Шекспир жив!

В 2016 году исполняется 400 лет со дня смерти Уильяма Шекспира. События, связанные с этой датой, прокатываются сейчас по всему миру. Спектакли, выставки, телепоказы, концерты, конференции, фестивали. Главной ареной, конечно, становятся Лондон и Стратфорд-на-Эйвоне, где родился и умер великий английский Бард. The Globe устраивает публичный показ фрагментов из всех пьес. В Стратфорд-на-Эйвоне разворачивают торжественное шествие в память о драматурге, пронося по улицам гигантское гусиное перо. В Королевском шекспировском театре Стратфорда проходит гала-концерт с участием главных звезд британской театральной сцены. BBC объявляет Шекспировский фестиваль. А в июле начинает работу Всемирный шекспировский конгресс. Почти межпланетный…

Главный пафос всех событий формулируется одной строкой: «Shakespeare Live!». Жив ли Шекспир в Рязани, решила выяснить «Новая газета». И предложила рязанским театрам вспомнить знаменитые шекспировские спектакли прошлого и настоящего.

Сергей НЕВИДИН, Театр на Соборной

Леонт, король Сицилии («Зимняя сказка», режиссер Марина Есенина, 2014 год)

– «Зимняя сказка» – мой первый опыт работы с Шекспиром. На самом деле Шекспира уже довольно давно не было на афишах Театра на Соборной. Поэтому Шекспира ждали. Для актеров в каждой его роли заложен огромный творческий потенциал. Каждый характер – объемен и многогранен. Есть где показать себя, воплотить мечты и амбиции. Так что я был рад, особенно такой роли.

Пьеса сложна тем, что страсть и ревность, из-за которых и происходит вся трагедия, здесь вспыхивают мгновенно и совершенно на пустом месте. Вдруг заподозрив жену в измене, король Леонт приказывает заточить ее в темницу, отнять сына, а новорожденную дочку бросить в пустынных краях. Когда начинаешь анализировать события, то они кажутся абсолютно нереальными. Хотя и не такие судьбы можно встретить…

Оправдывать Леонта, конечно, сложно. Сгубить всю свою семью в такой короткий срок без видимых причин – это необъяснимо. Тем более что до начала событий он был нормальным в принципе правителем, не был ни деспотом, ни тираном. Наверное, это было ослепление. Ослепление безумной любовью и безумной ревностью.

При этом не надо забывать, что жанр задан самим Шекспиром еще в названии – сказка. Несмотря на то, что это, конечно, трагикомедия. На мой взгляд, «Зимняя сказка» – это аллегория. Зима проявляется не как природное явление, время года. Это холодность души, заледенение чувств Леонта. Но после зимы всегда наступает весна! После смерти – жизнь! Так и у Шекспира.

Самая тяжелая для меня сцена – сцена суда. Или даже перед судом, момент принятия решения относительно судьбы новорожденной дочки. Режиссер Марина Есенина решила эту сцену как некую обманку. Вот мне подносят младенца, я беру его на руки, обнимаю, улыбаюсь. И кажется, что решение принято: мое дитя, мое! Но через мгновение ревность ослепляет разум: не мое! Не верю! Увезти, бросить, с глаз долой!

…Спектакль вечерний, идет в основном на взрослую публику. И всякий раз наблюдаю, как меняется настроение зала. Начинается все вполне жизнерадостно, зритель улыбается. С первых монологов ревности расползается недоумение. А когда дальше закручивается колесо трагедии, воцаряется полная тишина. Спектакль выстроен так, что первый акт держит зрителя до последней минуты. Выдохнуть получается только во втором.

Марина МЯСНИКОВА, Рязанский театр драмы

Гертруда («Гамлет», режиссер Карен Нерсисян, 2016 год),

Корделия («Король Лир», режиссер Гульнара Галавинская, 2014 год),

Беатриче («Алхимия любви», режиссер Сергей Виноградов, 2011 год)

– Женские роли в трагедиях Шекспира чаще всего выписаны мало и недостаточно подробно. Исключение, разве что Джульетта. Корделия, например, появляется лишь в начале и финале пьесы. Мотивация поступков Гертруды также объясняется крайне скупо. Все случившееся предлагается как данность. Пьеса строится вокруг Гамлета, и мать здесь скорее как «раздражитель» для него. Хоть она и королева, но у нее нет действенных сцен. По сути, она никак не влияет на ход событий. В чем причина? Не способна, нет власти или просто слабый человек по натуре.

