Разрушительные лесные пожары, похоже, ничему не научили рязанцев



Ничего не помним и ничему не учимся. Именно так мы выглядим глазами московских добровольцев, которые уже тушат травяные пожары в наших лесах.

«Дорога в Окский заповедник в этот раз ввела меня в уныние, – пишет пользователь pearlknopik. – На всем пути от Рязани до Брыкина Бора то там, то сям было видно много дыма.
На пожар уже в непосредственной близости от нас мы наткнулись на выезде из Ижевского. По правую сторону дороги горела трава, кустарник и разбросанные деревья. Фланг огня, параллельный дороге, двигался в сторону леса с солидной скоростью, подбодряемый сильным ветром.
Первая мысль: «В заповедник за [пожарными] ранцами и назад».
Вторая мысль: «Позвонить 01».
Тут мы заметили стоящую впереди пожарную машину. Бегом до МЧС-ника.
«Здравствуйте, мы пожарные добровольцы. Можем взять ранцы в заповеднике и вернуться. Нужна ли помощь?»
МЧС-ник с обреченным видом машет рукой: «Нет смысла».
Только с ранцами туда соваться действительно нет смысла. Столб огня, гонимый ветром, нескольких метров в высоту. Воздуходувку бы...
Второй МЧС-ник с не менее обреченным видом:
«Вот так теперь и будем ездить до самой осени. Что за люди...»
«От окурка загорелось?»
«Может быть. А может, подожгли. Люди разные бывают».
Огонь уже вплотную подошел к лесу. А мы садимся в машину и уезжаем. Отвратительное состояние.
В заповеднике общались с Валентиной.
«Да тут постоянно горит. Вот уже два дома в Папушево сгорели. А еще тут одна бабка начала жечь траву возле дома, а огонь на дом пошёл. Ее от страха и парализовало. Инсульт».

Обсуждение этой записи очень напомнило те диалоги, которые происходили в «Живом журнале» прошлым летом:

– пользователь ght_guess: «Кошмар!! Эти люди ничего не помнят и ничему не учатся, это п-ц какой-то!»;

– пользователь katotoniya: «Жгут траву и мусор вдоль трасс, может, сами люди, может, коммуналка... В любом случае, без попустительства жителей фокус бы не удался, память у людей архикороткая»;

– пользователь angel_of_spring: «Вот, блин. А так хотелось спокойно лето провести. Есть небольшая надежда на обещанные по прогнозу затяжные дожди»;

– пользователь michael_077: «Вооружайтесь!»

– пользователь srshadow wrote: «Вот, блин...»

Поясняем простыми словами: «люди, которые ничего не помнят и ничему не учатся» – это мы, рязанцы. Именно так мы выглядим в глазах московских добровольцев, которые уже тушат травяные пожары в наших лесах.

«Было в заливных лугах у рязанского Лесопарка маленькое симпатичное озерцо. Совсем крошечное, буквально «карманное». Наполнялось вешними водами. Служило приютом для птичьей мелочи, вившей гнезда в озерных камышах. Радовало взор случайному прохожему, как правило, не подозревавшему о его существовании», – ностальгирует в своем блоге пользователь pardon62.
[...] Теперь же вместо него – мутная лужа, которая наверняка исчезнет уже на следующий год, когда оплывут кучи сваленной вокруг грязи.
Нет, конечно, трудно спорить с тем, что ил, извлеченный при очистке озера Орехового, надо было куда-то девать. Но зачем его возить на крепкий луг, если буквально в 500 метрах, вдоль трассы Рязань – Солотча, лежат несколько гектаров заброшенной земли, где редко когда ступает нога человека?»

Этот вопрос пока остается без ответа, хотя автор предложил аж несколько его вариантов: «лишние 500 метров – это литры зря сожженных бензина и солярки; заброшенная земля кому-нибудь да принадлежит, и договориться было сложно (либо неохота); грязь, сваленная вдоль дороги, наверняка оскорбит начальственные взгляды и породит ненужные вопросы; «лес рубят – щепки летят! Что вы пристаете к людям по такому невзрачному поводу?»
«Кажется, что все четыре версии ответа имеют право на жизнь,– считает пользователь pardon62. – Однако мне больше всего «нравится» последняя, заведомо поглощающая три остальные».

Пользователь serednyak решил вспомнить, девятую пятилетку и то, о чем писали советские газеты в 1971–1975 годах. В приведенной подборке фигурирует и Рязань.

Любопытствуем: «17 июля 1974, «Литературная газета». «Проблемный» номер.
Бывший сварщик, ушедший в мясники, хвастает, что теперь, вместо 250 рублей в месяц, он зарабатывает 50–60 рублей в день. Как? Подбирает богатую клиентуру, и та за отборный кусок вкладывает ему в чек добавочный рубль. Меняет сортность. Участвует в барышах с того мяса, которое крадут на мясокомбинатах.
«В Рязани поймали воровку – завхоза детского сада. Ну что, скажите, можно украсть в детском саду? Разве что обобрать детей. Она и обирала. Регулярно. Получала полтораста килограммов апельсинов, но детям попадало только 10, остальное присваивала. Получала около тонны картошки, детям опять-таки – полсотни килограммов. А воспитательницы, няни, заведующие по дешевке скупали у воровки украденные у детей продукты».

Заметим, что особенно рельефно здесь выглядит не сама воровка, а покупатели краденого. Как пить дать, они вовсю клеймили ее на собрании трудового коллектива. А затем наверняка попытались взять «оступившуюся» на поруки.

Вообще-то, вполне характерный пример стиля работы тогдашней «Литературки» – тонкий намек на весьма «толстые» обстоятельства.