Русский беженец из Киргизии – призер Чемпионата Европы по пауэрлифтингу, отец-одиночка, спортивный медик – 17 лет скитается по рязанским съемным квартирам и выплачивает штрафы за отсутствие регистрации
В 2000 году границы нашей Родины, а затем и Рязанской области пересекли два Анатолия Зориных. Одному было 40 лет, второму только десять. Сначала их выгнали из Эстонии, потом они убежали из Киргизии, города Фрунзе, переименованного в Бишкек. Из первой дружественной республики Анатолия-старшего просто «выставили за дверь», не продлив регистрацию. Из второй, которую поднимали и строили его родители, пришлось спасаться бегством, чтобы не разорвала озверевшая толпа киргизов.
![](/images/upload/PA290032.JPG)
Зорин на съемной квартире
Он был уверен, что в России помогут, ведь он русский! Что со своими двумя высшими образованиями, одно из которых достаточно редкое, обязательно найдет работу, а потом и жилье. За 17 лет скитаний уверенности поубавилось. Осталась призрачная надежда на то, что у государственной машины вдруг появится человеческое лицо, оно вдруг дружелюбно улыбнется и скажет: «Достаточно ты настрадался, Анатолий Зорин, вот тебе постоянная работа, а вот комната в общежитии – поживи, наконец, достойно!» Иногда беженец понимает, что все это – никчемные грезы, иногда все же верит в чудо.
«Дружественные» республики. 1990-е
Анатолий Зорин родился во Фрунзе. Его родители приехали по комсомольским путевкам из Алтая. Мама была геодезистом, папа геологом. Когда он сорвался со скалы и погиб, ему было всего 42 года.
«Я старался хорошо учиться и занимался спортом, особенно увлекался тяжелой атлетикой. После школы легко поступил в физкультурный институт (сейчас это Кыргызская Государственная Академия физической культуры. – Ред.). В институте не было военной кафедры, поэтому после получения диплома отправился в армию, в город Электросталь. Служил во взводе СГ – сопровождения грузов. Сопровождали ядерное топливо, которое поставляли для подлодок. А раньше на этом заводе, который расположен под землей, изготавливали знаменитые "Катюши". Теперь больше десяти лет прошло, уже имею право говорить об этом – я же документы о неразглашении подписывал», – вспоминает собеседник.
Вернувшись во Фрунзе, работал в Школе олимпийского резерва, воспитал пятерых мастеров спорта по тяжелой атлетике. В какой-то момент понял, что не хочет стоять на месте и решил получить второе образование. Услышал, что в Москве будет проходить конкурсный отбор в Тартусский медицинский университет, в котором примут участие абитуриенты всех республик СССР. Анатолий сдал все экзамены и поступил. Так он переехал из Киргизии в Эстонию.
Будучи «возрастным» студентом, женился на армянке Норе, которая училась в физкультурном институте и была близка Анатолию по духу и увлечениям. Почти один за другим родились трое детей: двое парней и одна девочка. Одного мальчика, по семейной традиции Зориных, назвали Анатолием.
«Нам дали семейное общежитие и некоторые льготы. Помню, по талонам смогли купить холодильник, что-то еще, уже не помню. Нормально жили, я учился, Нора брала "академки", но тоже училась. В 1991 году я получил диплом. До этого мне приходилось ежегодно продлевать регистрацию, а на этот раз мне ее не продлили. Просто сообщили, что в десятидневный срок я должен покинуть Эстонию», – рассказывает Анатолий.
![](/images/upload/PA290012.JPG)
Отказ в продлении эстонской регистрации
Жена еще училась, поэтому она осталась в республике, Зорин отправился к матери в город, который уже переименовали в Бишкек. Продолжал работать, но денег почти не платили. Навестить семью мог только раз в полгода, чаще не получалось. Скучал по жене и детям, но не мог повлиять на ситуацию. После одной из поездок привез с собой сына Толю, чтобы он повидался с бабушкой. А вскоре выяснилось, что Нора развелась с ним и вышла замуж за пожилого немца. Она уехала в Германию, забрав двух детей с собой. У Зорина никакого разрешения на это никто не спрашивал, все документы оформили без него. Буквально через год Норин супруг отошел в мир иной, сделав ее достаточно богатой женщиной. Но ни о первом супруге, ни о еще одном сыне она не вспомнила.