Ничего не говорится и о ее чувствах к Клавдию. Почему после смерти мужа она так быстро вторично выходит замуж? Любовь? Или что-то еще? Зритель видит и оценивает образ Гертруды глазами Гамлета, который, конечно же, обвиняет мать во всех грехах. Информацию о королеве зритель получает через обиженного ребенка. Адвокатов у нее нет вообще.

Лично я свою героиню оправдала абсолютно. Чисто по-женски мне ее жаль. Она ни в чем не виновата, она и не подозревала, что Клавдий убил ее мужа. Она пыталась найти свое женское счастье. И теперь за это приходится оправдываться! Более того. Вспомните, ведь она только что потеряла любимого мужа. Мужчину, составлявшего весь ее мир: король, муж, отец. Жить без него она не умеет. Он носил ее на руках, а теперь ей надо учиться ходить ногами по земле...

И первый, кто ее поддержал, – Клавдий. Пусть цели у него были корыстные, но Гертруде они неведомы. И уже за эту помощь она ему благодарна. В первых сценах спектакля, когда я смотрю на Сашу (Александр Зайцев, исполнитель роли Клавдия, – В.Н.), я вижу, что в его душе есть доброта. Он старается стать хорошим королем, мужем, отцом для Гамлета. Для Гертруды он становится опорой, спасением от одиночества. Люди, которые потеряли близкого человека, будут цепляться за жизнь любым способом. Иначе – смерть. И обвинять Гертруду в этом все равно, что обвинять смертельно больного человека в том, что он принимает лекарство. Мне очень симпатична Гертруда, потому что она – человек, который, возможно, не умеет властвовать, но зато умеет любить.

Очень неоднозначен образ Корделии, младшей дочери короля Лира. Чаще всего она делается сказочной, карамельной, чистой. Но, по сути, именно из-за ее заявления отцу: «…Я вас люблю, Как долг велит, – не больше и не меньше» – и начинается вся трагедия. Более того, эта девочка развязывает войну. Назвать ее положительным персонажем не могу. Нельзя оправдать человека, который сознательно (в силу своих семейных интересов) сталкивает две страны на поле боя. Этот спектакль мы делали в пик конфликта на Украине. И для меня все переживалось очень болезненно. Какими благими ни были бы намерения человека, но если он посылает людей на смерть, оправдать его нельзя ничем. Корделия погибает не случайно. У нее руки по локоть в крови.

Гертруда, Корделия – трагедийные образы. Здесь нельзя действовать на полутонах. Только на разрыв аорты. Что же касается «Алхимии любви», то сама комедия у Шекспира предполагает импровизацию, сочность, яркость, самобытность каждого образа. И, безусловно, легкость. Беатриче – девушка язвительная, с характером и неординарным чувством юмора. Но юмор для нее – это еще и средство защиты. При всей своей ироничности она ранима, и остротами старается закрыться от людей. В пьесе выводятся две пары. И если Геро и Клавдио витают в облаках, то Беатриче и Бенедикт это абсолютно земные люди. Но их любовь мне кажется более крепкой. Это не только союз двух сердец, но и союз умов. Именно они в финале раскручивают события в правильную сторону: давайте жить, шутить и любить!

Валерий ШАДСКИЙ, Рязанский театр кукол

Режиссер российско-норвежского спектакля «Гамлет», 1999 год

– В то время мы дружили с норвежским «Хордаланд-театром», который возглавляла Анна Гюллестад, первая «кукольница» Норвегии. Помимо этого у нее был театр-корабль «Инвик». Однажды Анна попала на наш спектакль «Пир во время чумы». И особенно сильно ее поразила сцена похорон Вальсингама, которая напомнила ей финал «Гамлета».

Пусть Гамлета поднимут на помост,

Как воина, четыре капитана…

И, недолго сомневаясь, она предложила сделать «Гамлета». Меня это поначалу озадачило, а потом я решил: почему бы и нет?! И мы стали обдумывать детали, стараясь найти точки соприкосновения времен: прошлого и настоящего, истории и современности с ее сумасшедшими интригами, предательствами и кровопролитиями.

