12 декабря в «Старом парке» играет Вадим Демидов, лидер нижегородской группы «Хроноп». Я впервые услышал ее, кажется, в 1992-м, в каком-то нижегородском ДК – я как раз был тогда в только-только «открывшемся» Горьком в гостях у друзей. До сих пор помню «хроноповские» хиты того времени: «Костер», «Пророк Иеремия», «Флейта неба»… В тот момент не было и тени сомнения, что группа, которую вижу на сцене, стоит в одном ряду с «Крематорием», «Пикником» и прочими «звездами русского рока»:  отличные песни, сыгранные высококлассные музыканты.

Тем более, примерно тогда же вышел их альбом на «Мелодии», и «Хроноп» поучаствовал в громком фестивале «Рок чистой воды» вместе с «Чайфом» и прочими. Но время шло, а про «Хроноп» не было слышно, название практически исчезло с музыкальной карты страны и снова проявилось там лишь недавно. С этого мы и начали разговор с Вадимом Демидовым – по-моему, самым недооцененным героем русского рока.



– Вадим, что помешало «сесть на поезд русского рока»? Провинциальная прописка? Общий обвал интереса к року в первой половине 90-х? Или, как говорил недавно Артемий Троицкий, вы сами не особо стремились к популярности? Ваша версия?

– Вообще, это не мое дело – версии предлагать. Я все время что-то сочиняю, записываю – и с «хронопами» и без – без дела не сижу. Могу только высказать догадки. Например, фирменная мягкость «Хронопа», интеллигентность, что ли. Саша Кушнир еще в 90-х заметил, что отличительная черта нашей группы – способность быть интеллигентными настолько, насколько это возможно в рок-н-ролле. Как мне кажется, интеллигентность – это сегодня последнее качество, которое слушатель ждет от рок-группы. Второе – если мы говорим о начале 90-х, когда грань между нами и «звездами русского рока» была не такой уж толстой – мы в ту пору крепко подсели на арт-роке и, в частности, «King Crimson», и все своими не совсем умелыми руками пытались создавать нечто подобное, арт-роковое. И ударились в заумь и кривые музыкальные размеры. Если послушать наш альбом 95-го года «Где-то в Европе», то там едва ли не все песни то в 5/4, то в 5/8. Ну и слова, полные абсурда. Возможно, логично было всю дорогу петь душевные лиричные баллады, что у нас лучше всего получалось.

– Ваши древние песни «Стиллайф» и «Любитель жидкости» стали популярны в середине 90-х в исполнении Чижа. В связи с этим два вопроса. Не было ли ревности к тому, что песни стали хитами в чужом исполнении? У вас самого возникало когда-нибудь желание строить программу, как Чиж – на каверах, а не собственных вещах?

– Я никогда не пою чужие песни, всегда своих полно. Видите ли, я занят самовыражением, а с помощью чужого материала как самовыражаться? Ведь это тогда уже не я буду. Насчет версий Чижа… Серега попросил у меня эти две вещи в 94-м, в то время я об их существовании уже почти забыл, «Хроноп» их года четыре как не исполнял на концертах. Мы тогда плели кингкримсоновские гитарные сетки, и сочиняли очень далекие от «Стиллайфа» и «Любителя жидкости» вещи. Думаю, когда я услышал чижовские версии, я лишь пожал плечами. Конечно, он сделал эти вещи хитами, но на меня сильного впечатления они не произвели. Я уже тогда слушал «Radiohead» и «Massive Attack», всякую модную британщину, и воспринимал чижовский блюз-рок как археологическую древность. Однако через некоторое время я вновь полюбил мейнстрим, и сегодня считаю, что Чиж их классно сыграл, впрочем, они звучат довольно близко к оригиналам. Сергей вообще очень хороший исполнитель, исполнительство – это его фишка. Он на прошлой неделе мне звонил, и спросил разрешения записать на новом альбоме еще одну мою вещь – «Напиваются». Говорит, что у него самого что-то песни не пишутся, причем давно.

