Горшки врозь

Скопинская керамика – почти такой же известный старорусский промысел, как гжель. В царской России работы скопинских мастеров были представлены на выставке в Париже, в стране Советов предметы гончарного ремесла перекочевали в Эрмитаж, Московский Исторический музей и еще 40 музеев мира, в новейшей истории уникальные мастера еле сводят концы с концами: их среднемесячный доход колеблется от 10 до 25 тысяч рублей. Чтобы выжить, художникам-гончарам и керамистам приходится «гнать ширпотреб», на занятие творчеством остается совсем немного времени и средств.

Подтопило, замерзло и обрушилось

Облезлые стены, ржавые трубы, непросыхающий пол в цехах, подтеки на стенах из-за дырявой крыши – в таких условиях работают те, кто пока из каких-то только им ведомых соображений остались трудиться на фабрике «Скопинская художественная керамика». В оттепель в цехах появился продукт «новейших нанотехнологий»: к местам особо сильной течи в потолке инженеры придумали прикрепить пластиковые ведерки, к которым приделали шланги – по ним вода стекает в бочки. Видео корреспонденту «Новой» месяц назад прислал работник фабрики, попросивший не называть его имени.

Система собра воды с протекающей крыши

– К нам можно приводить детей для изучения системы акведуков Древнего Рима, потому как течет, кажется, отовсюду, – рассказал он в телефонном разговоре. – Но это опасно: в середине марта в разгар рабочего дня обвалилась труба воздуховода, мы стали опасаться за свои жизни. А когда зимой ударили морозы, у нас можно было снимать фильм о блокадном Ленинграде: помещения темные, стены обледенелые, люди закутаны в одежду, одни глаза виднеются. Руки скрючены от холода, работать было невозможно.

Факт неприглядного состояния фабрики подтвердили и другие сотрудники, в том числе заслуженные, известные среди ценителей керамики всего мира. С их слов, несколько лет назад предприятию была выделена некоторая сумма на ремонт крыши, но это не сильно помогло: здание очень старое, его нужно либо капитально отремонтировать, либо вовсе снести.

Сырой пол в цехах

Условия труда на предприятии – не единственная проблема скопинских гончаров. Приехав к ним в гости, пришлось вникнуть в процесс и себестоимость изготовления небольших сувенирных и уникальных изделий, способы получения заработка, научиться отличать ширпотреб от штучной ручной работы. А главное, понять, почему художники-гончары и керамисты боятся угасания народного промысла – скопинского гончарного дела.

На хлеб до зарплаты

Юрий Гефенедер и Борис Арсенков – мастера высокого уровня, их работы известны далеко за пределами страны. Они поясняют: чтобы заниматься творческой работой, нужно иметь свободное время и соответствующий душевный настрой. А для этого, как минимум, необходим запас продуктов для семьи, отсутствие долгов за услуги ЖКХ и возможность спокойно растить детей. Только все эти условия никак не «срастаются»: чтобы заработать на жизнь, приходится «гнать ширпотреб», на изготовление уникальных вещей не остается времени. Но даже это не помогает, поскольку отпускная стоимость сувениров низкая, заказов на фабрике мало, заработок мизерный, да и тот не всегда удается получить вовремя.

Борис Арсенков

Борис Арсенков, к примеру, в последний раз получил солидную по меркам фабрики выплату – 20 тыс. руб. Художник не обязан отбывать восемь рабочих часов пять дней в неделю на фабрике, зарплаты как таковой у этих творческих работников нет – есть сдельные выплаты. Есть хороший заказ на производство – есть зарплата, нет заказов – можно хоть ночевать на фабрике, а денег не увидишь. Иногда за выплатами заработанных денег приходится идти в суд: к примеру, в 2015 году руководство фабрики задолжало 356,4 тыс. руб. шестидесяти сотрудникам. По данным системы «СПАРК-Интерфакс», сотрудники требовали отдать долги в размере от 386 рублей до 22 тысяч.

О небольших и нестабильных заработках говорит и мастер с мировым именем Юрий Гефенедер. Его работы размещены в крупных российских музеях, а также в частных коллекциях США, Германии, Канады, Швеции, Голландии и других стран.

– Когда про тебя говорят, что ты заслуженный, ценный мастер, а тебе приходится перед зарплатой на хлеб занимать, это немного напрягает. Я не жалуюсь и не хочу никого очернить, но профессионалы в любой сфере деятельности так жить не должны. У меня и супруга работает в этой же сфере, так что надеяться нам не на кого. И где уж тут о творчестве думать, когда на продукты занимать приходится, – рассказал он.

Надежда Арсенкова

Семье Арсенковых повезло чуть больше: супруга Бориса, Надежда, давно уволилась с фабрики. Она «гончарит» в домашней мастерской, а еще работает инструктором йоги. Это немного спасает семью от полного финансового краха, но долги все равно образуются.

17 вместо 80

Настоящий кошмар для «надомника» – счета за электроэнергию, которую в огромных количествах «съедают» гончарные станки и печи для обжига. В месяц один такой автоматизированный гончарный круг может накрутить электроэнергии на 8–10 тыс. руб. Чтобы не надеяться на зарплату, многие мастера ушли с фабрики, открыли ИП и осели дома. Но и им приходится большую часть рабочего времени «гнать сувенирку», закупочная стоимость которой невысока. Остается очень мало времени на создание индивидуального «волшебства».

Еще одна беда – неподъемная стоимость оборудования для работы. Его мастера арендуют в Скопинском центре народных художественных промыслов, который открылся в 2014 году для поддержки и развития малого и среднего предпринимательства.

