Несмотря на такой настораживающий материал, созданию этого спектакля небеса явно благоприятствовали: его реализация состоялась при финансовой поддержке Министерства культуры, а рекордные сроки (всего лишь месяц), в которые он был сделан, намекают на поддержку еще более высших сфер.

 

Впрочем, творцы у нашего «Демона» вполне земные. Постановка стала экспериментальным проектом Рязанского театра кукол и Театрального товарищества «Премьер-А». В качестве режиссера дебютировала в нашем городе приглашенная из столицы засл. арт. РФ Елена Оленина. Еще один московский гость – художник-постановщик Андрей Володенков. Рязанскую сторону в постановочной группе представили композитор засл. работник культуры РФ Альбина Шестакова, художник по свету Дмитрий Гусев и художественный руководитель засл. деят. искусств РФ Валерий Шадский. И три актера: Светлана Борисова, Валерий Скиданов, Валерий Рыжков – которые воплощали на сцене всех, земных и небесных, героев этой истории.

 

Спектакль поставлен на малой сцене театра. Уже одно это задает настроение: черный-черный кабинет, черная-черная сцена… Да и вся сценография не добавляет ярких цветов в эту монохромную картину: декорации по цвету и фактуре напоминают горные расселины, каменные стены аулов в мертвенном свете луны. Цвета небеленого полотна и костюмы артистов. Эта сепия сразу задает временные координаты спектакля, относя события к давно минувшим дням, к тому, что было в самом начале.

 

А в начале, как известно, было слово.

 

Слово звучит в начале и здесь: поэтические лермонтовские строки раскатываются в гулкой тишине зала голосом Валерия Шадского. Его интонации безэмоциональны, отстраненны. Наверное, именно так отзываются в черном космосе мысли величавого Демона, пролетающего над Землей и размышляющего о нашем беспощадном несовершенстве.

 

Картины космоса рисуются в это время в видеопроекции: пустое пространство заполняется ярким взрывом, хвостатые кометы скручиваются в спирали, вырисовываются небесные тела. Постепенно Демон спускается ближе к Земле: показываются горные вершины, речные потоки, распускаются цветы. Но Демон не замечает этого великолепия, его пытливый взгляд высматривает главную драгоценность – Тамару. 

 

«Демон» театра кукол – это мистерия поэзии, музыки, пластики, кукол и света. У музыки здесь вообще отдельная роль. Космическое пространство, инфернальная демоническая сущность, смятение женской души, ее падение и вознесение – все это рисует композитор спектакля. И хотя постановка не отсылает к национальным или этнографическим особенностям, но кавказские мотивы задаются музыкой. Женский костюм, пластичный рисунок движений актрисы – все создает картины Грузии. И, конечно, кувшины, кубки, сочные плоды и виноград, который в понимании горцев означают саму жизнь (и эта жизнь так легко давится демоническими силами). Все максимально условно, чтобы дать простор зрительскому воображению и осмыслению великого текста.

 

Спектакль выводит на сцену такие понятия, как «любовь», «смерть», «грех», «ангел», «демон» в их изначальных проявлениях. Демон как Ангел, освобожденный от безгрешности. Смерть как любовь, избавленная от греха. Здесь огромные белые крылья с самого начала словно обнимают зал, осеняя героев своим благословением. А позже душат Тамару, доведенную до безумия метаниями между плотским и божественным. Здесь Демон принимает самые разные обличья. Он то подглядывает огромным глазом из-за угла, то выходит на сцену как человек, то становится черной змееподобной куклой, обвивающейся вокруг Тамары как змей-искуситель. Черный Демон и белый Ангел тянут Тамару в разные стороны, как две незыблемые человеческие сущности. И она, теряя волю, становится марионеткой в их руках.

 

Спектакль словно пытается взвесить на весах ангельское и демоническое в человеке. Чаши, дрогнув, перевешивают то в одну, то в другую сторону. Но в результате так и замирают в равновесии, потому что человек в итоге остается всего лишь человеком.

 

 

О создании образов в спектакле рассказала режиссер Елена ОЛЕНИНА сразу после премьеры:

 

 

– Здесь возможны многие варианты: сценическая версия, фантазия. Но для меня это исповедь. Исповедь всех, кто участвует в этом действе. Исповедуются актеры. Исповедуется Демон. Сама Тамара постоянно находится в состоянии исповеди. Отец тоже открывает свое сердце. Так что можно сказать, что жанр – исповедь. Но уйти от того, что это фантастическая история, тоже нельзя. Присутствие кукол всегда рождает нечто нереальное.

 

 

– Желанием отмотать пленку времени назад. Если брать цветной материал, то он выпадет из стилистики, получится современный антураж, не имеющий отношения к спектаклю. А нам бы хотелось добиться эффекта старинных страниц, потемневших от времени. В соответствии с этим выполнено и видео. Что касается его наполнения, то оно специально сделано в разрез тексту, который синхронно с ним произносится. Для меня самое плохое, что может быть на площадке, – это иллюстрация. Материал и так к этому тянет, мы все равно делаем вариант интерпретации, но ни в коем случае не иллюстрируем. Если тщательно перечитать сцену соблазнения Тамары Демоном, то можно увидеть, что он к ней не притрагивается, лишь целует в конце. Он проникает в ее сознание через речи, через слова. У нас же несколько иная история в силу присутствия куклы на сцене: Демон из куклы превращается в большую куклу, потом в человека, затем в сверхчеловека, появляются огромные крылья, которые уже заигрываются и в итоге душат Тамару.

 

 

– Ангел – это же существо неземное…

 

 

– Демон – это тоже Ангел! Только падший. Белый Ангел, черный Демон – они же не от мира сего. Поэтому они никак не могут быть мужественными. И потом неизвестно, как понимается мужественность там, в том мире. Единственно, что я могу сказать, голова куклы-Демона вылеплена совершенно не так, как у куклы-Ангела. У Ангела лицо ровное, гладкое. А у Демона оно испещрено бороздами: это следы потоков воздуха, которые прорезали его, когда он, сброшенный с небес, летел вниз.

 

 

– Искушения. Да, у Демона была любовь к Тамаре, но он задушил ее этой любовью, высосал из нее жизнь своим единственным поцелуем.