По факту мы делали сразу два спектакля с прицелом на два театра. И если с русской версией все шло гладко, то с норвежцами проблемы возникали то и дело. Во-первых, сразу проявились трудности с переводом. Дело в том, что в Норвегии в разных регионах говорят по-разному: есть старо-норвежский язык и ново-норвежский. А поскольку актеры были из разных местностей, то даже между собой их трудно было привести к общему знаменателю.

Проблемой оказался и выбор артиста на роль норвежского Гамлета. Мы все-таки привыкли, что это молодой романтический человек. Наш первый Гамлет был красавец-киноактер. Один его шаг на сцене был сродни шагу Каменного гостя. На репетиции приходил с книгой «300 трактовок образа Гамлета». Но с ним у нас не сложилось по разным причинам. Долго искали замену. В результате нашли очень интересного артиста с внешностью, которую я для себя определил, как состарившийся мальчик. И мне показалось это очень правильным: когда на Гамлета обрушивается шквал злоключений, он «перезревает», не успевая «созреть».

Но вскоре выяснился один неприятный момент: наш Гамлет, оказывается, находился на лечении от алкоголизма. Нетрудно представить, в каком он порой бывал состоянии. Артист Сергей Захарчев написал потом в своем «Норвежском дневнике»:

Беспощадным был Гамлет, свирепым и страшным,

Словно пьяный десантник в бою рукопашном.

Хищно шпагой махал,

На груди рвал рубаху,

Если б я был Лаэртом, –

Я бы умер со страху!

…В спектакле довольно интересно было решено сценическое пространство. Мы выстроили условный театр в театре, зазеркальный мир, в котором непонятно, где явь, а где отражение. Отталкивались от того, что даже у Шекспира многие вещи изначально шли в кукольном театре. Поэтому мы решили, что «Гамлет» – это спектакль, который разыгрывают артисты-кукольники, та самая труппа бродячих артистов, которую принимает король. Получился спектакль в спектакле. Подлинные отношения между людьми наслаивались на их лицедейские роли, театральное убийство становилось реальным. Поэтому и у кукол была особая роль: за каждой из них стоял живой персонаж.

…Конечно же, Шекспир жив. Как бы мы ни мечтали о совершенстве человечества, как бы ни уповали на технический прогресс, но отношения между людьми не меняются. Подлость остается подлостью, коварство – коварством, а любовь – любовью. Пока будет жив человек, будет жив и Шекспир.

Евгений КАЛАКИН

Это был 1990-й.

Театр драмы.

Режиссер Виктор Шульман.

Мой второй сезон работы в этом театре.

– Я беру Шекспира. Ромео – ты, – сказал режиссер перед летним отпуском.

– Нет, – сказал я. И ушел в отпуск с экземпляром пьесы.

Весь текст роли знал уже к первой репетиции в октябре.

Репетировали два с половиной месяца.

Приглашенный педагог из ВГИКа занимался «речью» со мной и Татьяной Калачевой, Джульеттой.

От фехтовальных боев отказался. Пушкинское «без романтических затей» – было одной из принципиальных договоренностей с режиссером. В очагах драматургической напряженности действовал прутом металлической арматуры. Чуть не убил Сашку Зайцева-Тибальта, но Шекспиру он был еще нужен для Лира.

Металлические сварные передвижные конструкции-декорации были тяжелым роком актеров-передвижников.

«Это любовь на нарах», – с очень большим неодобрением сказал на обсуждении кто-то из приглашенной группы критиков. Это была женщина. Некрасивая.

Спектакль шел больше трех часов.

Почти после каждого спектакля я приходил в кабинет главного режиссера и просил снять спектакль с репертуара или меня с роли.

Спектакль шел три сезона.

Роль я не любил.

Но это уже состоявшийся факт биографии. И я благодарен, что было и т а к о е.

Благодарен «божеству, которое устраивает наши судьбы», и в существовании которого абсолютно был уверен один принц из Дании.

На сдаче спектакля «коллективу» я достал из оптимистичной авоськи Андрея Вознесенского:

«авантюра не удалась, за попытку – спасибо!»

Могу повторить это сейчас

и еще раз сказать

СПАСИБО

ВСЕМ АВАНТЮРИСТАМ!

