Бездомный чемпион

Русский беженец из Киргизии – призер Чемпионата Европы по пауэрлифтингу, отец-одиночка, спортивный медик – 17 лет скитается по рязанским съемным квартирам и выплачивает штрафы за отсутствие регистрации

В 2000 году границы нашей Родины, а затем и Рязанской области пересекли два Анатолия Зориных. Одному было 40 лет, второму только десять. Сначала их выгнали из Эстонии, потом они убежали из Киргизии, города Фрунзе, переименованного в Бишкек. Из первой дружественной республики Анатолия-старшего просто «выставили за дверь», не продлив регистрацию. Из второй, которую поднимали и строили его родители, пришлось спасаться бегством, чтобы не разорвала озверевшая толпа киргизов.

Зорин на съемной квартире

Он был уверен, что в России помогут, ведь он русский! Что со своими двумя высшими образованиями, одно из которых достаточно редкое, обязательно найдет работу, а потом и жилье. За 17 лет скитаний уверенности поубавилось. Осталась призрачная надежда на то, что у государственной машины вдруг появится человеческое лицо, оно вдруг дружелюбно улыбнется и скажет: «Достаточно ты настрадался, Анатолий Зорин, вот тебе постоянная работа, а вот комната в общежитии – поживи, наконец, достойно!» Иногда беженец понимает, что все это – никчемные грезы, иногда все же верит в чудо.

«Дружественные» республики. 1990-е

Анатолий Зорин родился во Фрунзе. Его родители приехали по комсомольским путевкам из Алтая. Мама была геодезистом, папа геологом. Когда он сорвался со скалы и погиб, ему было всего 42 года.

«Я старался хорошо учиться и занимался спортом, особенно увлекался тяжелой атлетикой. После школы легко поступил в физкультурный институт (сейчас это Кыргызская Государственная Академия физической культуры. – Ред.). В институте не было военной кафедры, поэтому после получения диплома отправился в армию, в город Электросталь. Служил во взводе СГ – сопровождения грузов. Сопровождали ядерное топливо, которое поставляли для подлодок. А раньше на этом заводе, который расположен под землей, изготавливали знаменитые "Катюши". Теперь больше десяти лет прошло, уже имею право говорить об этом – я же документы о неразглашении подписывал», – вспоминает собеседник.

Вернувшись во Фрунзе, работал в Школе олимпийского резерва, воспитал пятерых мастеров спорта по тяжелой атлетике. В какой-то момент понял, что не хочет стоять на месте и решил получить второе образование. Услышал, что в Москве будет проходить конкурсный отбор в Тартусский медицинский университет, в котором примут участие абитуриенты всех республик СССР. Анатолий сдал все экзамены и поступил. Так он переехал из Киргизии в Эстонию.

Будучи «возрастным» студентом, женился на армянке Норе, которая училась в физкультурном институте и была близка Анатолию по духу и увлечениям. Почти один за другим родились трое детей: двое парней и одна девочка. Одного мальчика, по семейной традиции Зориных, назвали Анатолием.

«Нам дали семейное общежитие и некоторые льготы. Помню, по талонам смогли купить холодильник, что-то еще, уже не помню. Нормально жили, я учился, Нора брала "академки", но тоже училась. В 1991 году я получил диплом. До этого мне приходилось ежегодно продлевать регистрацию, а на этот раз мне ее не продлили. Просто сообщили, что в десятидневный срок я должен покинуть Эстонию», – рассказывает Анатолий.

Отказ в продлении эстонской регистрации

Жена еще училась, поэтому она осталась в республике, Зорин отправился к матери в город, который уже переименовали в Бишкек. Продолжал работать, но денег почти не платили. Навестить семью мог только раз в полгода, чаще не получалось. Скучал по жене и детям, но не мог повлиять на ситуацию. После одной из поездок привез с собой сына Толю, чтобы он повидался с бабушкой. А вскоре выяснилось, что Нора развелась с ним и вышла замуж за пожилого немца. Она уехала в Германию, забрав двух детей с собой. У Зорина никакого разрешения на это никто не спрашивал, все документы оформили без него. Буквально через год Норин супруг отошел в мир иной, сделав ее достаточно богатой женщиной. Но ни о первом супруге, ни о еще одном сыне она не вспомнила.

