджакам, сшил и себе такой, чем привел в восторг сослуживцев. Молодого мастера направили на курсы закройщиков в Москву… повышать квалификацию, которая к тому времени была уже достаточно высокой, но к ней необходим был советский документ, подтверждающий умение и навык. Постепенно слава о рязанском польско-еврейском портном облетела город и вышла за его пределы. О нем узнала и партноменклатура, и к Вулеху потянулись партократы-чиновники всех мастей и рангов. Архиерей и Ларионов, а потом и Приезжев пользовались только его услугами.

С женой Анной

Моисей Вольфович так тонко мог скрывать недостатки фигуры, что его элитные пиджаки до сих пор хранятся как эталонные экземпляры у многих, кому посчастливилось быть его клиентом. Спустя время, когда мастер ушел из жизни, обладатели элитной одежды, отваживались распарывать вещи, чтобы по их лекалам сшить подобие, но копии оказывались намного беднее оригинала.

Заказчиками Вулеха были все мужчины музыкального училища и артисты симфонического оркестра города, председатели колхозов и преподаватели вузов. Моисей Вольфович много работал с актерами, обшивая артистов драмтеатра, причем шил для них не только повседневную одежду, но часто работал над костюмами к спектаклям.

Одному из рязанских артистов Вулех сделал для роли точную копию кителя Сталина. Когда исполнитель получил очередное звание, то в кругах говорили, что дали его за мастерское исполнение кителя.

Вулех держал марку во всем. Будучи элитным мастером, он никогда не отказывал и тем, кто попадал к нему в ателье – без всякого блата или протекции.

Одним из почетных его заказчиков был известнейший советский хоровой дирижер, хормейстер и педагог, народный артист СССР Клавдий Борисович Птица, приезжавший к Вулеху на пошив одежды и концертных костюмов из Москвы.

Русская крестьянка в еврейской семье

– У нас была совершенно идеальная семья, – вспоминает дочь Моисея Вольфовича музыковед Людмила Кочеткова. – Как только родилась сестра Галина, папа запретил маме работать, взяв обеспечение на себя, чтобы она занималась нами. Нас водили в музыкальную школу, потом встречали, и мы все вместе ходили в кино и обсуждали увиденное. Мама трудилась воспитателем детского сада, но с появлением детей местом ее работы стала семья.

Люмила Кочеткова

У родителей был прекрасный слух и хорошая музыкальная память. Во время работы папа часто насвистывал мелодии, которые слышал по радио. Родом из Польши, он очень любил Шопена, а обладая красивым баритональным тенором и будучи очень артистичным человеком, любил петь. Семья жила бедно, но как много родители вкладывали в наше обучение и воспитание, как старались напитать нас искусством! Мы с детства всей семьей ходили в театр, потому что родители это очень любили. Нас водили на концерты классической музыки. Потом, когда мы учились в первой музыкальной школе, они обязательно приходили на наши выступления, ничего не пропуская.

И сегодня невозможно вспомнить бедность нашей семьи, а вот счастье, которое нам подарили родители, вспоминается часто. Мама хлопотала по дому, а папа – с утра до ночи сидел за иголкой. Часто с сестрой вспоминаем такую хохму: мы просили его сшить нам нижнее белье, потому что купить что-то приличное в то время было невозможно. Он сшил, но повторял, посмеиваясь: «Эдак вы из меня белошвейку сделаете!»

У папы был сложный астигматизм (заболевание глаз), поэтому, когда мы жили на печном отоплении, мама не разрешала папе колоть и пилить дрова, боясь, что он поранит пальцы. Папа пытался спорить, но не тут-то было, как в старом еврейском анекдоте: «Чем отличается еврейская мама от террориста? С террористом можно договориться!» Мама была из простой крестьянской среды, но она так любила отца, что смогла воспринять европейскую модель еврейской семьи и сделать так, что мы воспитывались в атмосфере высокой культуры и гармонии.

Когда жил и кроил в Рязани известный мастер Моисей Вулех, не была еще написана эта песня, но она очень ложится на воспоминания дочери о своем отце, поэтому кажется, что именно так и было:

Ой, вэй! Было время, были силы, да уже не то.

Годы волосы скосили, вытерли мое пальто.

Жил один еврей, так он сказал, что все проходит.

Солнце тоже, вэй, садится на закате дня.

Но оно еще родится, жаль, что не в пример меня…

Кто же будет одевать их всех потом по моде?..

Еще живы в Рязани люди, кому посчастливилось быть клиентами портного Вулеха. И каждый вспоминает его теплым словом даже сегодня, когда можно купить почти все, что пожелаешь. Но им хотелось бы сшить что-то у Моисея Вольфовича, потому что всегда это было не просто высшего качества изделие. В сшитых мастером Вулехом вещах оставалась частица его доброй души и горячего сердца, которые он щедро отдавал людям.

Ольга МИЩЕНКОВА

читать весь номер