– Работаем так: какие-то операции делаем в центре на арендованном оборудовании, какие-то дома на самодельных станках. Я для себя купила в кредит автоматизированный гончарный круг за 30 тысяч рублей, Борис работает на станке, который смастерил мой отец. Но, к примеру, экструдер для удаления воздуха из глины стоимостью около 800 тысяч рублей сам не изготовишь. Поэтому порой приходится вымешивать глину руками. Кстати, добываем ее тоже самостоятельно, в соседнем овраге, – поясняет Надежда.

Босая женщина в платке вращает жернова, между которыми перетирается глина – этому фотоснимку больше 70 лет. Он висит на стене подсобного помещения центра ремесел, художники-гончары кивают на него и усмехаются: «Скоро снова все будем делать вручную, потому что за процесс работы нам приходится платить больше, чем получаем с продажи».

С XVII века, а то и раньше, глину для изготовления кухонной утвари готовили так: сначала ее нужно было выкопать, высушить, перемолоть жерновами, перемешать с водой до состояния сметаны, процедить, оттянуть воду и перемять для удаления воздуха. Разминали глину ногами, все остальное делали вручную.

До середины прошлого века гончары работали в артели, а в 1969 году была создана Скопинская фабрика художественной керамики, на которой трудилось свыше 150 человек, из них более тридцати были художниками-мастерами. Фабрика была одним из градообразующих предприятий, художники-гончары и керамисты получали 80% от выручки за разработанные ими изделия плюс процент за авторство. Сейчас на фабрике трудятся около 40 человек, трое из которых художники-керамисты, 17 человек имеют непосредственное отношение к производству, остальные – административные служащие и рабочие. Сегодня художники получают лишь 17% с проданного изделия.

Есенин и котики

Горшки и вазы всех форм и размеров, фигурки сов, слонов и – куда ж без них – котиков, даже фигурка Коронавируса в противогазе, очертаниями напоминающая Ждуна, – это многообразие сувениров встречает посетителя центра народных промыслов. Это другая сторона «гончарной» темы: нарядная и приятная. В ответ на восхищенные «охи» корреспондента рязанской «Новой» Арсенкова смеется: это ширпотреб, а искусство прячется за соседней дверью, в музее гончарства. Там каждый котик – предмет искусства: с филигранно вырезанными шерстинками и усищами. Там напольные вазы высотой с баскетболиста, разноцветные кувшины и кувшинчики всех форм из разных стран. С подоконника смотрит прямо в глаза керамический Сергей Есенин – в цилиндре, из-под которого выбивается кудрявый чуб. Каждый экспонат так притягателен, что хочется непременно дотронуться хотя бы кончиками пальцев, ощутить тепло и шершавость глины.

– Руками не трогать! – только и успевает предупреждать мой экскурсовод. – Промысел – это изготовление новых предметов по устоявшимся традициям. Раньше художники-гончары и керамисты, которые работали на фабрике, представляли свои работы на суд областного худсовета, который давал оценку изделию и решал, запускать ли его в массовое производство, отправить ли на какую-то выставку. Такой отбор тоже способствовал развитию промысла.

Она может часами рассказывать о технике изготовления того или иного предмета искусства, но говорит так: центр ремесел действительно замечательный, сюда приезжают многочисленные экскурсии, в нем азы гончарного мастерства постигают дети. Но будут ли они заниматься гончарством, став взрослыми? Ведь перед их глазами – примеры родителей, которым с трудом удается заработать на жизнь.

Выход из «стабильной стагнации»

Разговор с генеральным директором ЗАО «Скопинская художественная керамика» Дмитрием Катуниным получился своеобразным. На каждый вопрос о мизерных зарплатах, задержках, аварийном состоянии цехов переспрашивал: «Кто вам такое сказал?» Тут же выяснилось, что все неправда: цеха работают в штатном режиме, в них ничего не обрушалось, на предприятии работают около 60 человек. Информация о зарплате в 20 тыс. руб. неверна. По его словам, все зависит от того, сколько часов на фабрике работает сотрудник. Художники выбрали свой график, зарабатывают соответственно ему. Задержек по зарплатам тоже нет.

В здании фабрики

– Предприятие сейчас находится в состоянии стабильной стагнации, учитывая общую экономическую обстановку. «Виноватого» просто так не найдешь, виновата совокупность факторов. Могу предположить, что упал интерес к изделиям русского народного промысла, потому что молодежь больше посматривает на западные ценности: не Дед Мороз к ним в Новый год приходит, а Санта Клаус, не Илья Муромец их кумир, а какой-то западный герой. Задача людей, которые работают в промысле, – и сохранить наши корни, и вернуть к ним интерес молодежи, – считает он.

Гендиректор заверил, что ищет пути развития производства, хочется «встать на новые рельсы» и вывести предприятие на мировой уровень. Нельзя сказать, что предприятие на грани разрушения, оно понемногу выходит из кризиса. Катунин уверен, что скопинское гончарное ремесло не может умереть, ведь многие жители города так или иначе связаны с этим народным промыслом.

Сами мастера видят решение проблемы в ином: не дать умереть промыслу помогло бы целевое финансирование работы самих мастеров, а не частного предприятия, на котором они работают. Или, как вариант, достойные заработки на фабричном производстве, чтобы в «творческие» дни и выходные можно было думать только о работе над штучным товаром. И решать эти задачи нужно как можно скорее. Иначе известный на весь мир скопинский гончарный промысел исчезнет так же незаметно, как знаменитое «чумаковское» озеленение или деревянная архитектура Рязани.

Екатерина ВУЛИХ

читать весь номер