В Киргизии, как тогда сообщало телевидение, «начались волнения». На самом деле русских попросту грабили, насиловали и убивали. По выражению собеседника, «как дикое зверье с гор спустилось и на нас набросилось». После первой волны «притеснений» местное население поняло, что ни правительство, ни лично Ельцин не собираются предпринимать никаких мер по защите соотечественников, после чего погромы продолжились с новой силой.

Зорин решил бежать в Россию. Здесь, в Рязани, уже обжилась его вовремя сбежавшая от резни тетя, страдающая болезнью Альцгеймера. С одной стороны, она нуждалась в уходе, с другой – могла на время приютить родственников. Мама Анатолия наотрез отказалась уезжать из Бишкека, пока не продаст хоть за какие-то деньги квартиру. Два Зориных упаковали чемоданы.

Неприкаянный с сыном-невидимкой

«Возле российского посольства творился какой-то ужас. Давка, скандалы, доходило до драк. У меня спросили, есть ли кто-то в России, я поступил не умно: сказал, что да. "Ну вот, родственница вам и поможет", – ответили мне. Если б никого не было, мне бы полагались хоть какие-то пособия, преференции, а так... – Зорин заново расстраивается. – Мне выдали документы – разрешение пересечь границу. Сына вообще нигде не отметили, словно он сумка или зонтик. Ребенок вдруг оказался невидимкой».

Здесь начались настоящие мытарства. У тети в собственности была половина дома на улице Новой. Когда на женщину «находили помутнения», она выгоняла племянника с сыном на улицу. В какой-то момент она выгнала их окончательно – в декабре, на 20-градусный мороз. Зорин говорит, что никогда не чувствовал себя таким беспомощным и униженным: он, сорокалетний здоровый мужчина, не может спасти своего сына от голода и холода. Происходящее казалось чьим-то злым вымыслом, чудовищной книжной историей. Непьющий, работящий спортивный медик, врач по лечебной физкультуре, мастер спорта международного класса по тяжелой атлетике, по сути, отец-одиночка оказался бездомным в своей-чужой стране. Тетя давала только временную прописку – ее срок закончился. Отец и сын Зорины превратились в бомжей-нелегалов.

В собственности Анатолия Зорина имеется привезенный из Эстонии шкаф...

...и сломанный велосипед

Анатолий-старший усердно посещал все присутственные места, обходил все чиновничьи кабинеты. Он просил предоставить ему хотя бы временную прописку в каком-нибудь общежитии, но его усилия были тщетны. Чиновники снова и снова отправляли его по кругу. Уже несколько раз менялась политика партии, на месте президента Путина успел посидеть президент Медведев, затем они снова поменялись местами. Уже в России поселились миллионы приезжих из «бывших дружественных республик» – тех самых, откуда русских с ненавистью выпихивали, выживали. Все эти «дружественные этносы» ухитрялись получать гражданство, прописку, работу. И начинали рожать детей, которые тоже получали и гражданство, и прописку, и места в детских садах и школах, и страховые медицинские полисы. У Зориных не было ничего.

«Я уговорил директора одной из рязанских школ взять ребенка без прописки. Сейчас Толя уже окончил школу, учится в институте на заочном отделении, работает. Женился и снимает квартиру вместе с женой. Несколько лет у нас была прописка в одном из домов на улице Забайкальской – за эту услугу я оплачивал все коммунальные платежи. Для нас было невыносимо дорого, но все же лучше, чем быть нелегалом. Потом хозяева попросили меня выписаться, потому что продавали квартиру. Я оказался снова без прописки. У сына регистрация имеется – его зарегистрировали в институтском общежитии, но скоро и этого не будет», – продолжает рассказ Анатолий, так ни разу и не присев от волнения за время двухчасового разговора.