В Киргизии, как тогда сообщало телевидение, «начались волнения». На самом деле русских попросту грабили, насиловали и убивали. По выражению собеседника, «как дикое зверье с гор спустилось и на нас набросилось». После первой волны «притеснений» местное население поняло, что ни правительство, ни лично Ельцин не собираются предпринимать никаких мер по защите соотечественников, после чего погромы продолжились с новой силой.
Зорин решил бежать в Россию. Здесь, в Рязани, уже обжилась его вовремя сбежавшая от резни тетя, страдающая болезнью Альцгеймера. С одной стороны, она нуждалась в уходе, с другой – могла на время приютить родственников. Мама Анатолия наотрез отказалась уезжать из Бишкека, пока не продаст хоть за какие-то деньги квартиру. Два Зориных упаковали чемоданы.
Неприкаянный с сыном-невидимкой
«Возле российского посольства творился какой-то ужас. Давка, скандалы, доходило до драк. У меня спросили, есть ли кто-то в России, я поступил не умно: сказал, что да. "Ну вот, родственница вам и поможет", – ответили мне. Если б никого не было, мне бы полагались хоть какие-то пособия, преференции, а так... – Зорин заново расстраивается. – Мне выдали документы – разрешение пересечь границу. Сына вообще нигде не отметили, словно он сумка или зонтик. Ребенок вдруг оказался невидимкой».
Здесь начались настоящие мытарства. У тети в собственности была половина дома на улице Новой. Когда на женщину «находили помутнения», она выгоняла племянника с сыном на улицу. В какой-то момент она выгнала их окончательно – в декабре, на 20-градусный мороз. Зорин говорит, что никогда не чувствовал себя таким беспомощным и униженным: он, сорокалетний здоровый мужчина, не может спасти своего сына от голода и холода. Происходящее казалось чьим-то злым вымыслом, чудовищной книжной историей. Непьющий, работящий спортивный медик, врач по лечебной физкультуре, мастер спорта международного класса по тяжелой атлетике, по сути, отец-одиночка оказался бездомным в своей-чужой стране. Тетя давала только временную прописку – ее срок закончился. Отец и сын Зорины превратились в бомжей-нелегалов.
![](/images/upload/PA290013.JPG)
В собственности Анатолия Зорина имеется привезенный из Эстонии шкаф...
![](/images/upload/PA290031.JPG)
...и сломанный велосипед
Анатолий-старший усердно посещал все присутственные места, обходил все чиновничьи кабинеты. Он просил предоставить ему хотя бы временную прописку в каком-нибудь общежитии, но его усилия были тщетны. Чиновники снова и снова отправляли его по кругу. Уже несколько раз менялась политика партии, на месте президента Путина успел посидеть президент Медведев, затем они снова поменялись местами. Уже в России поселились миллионы приезжих из «бывших дружественных республик» – тех самых, откуда русских с ненавистью выпихивали, выживали. Все эти «дружественные этносы» ухитрялись получать гражданство, прописку, работу. И начинали рожать детей, которые тоже получали и гражданство, и прописку, и места в детских садах и школах, и страховые медицинские полисы. У Зориных не было ничего.
«Я уговорил директора одной из рязанских школ взять ребенка без прописки. Сейчас Толя уже окончил школу, учится в институте на заочном отделении, работает. Женился и снимает квартиру вместе с женой. Несколько лет у нас была прописка в одном из домов на улице Забайкальской – за эту услугу я оплачивал все коммунальные платежи. Для нас было невыносимо дорого, но все же лучше, чем быть нелегалом. Потом хозяева попросили меня выписаться, потому что продавали квартиру. Я оказался снова без прописки. У сына регистрация имеется – его зарегистрировали в институтском общежитии, но скоро и этого не будет», – продолжает рассказ Анатолий, так ни разу и не присев от волнения за время двухчасового разговора.
