Тренер на пять с минусом

Если составить список людей, внесших наибольший вклад в развитие рязанского футбола, то заслуженный тренер России Сергей НЕДОСЕКИН займет в нем одно из самых почетных мест. Его команда была частым гостем в призовой тройке, а в 1992 году рязанское «Торпедо», став серебряным призером зонального турнира первой лиги, остановилось в одном шаге от перехода в элитный дивизион. 1 мая Сергей Иванович отпраздновал свой 70-летний юбилей, с чем «Новая» от всего сердца его поздравляет.

– Сергей Иванович, более 25 лет в разном качестве вы находились на службе у рязанского футбола, а как вообще этот вид спорта вошел в вашу жизнь?

– Родился я в Узловском районе Тульской области, где был такой шахтерский уголок. Но жил даже не на шахте, а в деревне, где 17 домов и школы не было, так что за знаниями ежедневно приходилось проделывать путь в три километра туда и обратно. Можно сказать, что я воспитанник деревенского футбола, ведь никакой школы у меня не было: лыжи, легкая атлетика, борьба – что хочешь, только не футбол.

– Неужели в то время можно было как-то избежать знакомства с поистине народным видом спорта?

– Футбол очень любили мои старшие братья (у меня их было двое). Организованных соревнований никаких не проводилось, поэтому договаривались сами и вечером после учебы играли деревня на деревню. Кстати, один из братьев, можно сказать, погиб на футбольном поле. После окончания Московского лесотехнического института он по направлению попал в Карелию, работал начальником участка на мебельном комбинате. И вот как-то в матче он играл головой, а соперник ногой. Несчастный случай, произошло кровоизлияние, и врачи не успели спасти. Ему было всего 25 лет...

– Для вашей семьи это стало настоящей трагедией…

– После этого долгое время родители о футболе даже слышать не хотели. Мать была далека от всего этого, а отец считал тунеядством и очень плохо к этому делу относился. Даже когда я уже играл в команде мастеров, он всегда повторял: «Ты когда, наконец, делом займешься?» Сам он был шахтером и крепко стоял на земле, ведь его профессия обогревала всю страну. Поэтому, когда я окончил семилетку, то отправился в Скопин поступать в горно-машиностроительный техникум.

– Именно там берет начало ваш путь в большой футбол?

– Получилось так, что я не прошел по конкурсу: экзамены сдал на три четверки, а надо было иметь хотя бы одну пятерку. Но тут приехал директор Ряжского автодорожного техникума, где был недобор. Я отправился туда, и после собеседования был зачислен. Отучился год, после чего вернулся в Скопин, поскольку успеваемость была хорошая, а из горно-машиностроительного техникума как раз отчислили несколько человек. Вообще, студентам там приходилось непросто, поскольку было связано с высшей математикой, а учились четыре года и шесть месяцев, почти как в институте.

В Ряжске я успел сыграть несколько матчей, но игроком основного состава так и не стал. В команде были в основном лыжники, манера ведения игры у них была своеобразная, хотя преподаватель физкультуры, авторитетный такой человек, метр девяносто ростом, постоянно им повторял: «Что вы пацана не ставите? Вот увидите, из него обязательно будет толк». И вскоре его слова нашли свое подтверждение, когда ряжцы приехали в Скопин на первенство ДСО «Труд», команда автоагрегатного завода, за которую я тогда уже выступал, обыграла их 5:0, и четыре гола оказалось на моем счету.

– Выходит, вы стояли у истоков зарождения впоследствии грозного скопинского «Торпедо»?

– Именно так. Директором автоагрегатного завода был назначен Николай Сергеевич Алещенко, потом он стал первым секретарем скопинского райкома партии, а оттуда его уже забрали в обком КПСС, где он занимал значимую по тем временам должность председателя партийного контроля. Именно он и пригласил меня, когда на турнире открытия сезона команда нашего техникума благодаря моим голам обыграла «Торпедо» со счетом 4:0. Осенью скопинцы приняли участие в первенстве молодежных сборных, где стали победителями, а меня признали лучшим игроком. Однако тут же тренера послали за моими документами, потому что сочли, что я подставной. Ведь меня тогда вообще никто не знал, и вдруг человек всплыл ниоткуда. Вот тогда и поползли слухи, что Недосекина скоро заберут в рязанский «Спартак». Получилось так, что в Скопине я отыграл всего полтора года, но это был такой яркий период, что каждую мелочь помню до сих пор.