– А «заумь и кривые музыкальные размеры» были естественным творческим развитием? Или, может, это отчасти была реакция на происходящее в стране? Казалось бы, долгожданная свобода наступила, которую все ждали, зато не для «звезд» колбаса закончилась и дикий бандитизм начался. Вообще, насколько вы интересовались происходящим вокруг: это вас задевало – то, куда ухнула внезапно страна?

– Ну, «Хроноп» никогда не пел песни, следуя принципу «утром в газете, вечером в куплете», а в начале 90-х мы тем более занимались искусством ради искусства. К сожалению, с приходом рыночных отношений «Хроноп» потерял больше, чем впитал. С 88-го года мы репетировали в «газовском» молодежном ДК, где под нас были закуплены и инструменты, и усилительная аппаратура. Но скоро этот ДК оккупирует бывшая комсомольская верхушка, которая нас оттуда и выкинет. На зализывание ран ушло довольно много времени. Тем более в те годы немало сил тратилось на элементарное выживание – кем мы только не работали, чтобы поддержать штаны. Тогда история писалась не на страницах, а прямо кровью по твоему сердцу. Мы все 90-е прорепетировали в подвале нашего гитариста Саши Терешкина. Там решали свои хроноповские творческие задачи, крайне редко выходя на поверхность, а концерты давали не больше раза в год. Как итог – подрастеряли свою публику.

– Если верить Захару Прилепину, в 1996 году вы совсем «завязали» с музыкой чуть ли не на десятилетие. Причины этого были чисто экономическими?

– Не думаю, что Захар может быть экспертом по «Хронопу» 90-х, мы тогда еще не были знакомы. Вплоть до миллениума мы собирались с «хронопами» два-три раза в неделю и делали какие-то программы, и порой делали очень интересные вещи. В начале 99-го года я попытался сделать в «Хронопе» ребрендинг. Сочинил трип-хоповую программу и навязывал своим друзьям свою любимую музыку. Даже пригласил в группу ди-джея с «вертушками», и он сэмплировал музыкальные эпизоды с пластинок «живьем». В таком составе мы записали три песни на местном телевидении. Но революционные изменения были и впрямь слишком радикальные, группа треснула и распалась – в первые дни января 2000 года. Получается – причины распада чисто творческие.

Мы снова собрались в «золотом» составе в 2005-м и записали веселенький диск «Любитель жидкости». Троицкий его сразу на «Союзе» издал. Собраться-то вновь было просто, но трудно удержаться, вскоре все по одному стали разбегаться. Сорокалетние мужики со своими работами, семьями, проблемами… Вообще, после сорока сложно на репетиции ходить. Мотивация слабая. Все же понимают, что это не только не принесет денег, но и потребует вложений от себя. Ну и мне постоянно приходилось латать дыры в составе. Каждый год мы выпускали по альбому, но каких это усилий требовало!

– Последние лет пять все у вас относительно нормально: по крайней мере, диски начали выходить – и с группой, и сольная акустика. Насколько я понимаю, вам не пришлось совершать малохудожественные поступки, расталкивая всех на дороге к славе, потому что вы не хотели «на всю свою карму попасть» и предпочитали жить по булгаковскому завету «сами придут и сами все дадут». А вы довольны тем, как все сложилось? Можно сказать, что вы – человек, с которым все правильно?

– Думаю, тот, кто считает, что с ним все правильно – болван! Нет, я совершаю на каждом шаге кучу ошибок, падаю, встаю, отряхиваюсь, бинтую раны и снова двигаюсь, чтобы вновь ошибиться. И уж точно никогда мы никого не расталкивали. Это не по-хроноповски. Наши альбомы издает хороший рекорд-лейбл, к нам там прекрасно относятся, но это совсем не решает проблему, где взять финансы на запись следующей программы. На то, что «сами придут и сами все дадут», я стремаюсь уповать, хотя приходили и давали. Собственно, «Хроноп» держится за счет поклонников. Приходилось не раз пускать шапку по кругу. Вот и сейчас пускаем – хотим записать несколько песен из новой программы.

