Новая газета
VK
Telegram
Twitter
Рязанский выпуск
№47 от 2 декабря 2021 г.
Мун растворяется в музыке
Пианист европейского масштаба – о дебюте в десять лет, конкурсе Шопена и любви к футболу

Успешных и достигших высоких результатов людей обычно называют «звездами». Но применительно к пианисту Арсению Муну хочется использовать метафору, связанную с другим – не таким взрывным – небесным телом. И дело не только в «лунной» фамилии. Вдумчивый и рассудительный в разговоре молодой музыкант так же раскрывается и на сцене: будто растворяется в музыке, становясь максимально искренним и трепетным. 20 ноября в рамках программы Министерства культуры РФ «Всероссийские филармонические сезоны» лауреат международных конкурсов Арсений Мун выступил на сцене Рязанской филармонии. В сопровождении Рязанского губернаторского симфонического оркестра молодой виртуоз исполнил концерт № 1 для фортепиано с оркестром ми минор Ф. Шопена. А перед выходом на сцену ответил на вопросы «Новой».

– Арсений, Первый фортепианный концерт был написан Шопеном в двадцатилетнем возрасте. Вы сейчас немногим старше. Ощущается ли некая общность? Юношеская душа молодого гения?

– По-разному. В концерте есть места, которые можно сопоставить с ранними произведениями Шопена, чувствуется его романтически-мечтательное настроение. Но есть и фрагменты, которые похожи на более позднего, серьезного Шопена. Произведение очень своеобразное и интересное для исполнения.

– Продолжая тему возраста, иногда от музыкантов можно услышать такую характеристику, как «произведения не по возрасту». В том смысле, что для исполнения ряда сочинений надо иметь определенный жизненный опыт, эмоциональный «багаж». Согласны?

– Это скорее относится к подросткам – школьникам, студентам, у которых не так много опыта, чтобы играть, например, поздние сонаты Бетховена или концерты Рахманинова. Но, на мой взгляд, все индивидуально. Человек и в 18 лет может иметь некие трагические переживания, способные помочь понять драматичное произведение, осознать его глубину и смысл, заложенный автором. А можно и в 30 лет оставаться ребенком и не понимать каких-то вещей.

– Какая музыка сейчас в вашем репертуаре?

– Последнее время очень много играл Шопена. В октябре я участвовал в Международном конкурсе пианистов имени Шопена в Варшаве, а это четыре тура (то есть три часа!) только музыки Шопена. Поэтому последний год я в основном посвятил именно ему. Сейчас начал учить Сонату № 31 Бетховена, для меня это одна из любимейших сонат. Кроме того, планирую много нового разностороннего репертуара: Рахманинов, Лист, Бетховен…

– Вы уже упомянули Международный конкурс пианистов имени Фридерика Шопена, один из самых знаменитых и авторитетных фортепианных конкурсов мира. В этом году он проходил в восемнадцатый раз, было подано более 500 заявок на участие. Пандемия коронавируса и здесь внесла свои коррективы, конкурс был перенесен на год. Расскажите, как все проходило?

– Несмотря на то, что я не прошел в третий тур, для меня это стало огромным опытом. Очень понравилась атмосфера, общее настроение. Для Польши это серьезное мероприятие, как для России – конкурс Чайковского, а для Америки – Вана Клиберна. Событие государственного масштаба! И это чувствуется: о конкурсе говорят, пишут, он не сходит с экранов телевизоров. Быть частью этой атмосферы очень интересно и вдохновляюще.

– У вас типично русское имя, но восточная фамилия. Расскажите, пожалуйста, несколько слов о семье.

– Да, моя мама русская, а папа по национальности кореец, но всю жизнь проживший в России. Родители по профессии не музыканты, хотя по роду занятий связаны с искусством: мама долгое время была артисткой балета в народном ансамбле, а папа – заместителем директора цирка. Так что семья творческая, и классическая музыка постоянно звучала у нас в доме. Наверное, это и оказало на меня влияние. Заниматься на рояле я захотел сам, осознанно, когда мне было где-то четыре года. Это не было никаким понуждением со стороны взрослых.

– А инструмент был дома?