– Сергей Иванович, народная молва донесла, что после товарищеской встречи с командой мастеров в 1966 году вас сразу увезли на автобусе в Рязань…

– Насколько помню, желание такое было, но все же мне дали время оформить документы и собрать вещи. Было такое ощущение, что на матч с рязанским «Спартаком» собрался весь Скопин, ведь приехали Юрий Борисов и Юрий Мещеряков, а они же местные. Народу было столько, что трибуны даже не выдержали, после того как мы добились победы 2:1, а я сделал дубль. На игре присутствовали представитель облсовпрофа Десятов, председатель спорткомитета Шатров, руководитель ДСО «Спартак» Майоров, поэтому никто даже не спрашивал, пойду я или нет: «Мы его забираем, завтра ему надлежит прибыть в расположение команды».

– И как вы отнеслись к подобной перспективе?

– Подобные разговоры ходили давно, да я и сам горел желанием попробовать свои силы в первенстве СССР. Но здесь оставалась невеста, да и техникум нужно было окончить. Алещенко не стал уговаривать, просто обрисовал перспективы и дал понять, что мне предстоит принять судьбоносное решение. Из его слов выходило, что в Скопине меня ожидает служебный рост по производственной, а может, даже по партийной линии. И когда впоследствии его перевели в Рязань, он как-то пригласил на беседу, в конце которой задал вопрос: «Не тужишь?»

– И что вы ему ответили?

– Нет, я нисколько не жалел о принятом решении, хотя после первой тренировки чуть было не сбежал назад. Но старшие товарищи объяснили, что в Скопине в любое время примут с распростертыми объятиями.

– В результате вы заменили в нападении завершившего карьеру Анатолия Балабанова?

– Да, и составил атакующий тандем с грозным бомбардиром Юрием Борисовым. Помню, играли в Орле, стадион битком, ведь местный «Спартак» шел в лидерах. И вот Борисов обыграл соперника на пятачке и отдал пас мне, но мяч скакнул, и я с нескольких метров пробил мимо дальней штанги. Ну, думаю, все, за такой ляп посадят на лавку, захожу в раздевалку, снимаю бутсы, майку. А тренером тогда был Николай Яковлевич Глебов, который считался одним из лучших теоретиков в советском футболе. Он по раздевалке туда-сюда, потом подходит ко мне и говорит: «Ну, ты чего расстроился? Беда какая, сейчас выйдешь и забьешь!» Я быстрей одеваюсь и на поле. Потом Анатолий Кудряшов все не мог понять, как же я смог выиграть верховую борьбу у центрального защитника, который был выше меня, приземлился, успел поймать мяч и с лету отправил его в ворота. Со счетом 1:0 мы одержали победу, а я тогда на собственном опыте осознал, что значит, когда тренер – замечательный психолог.

– Сергей Иванович, а как вы оцениваете себя в качестве игрока?

– Ну, если по пятибалльной системе, то все, что я выдал на-гора, это твердая тройка.

– Позвольте с вами не согласиться. В основном составе вы отыграли 13 сезонов, постоянно выбирались капитаном, провели около 430 матчей только в первенстве страны, забили без малого 50 мячей…

– Я делаю это с позиции тренера и нисколько при этом не лукавлю. Одна из причин – отсутствие школы. Из плюсов – природные данные, огромная работоспособность и большая любовь. Если вы спросите, мог бы я заиграть на более высоком уровне, то, думаю, мог. Мог ли в рязанской команде раскрыться более полно? – ответ тоже утвердительный. Но все дело в том, что большую часть своей карьеры, я провел не на своем месте. Я должен был играть крайним полузащитником или на позиции под нападающими, но никак не опорника, куда меня определили по двум причинам: огромная работоспособность и высочайшая мера ответственности. Я буквально выгрызал мяч на подступах к штрафной, чем разгружал защитников, но мне самому все это было не по душе. Уже на старости лет, в 32 года, когда меня вернули на фланг, я стал третьим снайпером команды. Вот и получается, что большую часть карьеры я играл на слабых своих сторонах, а тренер должен распознать сильнейшие качества. Меня использовали в командных интересах, но при этом наступили на горло моей песне.