– Рязань, в которой я живу, с одной стороны, глухая патриархальная провинция. Когда долго здесь находишься, такое ощущение, что попал в болото, где надо прилагать дополнительные усилия, чтобы передвигаться – душа поневоле цепляется за окружающую вязкость. С другой стороны, здесь немало талантливых людей, имеющих потенциал не только местной популярности, хотя по местным «ящику» и  радио их редко можно увидеть-услышать: все они здесь, по меткому выражению Ольги Чикиной, играющей теперь в Европе чаще, чем в Рязани, предпочитают «не ходить по главным улицам». Родной город такие люди вообще, как правило, не особо жалуют: Галатея, например, не раз говорила в интервью, что играть московской и питерской публике ей гораздо приятней, а в Рязани люди болотистые, мало отдачи от них во время концертов чувствуешь. Как с этим в Нижнем? Какие ощущения от тамошней атмосферы? Это тоже провинция или нет? И каково место Вадима Демидова в информационном пространстве города? Узнают ли на улицах?

–  С одной стороны, Нижний – город-миллионник с ярлыком «карман России», но с другой – конечно, провинция, и в первую очередь культурная. Думаю, есть несколько объяснений нашей глубокой провинциальности. Во-первых, Нижний в советское время был закрытой зоной, иностранцев сюда не пускали, не было информационного обмена. И это сказывается и сегодня. Во-вторых, близость с Москвой играет во многом негативную роль. Все более-менее талантливые люди уже лет в двадцать подаются в столицу. Поэтому те, кто в городе остался, воспринимаются земляками со скепсисом. Если не уехали – значит, дерьмо. И на концерты «своих» ходят неохотно. И на выставки «своих» не ходят. Вот если ты сделал имя в Москве, как Чиж или братья Кристовские, тогда ты крут. Я, конечно, никакой не «селебрити». И веду крайне скромный образ жизни. Тихо себе творю дома.

– Только что в «Новом мире» вышел ваш роман «Сержант Пеппер, живы твои сыновья!». То, что роман вышел в «Новом мире», журнале, за которым еще с 60-х тянется шлейф интеллигентской легенды, связанный с редакторством Твардовского, – насколько это случайно? Насколько я в курсе, ваш роман рассказывает о жизни молодого музыканта в Нижнем Новгороде второй половины 80-х – правильно ли я понимаю, что он во многом автобиографичен?

– Роман автобиографический, да. Действие происходит в середине 80-х в закрытом Горьком. В центре сюжета – только что образованная группа «Хроноп», которая попадает под колпак органов. Я старался создать предельно честное повествование о том времени. Но при этом я слегка «оволшебнил» или «заабсурдил» реальность. Вообще, я обожаю пользоваться абсурдом как инструментом.

Роман с ходу попал в лонг-лист литературного конкурса «НОС» – в компанию с  прекрасными вещами Сорокина, Пелевина, Прилепина, Алешковского. Впрочем, в шорт-лист не выдвинули ни меня, ни их. Но мою вещь заметил ответсек «Нового мира» Михаил Бутов, «букеровский» лауреат. Он прочитал роман и предложил у них напечататься. Сказать, что для меня это честь – ничего не сказать. Ведь «Новый мир» – это «Один день Ивана Денисовича», «Доктор Живаго»… Следом я написал роман-продолжение, уже о сегодняшнем времени. Оба романа выйдут книгой в следующем году. И сейчас пишу третий. Меня проза очень увлекает, хотя нередко я это дело вдруг бросаю и как бешеный начинаю сочинять новые песни. Вот всю осень писал песни, а сейчас вернулся к роману.

– В последнее время вы много играете в акустике, без группы, вот и в Рязани будете один, без музыкантов. Для вас имеет значение, играть одному или с группой?

– Мне нравится и так, и эдак. А еще больше мне нравится записывать с «Хронопом» альбомы. Когда я выступаю один – я могу в большей степени варьировать репертуар. Могу спеть что-то из архива, могу спеть песню, вчера сочиненную. А с группой все более консервативно – мы играем «хроноповский» greatest hits. Сейчас мы уже начали работать над новой программой, которую будем записывать в следующем году. Могу пообещать, что это будет современная и искренняя работа. Расскажем о том, как живем, что делает нас счастливыми, а что несчастными, и что в первую очередь волнует «олдового» рокера.