Александр ЗАЙЦЕВ, Рязанский театр драмы

Обладатель первой премии и звания «Актер России» X театрального фестиваля имени Н.Х.Рыбакова за исполнение роли короля Лира («Король Лир», режиссер Гульнара Галавинская, 2014 год)

– Театральный фестиваль имени Н.Х.Рыбакова проходил в этом году с 11 по 19 мая в Тамбове уже в 10-й раз. Это очень значимый для России театральный форум. Уникальность его в том, что это единственный актерский фестиваль: оцениваются, прежде всего, работы актеров. Попасть на него считается весьма престижным событием, постановки проходят жесткий отбор. Свои спектакли представляли коллективы из Москвы, Ярославля, Рязани, Тамбова, Липецка, Нижнего Новгорода, Тюмени, Перми и Самары. Мы показывали «Король Лир». Полный аншлаг! Зрители принимали с восторгом! Долго не расходились, аплодировали, не давали закрыть занавес. Такое, уверяю, не отрепетировать. И обсуждение критиков было единодушное. Поэтому была некая надежда на награду, которая, как видите, оправдалась.

«Король Лир» – особенная работа и для театра, и для меня лично. Было безумно сложно. Но Гульнара Галавинская – молодчина, режиссер высшего класса. Она знала, что делать, каждого из нас в этом убедила и привела к результату. Хотя изначально она задала нам такую жесткую (и даже жестокую!) форму, которую оправдать было невозможно. У всех на первых порах было жуткое отторжение. Но это единственные случай из моей актерской практики, когда от полной ненависти мы пришли к потрясающей любви.

Спектакль получился. Он не рассыпается, он настолько зацементирован в своей форме, что вырываться из нее бесполезно. Но в этой форме каждый из нас существует в своей органике. И постепенно все становится своим…

На сцену выходишь всякий раз как в первый. Образ короля Лира – сложнейший, в нем столько переплетений! Это несчастный человек, погубленный властью. И он был бы рад от этого освободиться, да не дают: свита рядом. И вот, казалось бы, нашел лазейку, решил поделить государство. Искренне, по-человечески, как настоящий отец, как настоящий мужик. Но все произошло так, как оно чаще всего и бывает в жизни: родные люди из-за ерунды стали врагами.

…Назначение на роль короля Лира, честно говоря, для меня было довольно странным. Если помните, по тексту ему 80 лет. Но Гульнара сказала, что если взять артиста в этом возрасте, то он просто не выдержит нагрузку. Действительно, роль требует сильного физического и психического напряжения.

Каждой своей работе я отдаю себя полностью. Выхожу на сцену не просто рассказать текст (иначе зачем служить в театре!?). И я никогда никого не играю. Каких только у меня не было ролей: Наполеон, Сталин, король Лир – но на сцену всегда выхожу я. И высказываю свое личное отношение к персонажу. Никто не знает, какими они были на самом деле. На сцене есть только мое актерское профессиональное видение. Будет другой актер – все будет по-другому.

Поэтому неважно, в современном я костюме или историческом, такая вокруг декорация или иная. Главное, что внутри, что ты хочешь сказать зрителю. И эти откровенные апарты в спектакле – дорогого стоят! Когда в Тамбове я вышел в зал: рваный, мокрый, с безумными глазами – зрители просто вжались в спинки кресел! Вот он, Лир, прямо перед тобой, несчастный, убогий, брошенный всеми. Что дала ему власть?.. Ничего, все тлен и шелуха.

…Часто можно прочитать, что «Король Лир» – слабая пьеса. Не знаю. Все зависит от того, как сделать. Что такое пьеса? Слова. Даже от перевода все меняется. Честно скажу, я не фанат Шекспира. Это не моя настольная книга и перед сном я ее не читаю. Хотя «Король Лир» – уже четвертая моя работа по Шекспиру. По молодости играл Тибальта в «Ромео и Джульетте», дальше пошли все сплошь короли и принцы: принц Арагонский в спектакле «Алхимия любви», король Лир, король Клавдий в «Гамлете». Дело в том, что слишком откровенные страсти выписаны у Шекспира на поверхности. Надо вылетать и сразу выдавать на 200 градусов! А что дальше?.. Найти правильную меру в этой трагедийности, эмоциональности шекспировского характера нелегко. Играть его сложно, но безумно интересно. Потому что Шекспир – это и есть театр.

Фото Андрея ПАВЛУШИНА и из архивов театров

Вера НОВИКОВА

читать весь номер