Плата за прописку и ее отсутствие
Мы разговариваем в съемной квартире, в которой Зорин живет уже несколько лет. Она находится на окраине города и обходится в 9 тысяч рублей в месяц. Для мужчины это неподъемная сумма, потому что на еду, одежду и медикаменты остается лишь четыре тысячи рублей. Он работает грузчиком на овощебазе, на которой постоянно проходят плановые облавы на нелегалов. А регистрации у него снова нет. Пообещала помочь одна старушка, да в ее квартире прописан внук, который велел бабушке потребовать с Зорина денег за регистрацию. От этой «сделки» он был вынужден отказаться из-за отсутствия таковых.
К слову, в 2012 году Анатолий смог добиться того, что его маленькую семью признали малоимущей и поставили в очередь на получение муниципального жилья. «Контроль за исполнением настоящего постановления оставляю за собой», – поставила резолюцию на документе тогда еще заместитель главы Рязанской администрации Татьяна Пыжонкова. С тех пор она уже побывала министром молодежной политики, физкультуры и спорта, а на позапрошлой неделе стала директором Дворца спорта «Олимпийский». Вот бы где ей вспомнить о профессиональном тренере и спортивном медике Анатолии Зорине! Но у них слишком разные орбиты, которые больше никогда не пересекутся.
![](/images/upload/PA290037.JPG)
Медали, которые Зорин называет «никому не нужными железками»
Зорин потом несколько лет подряд ходил узнавать, не подошла ли его очередь на получение жилья. Затем над ним сжалились добрые люди и пояснили, что, если у него нет в собственности вообще никакого угла, он и не получит никакого социального жилья. Получают только те, кто нуждается в расширении. А в собственности Зорина имеется только замечательный шкаф, привезенный из Эстонии, чемодан и сломанный велосипед, на котором он добирался на работу, но из-за отсутствия средств не может отремонтировать. Есть еще куча медалей за победы в соревнованиях, в том числе, международного уровня. Мужчина вытаскивает их из пакета, бросает передо мной на стол и называет «никому не нужными железками».
Еще показывает уведомление из отдела полиции по Московскому округу города Рязани о необходимости заплатить штраф в размере 2 тысяч рублей за отсутствие регистрации.
«Вот что получается: мне не дают жилье, потому что у меня нет жилья. Потому что у меня нет жилья и регистрации, мне нужно заплатить штраф. Я не могу устроиться на нормальную работу, потому что у меня нет постоянной прописки. Постоянную прописку купить не могу, потому что у меня не остается денег после оплаты съемной квартиры. Если вот это называется законами, то мы живем в стране абсурда, во времена непрекращающегося бреда», – впервые за все время разговора Зорин говорит на повышенных тонах и одновременно трет покрасневшие глаза.
Мы еще долго говорим о его взрослых детях, которых Анатолий видел несколько раз в жизни. Однажды ему удалось собрать средства на поездку в Германию, в другой раз они сами приезжали в Рязань. Чтобы встретить детей, Зорину пришлось назанимать у соседей, потом очень долго расплачиваться. Говорили, как умерла его мама, как он мыкается по городу в поисках более дешевого съемного жилья, как выживает на четыре тысячи в месяц. Рассуждали о том, «за что» и «почему», да не нашли ответов.
От автора
Не знаю, как закончить статью. Традиционно-жалостливым «Помогите, кто чем может!» или балаганным «А вот кому непьющего мастера спорта, спортивного медика и просто хорошего человека? Налетай!»? Или попробовать в очередной раз попросить государство вместе с помощью Сирии малую толику отщипнуть для двух Анатолиев Зориных, они все же свои, они рядом. Может, обратиться к НОДовцам, которые позиционируют себя повсеместными защитниками русских? Почему-то кажется, что все эти пути – тупиковые.
Поиски групп беженцев из ближнего Зарубежья в интернете ни к чему не привели: все ключевые слова выводили только на беженцев из Украины. Остальные забыты «за давностию лет». А они есть. И, подозреваю, два Анатолия в своих бедах, не ими созданных, не одиноки.
Остается добавить, что телефон старшего Анатолия Зорина можно узнать в редакции «Новой».
Екатерина ВУЛИХ