Триумф и скитания Сергея Муштруева

Рязанская земля родила немало футбольных самородков, однако выигрывавших главные турниры страны можно пересчитать по пальцам. Один из них – обладатель Кубка СССР, бывший защитник молодежной сборной Советского Союза мастер спорта Сергей МУШТРУЕВ. Заметную лепту внес он и в достижения родного клуба, с которым в 1989 году остановился в шаге от первой лиги, а три года спустя – от высшей. А уже в качестве главного тренера в 1998-м привел его к «бронзе» второго дивизиона. В последний день зимы Сергей Викторович отметил полувековой юбилей, с чем «Новая» его и поздравляет.

– Сергей Викторович, насколько мне известно, в детстве вы уже ходили в подающих надежды, а в первенстве СССР дебютировали в 16 лет.

– Вся наша команда подавала надежды, практически любой впоследствии мог заиграть. А столь раннему дебюту я обязан существовавшему тогда положению, по которому в домашних матчах обязательно должны были принимать участие два молодых футболиста до 18 лет. В их числе поначалу оказался и я, а после того как удачно провел несколько встреч, тренер «Спартака» Александр Дмитриевич Гришин поверил в меня и доверил место в основном составе, благодаря чему я отыграл практически весь сезон 1983 года.

– А с чего для вас начался путь в большой футбол?

– В то время мало, кто в 16-летнем возрасте играл в основном составе, пусть даже в команде второй лиги. Где-то меня заметили, после этого пошли вызовы в сборную РСФСР. Там я «засветился», и во многом благодаря этому в дальнейшем оказался в столичном «Торпедо», куда меня приглашал Валерий Николаевич Филатов (будущий президент московского «Локомотива», – Ю.М.).

– Приглашение в элиту советского футбола стало приятной неожиданностью?

– Признаться, когда поступило предложение из «Торпедо», какое-то время сомневался, ехать или нет. Определенный сумбур вносило руководство рязанского клуба, но я, здраво рассудив, что второй раз могут уже и не позвать, все-таки решил попробовать, вернуться ведь всегда можно.

– Не пожалели о принятом решении, ведь дебюта в основе «автозаводцев» пришлось дожидаться больше года?

– Нет, все это время я выступал за дублирующий состав, благодаря чему адаптировался в новых условиях. Предсезонку 1986 года фактически проходил в основной группе, на сборах принимал участие в контрольных матчах. Однако дебют стал полной неожиданностью. Помню, завтракали на базе перед полуфинальным матчем Кубка СССР с московским «Спартаком», и вдруг меня приглашают за тренерский столик. Валентин Козьмич Иванов сразу начал с места в карьер: «Вот Филатов считает, что ты готов сыграть персонально с Черенковым». После этих слов бросило в пот, но сразу взял себя в руки: раз тренер считает, что эта задача мне по силам, значит, ему виднее.

– Судя по тому, что в финале оказалось «Торпедо», а не «Спартак», дебют прошел на ура?

– Козьмич потом разложил все по полочкам, объяснил, что от меня требуется, и уже спустя несколько часов я приступил к исполнению возложенных на меня обязанностей. Все сложилось удачно, и в тяжелейшей борьбе мы взяли верх над спартаковцами – 3:2, хотя дважды по ходу матча уступали им в счете. Но вся команда проявила свои лучшие качества, что и принесло результат.

В своем дебютном матче Сергею Муштруеву пришлось опекать лидера спартаковцев Федора Черенкова

– А уже через месяц вы стали победителем одного из главных турниров советского футбола! С какими чувствами выходили на финал с донецким «Шахтером»?

– Это состояние сложно передать словами, эмоции, естественно, зашкаливали. Но у меня было такое замечательное качество, когда в любой ситуации за счет правильного настроя удавалось подойти к игре в боевом состоянии. Перед матчем в голову всякие мысли лезли, но выходишь на поле и обо всем сразу забываешь. Правда, ту памятную встречу мне так и не удалось довести до конца – от напряжения просто свело ноги, ведь «Торпедо» и «Шахтер» – кубковые команды, поэтому борьба велась на каждом участке. Но мы свой шанс использовали и сумели удержать добытое преимущество после забитого Кобзевым гола.

– Благодаря этой яркой победе «автозаводцы» получили путевку в Европу, где в розыгрыше Кубка обладателей кубков провели незабываемые поединки с немецким «Штутгартом» и французским «Бордо».

– В мачте со «Штутгартом» мне вновь пришлось играть персонально с лидером соперника – Сигурвинссоном, он, как и Федор Черенков, был мастером последнего паса, поэтому ни на миг его нельзя было оставлять без присмотра. В памяти остался эпизод, когда я уже выступал за молодежную сборную СССР. Как-то получилось, что когда национальная команда во главе с Валерием Лобановским вела подготовку к официальному матчу чемпионата Европы, то для двухсторонки не хватило людей, и тогда привлекли нескольких из молодежки, в том числе и меня. Провести полтора часа в компании сильнейших футболистов страны, большую часть которых составляли киевские динамовцы, было необычайно приятно.

– А что еще было интересного в жизни торпедовской команды?