– На мой взгляд, вы еще и не доиграли…

– К тому времени я уже стал понимать футбол, и уверен, еще пару сезонов мог приносить пользу команде. Но в конце 1979 года опять сменился тренер, и Юрий Севидов создал хорошую команду, которая заняла лидирующие позиции. Так что все оправдано и тут никаких обид быть не может. Другое дело, как бы мы ни готовились к другой жизни, это всегда происходит неожиданно, и в одночасье все меняется кардинальным образом.

– А как вы отыскали свое истинное призвание в жизни?

– Быть тренером дано или нет, а остальное это образование, самообразование, огромное желание. Ведь нужно подготовить себя, воспитать коллектив, отыскать единомышленников, уметь поставить задачу и найти пути ее решения. В то время я был уже зрелым человеком, поигравшим в футбол и поработавшим тренером в клубе «Чайка», который под моим руководством за два года проделал путь из второй группы до звания сильнейшего в области. Поняв, что могу создать команду, необходимо было получить специальное образование, которое бы подкорректировало мои действия. Первый шаг к осуществлению мечты был сделан, когда я очно окончил пединститут, хотя говорили, что мне это не удастся. Затем поехал поступать в высшую школу тренеров. Это сейчас денег отдал и все, а тогда поступить на очное отделение было страшное дело. На собеседовании шестьсот с лишним человек, в президиуме Симонян, Якушин, Варюшин, Понедельник…

– Что осталось в памяти из того времени?

– В первую очередь близкое общение с нашими великими тренерами. На практику попал в московский «Спартак», Бесков спрашивает: «Это кто тут пришел?» Ему объяснили. Он мне: «Ну-ка на балкон, оттуда можно наблюдать, чтобы тут я никого не видел». Такая вот манера общения была у Константина Ивановича. Я-то пришел учиться, что-то перенять, перепроверить свои взгляды, в голове уже какая-то программа зарождалась, а меня буквально выгнали. Я быстренько к Варюшину, объяснил ситуацию, он: «Куда хочешь?» А тогда одним из ведущих в стране был тренер московского «Динамо» Эдуард Малофеев. Тот меня в охапку, не то чтобы нянчился, но полностью доверял, целый год мы с ним провели в одной упряжке. Месяц жили в Алахадзе на сборах, то есть весь подготовительный период. А заканчивал практику уже в киевском «Динамо», с Лобановским мало общался, в основном с его помощниками.

– В следующем году исполнится 20 лет, как вы ушли из футбола. Какие в связи с этим ощущения?

– А что, если я скажу, что засыпаю-то я все равно тренером, рисую какие-то схемы, провожу занятия. Только сейчас меня интересует вопрос, как бы я повел себя, если бы тренировал московский «Спартак» – мне не интересен другой футбол, я его давно перерос. Может быть, раньше именно по этой причине я и повел себя так. Мне нужно было подобрать другую команду, я вел переговоры с казанским «Рубином», Толстых вызывал в ПФЛ на предмет возглавить тульский «Арсенал», но туда пришел другой тренер. А здесь, в Рязани, у меня уже не было никаких условий для роста. Каждый хочет осуществить то, что задумал, тем более я, человек, который этому делу посвятил жизнь. Начав с работы в производственном коллективе, я целенаправленно шел к тому, чтобы стать высококвалифицированным специалистом, и своей цели добился. Уже в то время, единственный из своего выпуска, я был аттестован на категорию «А» и мог работать как в российской высшей лиге, так и в некоторых странах зарубежья.

– Вас все считают тренером строгим, однако вспоминают с благодарностью.

– Раньше говорили, что я очень сильно гружу своих подопечных. Но созданный мной тренировочный процесс ни разу не дал сбоя, у меня не было ни одного перетренированного футболиста, хотя сам был перетренирован трижды. Я все это испытал на себе, поэтому отдавал себе отчет в том, что должен быть и врачом, и психологом, и тренером в одном лице. Бывали отдельные моменты, когда Игоря Столовицкого даже тошнило, но перенапряжения не было. Просто на тот момент его организм не справлялся с предложенной нагрузкой, надо было переступить через себя. Он перетерпел и потом порхал по полю, как бабочка, за ним приезжали из клубов высшей лиги – столичного «Торпедо» и донецкого «Шахтера». Так что, взвесив все плюсы и минусы, как тренер по пятибалльной шкале я бы выставил себе оценку четыре с плюсом или пять с минусом.

Юрий МАТЫЦЫН

читать весь номер