– Дома было пианино, на нем играла старшая сестра. Она ходила в музыкальную школу. Еще будучи ребенком, я пытался что-то подбирать, и мне это было безумно интересно. Так что играть на рояле – абсолютно мое решение. Благо, что родители это поняли и поддержали. А когда еще в детстве начались успехи, стало ясно, что надо продолжать.

– Вам было всего десять лет, когда вы дебютировали с симфоническим оркестром на сцене Большого зала Санкт-Петербургской филармонии. Знаменательное событие, но ребенком, наверное, все воспринимается гораздо проще.

– Пожалуй, да. Тогда я до конца не осознавал, насколько это серьезно: историческая сцена, на которой выступали великие артисты, огромный зал на две тысячи мест. Я просто получал удовольствие от игры и ни о чем не задумывался. Позже, повзрослев, начинаешь понимать всю ответственность, и выступать в этом плане становится тяжелее. Хотя сейчас я, конечно, уже привык.

– Как «раскручиваются» артисты поп-сцены все примерно представляют. А что надо делать молодому человеку, чтобы «раскрутиться» в мире классической музыки?

– Механизм примерно такой же. Это могут быть агенты, большие конкурсы. Главное, чтобы заметили и начали узнавать. Но, конечно, за всем этим должна стоять большая работа. Быть замеченным – не самое важное. Этому еще надо соответствовать.

– В интервью вы часто упоминаете, что увлекаетесь спортом. Например, футболом.

– Да, обожаю футбол, хотя не играл уже давно. Пока готовился к конкурсу, старался лишний раз не рисковать, чтобы вдруг не травмироваться. Спортом увлекаюсь с детства. Очень благодарен маме, которая водила меня по разным секциям. Занимался и легкой атлетикой, и спортивной гимнастикой, и футболом. Сейчас я ощущаю, как сильно это помогает. Профессия пианиста, когда приходится долгие часы проводить за роялем, не предполагает много активности. И это не проходит бесследно. Если не иметь никакой физической нагрузки, то организм рано или поздно даст о себе знать. Так что чередовать спортивную жизнь и музыкальную весьма полезно.

– Чем еще интересуетесь по жизни?

– Искусством. Для меня оно не ограничивается только музыкой. Более того, если хочешь достигнуть высоких результатов в музыке, надо максимально расширять границы мировоззрения, быть всесторонне развитым человеком. Живопись, кино, театр – мозг впитывает все впечатления. И потом, во время исполнения какого-то произведения, эти образы всплывают в воображении и помогают.

– А что еще помогает? Вы рассказываете, что перед разучиваем нового произведения любите слушать записи других музыкантов. Хотя зачастую можно встретить противоположное мнение, что должно быть «незамутненное» восприятие.

– Да, это спорный момент. Но я за собой заметил, что, когда слушаю таких исполнителей, как Горовиц, Плетнев, – это меня вдохновляет. Это не значит, что я хочу играть именно так. Но они показывают направления, как можно раскрыть то или иное произведение. И вот уже над этим хочется работать и искать что-то свое.

– Арсений, у вас уже был опыт выступления с Рязанским симфоническим оркестром. Какие ощущения на этот раз?

– Когда куда-то приезжаешь во второй раз, это гораздо легче. Есть элемент «возвращения». В Рязани меня принимали очень тепло, поэтому я с нетерпением жду сегодняшнего концерта.

ДОСЬЕ «НОВОЙ»

Арсений МУН родился в 1999 году в Санкт-Петербурге. Обучался в Санкт-Петербургской консерватории им. Римского-Корсакова в классе Александра Сандлера. В 2019 году продолжил обучение в Джульярдской школе музыки (США) в классе Сергея Бабаяна. Обладатель именной премии маэстро Юрия Темирканова, стипендиат Фонда Мстислава Ростроповича, лауреат международных конкурсов, среди которых Van Cliburn Junior Сompetition, St.Priest International Piano Competition, Международный конкурс молодых пианистов Arthur Rubinstein in Memoriam в Быдгоще и др. Дважды участвовал в Академии Фестиваля в Вербье, где был удостоен премии как лучший пианист.

Фото Андрея ПАВЛУШИНА

 

Вера НОВИКОВА