– Один из последних матчей сезона-86 мы проводили в Ленинграде. И буквально накануне в гостиницу, где мы жили, заселилась труппа театра Ленинского комсомола – одни звезды. Мы уже собрались отправиться на игру, как заходит Евгений Леонов. «Здравствуйте, – говорит, – ребята, я еду за вас поболеть», после чего в только ему присущей манере начал шутить. В автобусе раздался настоящий взрыв хохота, благодаря этому ребята сняли эмоциональный зажим и на футбольном поле показали свою лучшую игру. «Зениту» в этот вечер не на что было надеяться – 2:0 в нашу пользу. После игры Евгений Павлович зашел к нам в раздевалку, подписал вымпелы, и уже в качестве талисмана команды получил предложение постоянно ездить на матчи «Торпедо».

1986 год. Торпедовцы Александр Полукаров, Сергей Муштруев и Владимир Кобзев (слева направо) с завоеванным трофеем

– Следующий сезон начался для вас не менее удачно, но потом что-то пошло не так?

– Мне кажется, в то время молодому человеку было сложнее, чем сейчас, попасть в обойму клуба высшей лиги. Иванов правильно делал, когда отрезками давал играть несколько матчей подряд, потом где-то придерживал, берёг, наверное. С начала 1987 года я уже наигрывался как игрок основы, хотя в «Торпедо» было два равных состава. В начале сезона туров семь провел без замен, и тут мой организм отказался действовать в таком режиме. Я, можно сказать, сорвался и в 20 лет большой футбол для меня закончился.

– Медицина в вашем случае оказалась бессильна?

– До последнего надеялся, что все наладится, лечился всеми возможными способами, в ЦИТО лежал, где меня прокололи. Но после этого поехал в составе молодежной сборной в Тулон, так по возвращении еле ходил. Что говорить, если каждое занятие проходило через боль. На игры за счет настроя еще как-то удавалось выходить, а тренироваться по два раза в день было просто невозможно. Осенью на морально-волевых провел еще несколько матчей, а потом поехал грязями лечиться. Договорился с руководством, что всю предсезонку проведу без мяча, но когда в марте приступил к полноценным тренировкам, все повторилось. Летом я понял, чем больше бегаю, тем только усугубляю ситуацию.

– Как происходило расставание с «Торпедо»?

– Летом принял решение прекратить эти мучения. В столичном клубе, о котором остались самые теплые воспоминания, мне пошли навстречу и оставили до трудоустройства. Я вернулся домой, встретился с тренером уже рязанского «Торпедо» Недосекиным, объяснил сложившуюся ситуацию. С Сергеем Ивановичем удалось достигнуть полного взаимопонимания, он объяснил, что требуется от меня, а именно на полную выкладываться в играх. А в тренировочном процессе – все на мое усмотрение, если понадобится, в любой момент могу взять передышку. После этого я занялся лечением, а в феврале следующего года началось мое возвращение в футбол.

– В душе не осталось обиды, что все так произошло?

– Я спокойно к этому отношусь, ведь что Бог ни делает, все к лучшему. Если бы остался в Москве, моя жизнь, наверное, по-другому сложилась бы, но я даже думать об этом не хочу. Уже через год женился, потом дочь родилась. Кстати, супруга тоже из спортивной семьи: ее прадед Иван Иванович Чуфистов – один из сильнейших российских борцов начала прошлого века. А год назад дочь вышла замуж за итальянца, в свое время он был чемпионом мира по горнолыжному спорту, одним из сильнейших в своей стране. Однако тяжелая травма уже в 21 год прервала его карьеру, и в этом мы с ним чем-то схожи. Сейчас молодые живут в Валь-Гардене, что в самом сердце Доломитовых Альп.

– Сергей Викторович, после возвращения из «Торпедо» вы еще добрый десяток лет выступали во втором союзном, а затем и в первом российском дивизионе. Болезни удалось победить?

– Со временем адаптировался на этом уровне, хотя на более высоком играть намного легче, если ты соответствуешь по мышлению, а здесь гораздо больше ненужной беготни. Приятно осознавать, что внес свою лепту в успехи рязанского клуба конца 1980 – начала 1990-х, когда она едва не пробилась в высшую лигу. Сергей Иванович Недосекин создал хорошую команду, от игры которой у болельщиков остались незабываемые воспоминания. После того как она развалилась, еще пять сезонов провел в димитровградской «Ладе». Правда, до тридцати лет еле дотянул, начались проблемы с поясницей, по два-три раза в год случались обострения. Исходя из этого, считаю, что свои возможности использовал по максимуму.

– А чем сейчас живет один из самых успешных воспитанников рязанского футбола?

– У меня все нормально. Есть свое небольшое дело, так что времени остается и на работу, и на семью, и на общение с друзьями. Живу в Солотче, по воскресеньям хожу в православную школу. В литературе отдаю предпочтение русской классике, мне ближе Чехов, Достоевский, Пастернак. С удовольствием играл бы в футбол за ветеранов, но, к сожалению, не могу этого себе позволить.

Хотелось бы передать привет с массой наилучших пожеланий всем, с кем мне приходилось встречаться на футбольном поле и за его пределами. Всех помню, люблю, обо всех остались самые добрые воспоминания.

Юрий МАТЫЦИН

читать весь номер