Плата за прописку и ее отсутствие

Мы разговариваем в съемной квартире, в которой Зорин живет уже несколько лет. Она находится на окраине города и обходится в 9 тысяч рублей в месяц. Для мужчины это неподъемная сумма, потому что на еду, одежду и медикаменты остается лишь четыре тысячи рублей. Он работает грузчиком на овощебазе, на которой постоянно проходят плановые облавы на нелегалов. А регистрации у него снова нет. Пообещала помочь одна старушка, да в ее квартире прописан внук, который велел бабушке потребовать с Зорина денег за регистрацию. От этой «сделки» он был вынужден отказаться из-за отсутствия таковых.

К слову, в 2012 году Анатолий смог добиться того, что его маленькую семью признали малоимущей и поставили в очередь на получение муниципального жилья. «Контроль за исполнением настоящего постановления оставляю за собой», – поставила резолюцию на документе тогда еще заместитель главы Рязанской администрации Татьяна Пыжонкова. С тех пор она уже побывала министром молодежной политики, физкультуры и спорта, а на позапрошлой неделе стала директором Дворца спорта «Олимпийский». Вот бы где ей вспомнить о профессиональном тренере и спортивном медике Анатолии Зорине! Но у них слишком разные орбиты, которые больше никогда не пересекутся.

Медали, которые Зорин называет «никому не нужными железками»

Зорин потом несколько лет подряд ходил узнавать, не подошла ли его очередь на получение жилья. Затем над ним сжалились добрые люди и пояснили, что, если у него нет в собственности вообще никакого угла, он и не получит никакого социального жилья. Получают только те, кто нуждается в расширении. А в собственности Зорина имеется только замечательный шкаф, привезенный из Эстонии, чемодан и сломанный велосипед, на котором он добирался на работу, но из-за отсутствия средств не может отремонтировать. Есть еще куча медалей за победы в соревнованиях, в том числе, международного уровня. Мужчина вытаскивает их из пакета, бросает передо мной на стол и называет «никому не нужными железками».

Еще показывает уведомление из отдела полиции по Московскому округу города Рязани о необходимости заплатить штраф в размере 2 тысяч рублей за отсутствие регистрации.

«Вот что получается: мне не дают жилье, потому что у меня нет жилья. Потому что у меня нет жилья и регистрации, мне нужно заплатить штраф. Я не могу устроиться на нормальную работу, потому что у меня нет постоянной прописки. Постоянную прописку купить не могу, потому что у меня не остается денег после оплаты съемной квартиры. Если вот это называется законами, то мы живем в стране абсурда, во времена непрекращающегося бреда», – впервые за все время разговора Зорин говорит на повышенных тонах и одновременно трет покрасневшие глаза.

Мы еще долго говорим о его взрослых детях, которых Анатолий видел несколько раз в жизни. Однажды ему удалось собрать средства на поездку в Германию, в другой раз они сами приезжали в Рязань. Чтобы встретить детей, Зорину пришлось назанимать у соседей, потом очень долго расплачиваться. Говорили, как умерла его мама, как он мыкается по городу в поисках более дешевого съемного жилья, как выживает на четыре тысячи в месяц. Рассуждали о том, «за что» и «почему», да не нашли ответов.

От автора

Не знаю, как закончить статью. Традиционно-жалостливым «Помогите, кто чем может!» или балаганным «А вот кому непьющего мастера спорта, спортивного медика и просто хорошего человека? Налетай!»? Или попробовать в очередной раз попросить государство вместе с помощью Сирии малую толику отщипнуть для двух Анатолиев Зориных, они все же свои, они рядом. Может, обратиться к НОДовцам, которые позиционируют себя повсеместными защитниками русских? Почему-то кажется, что все эти пути – тупиковые.

Поиски групп беженцев из ближнего Зарубежья в интернете ни к чему не привели: все ключевые слова выводили только на беженцев из Украины. Остальные забыты «за давностию лет». А они есть. И, подозреваю, два Анатолия в своих бедах, не ими созданных, не одиноки.

Остается добавить, что телефон старшего Анатолия Зорина можно узнать в редакции «Новой».

Екатерина ВУЛИХ

читать весь номер