Как вам картинка: подходят лет через 70 ваши внуки-правнуки к зданию МКЦ, а на входе, между почти теми же самыми, что и сейчас, афишами фестиваля «Играй, Стратокастер» и всяческой то местной, то иногородней попсни, висит памятная табличка: «В этом здании часто бывал и сделал первое в городе джаз-кафе Почетный Гражданин Рязани Евгений Рыбаков»? Лично я считаю такое развитие событий вполне возможным: Евгений, будучи далеко не самым богатым из рязанских бизнесменов, щедро и охотно делится деньгами со многими городскими культурными и спортивными проектами, а некоторые придумал и запустил сам. Тут можно вспомнить и проходивший десять лет фестиваль «Орешек», и фестиваль «Лето. Джаз. Фонтан», и много чего еще хорошего и разного – куда больше, конечно, хорошего. Буквально на днях Евгению исполняется 50 лет: хороший повод расспросить, чего ему до сих пор неймется, и почему, в отличие от многих деятелей бизнеса, он так подозрительно похож на человека, а не на дорвавшееся до денег животное.

– Интересная закономерность: когда заходишь в зал любого крупного учреждения культуры, обязательно встречаешь рекламный щит фирмы «Спаркс». В МКЦ, в Концертном зале им. Есенина, во Дворце молодежи, в других местах... Расскажи, как ухитряешься поддерживать сразу всех.

– Я даже не знаю, как это объяснить: постепенно все складывалось, по кирпичикам. Когда были какие-то проблемы у филармонии – мы первые пошли навстречу. И в РДМ всегда очень интересные проекты. У меня просто мурашки по спине от хорошей музыки, поэтому и жить хочется ради этого, помогать по-всякому.

Может, еще и потому мне близки музыкальные вещи, что я сам этому не чужд. Я учился на гитаре играть в музыкальной школе, потом на бас-гитаре играл в школьном ансамбле на дискотеках, и в институте все это продолжилось. А потом меня перевернуло: сходил на концерт «Арсенала», посмотрел там на басиста, понял, что мне так никогда не играть, и скоропостижно бросил. Сейчас понимаю, что зря, а тогда был юношеский максимализм: если не первый или не в числе первых – значит, не стоит заниматься. Сейчас я по-другому мир музыки ощущаю: недавно собрались, порепетировали, я игру на бас-гитаре немного вспомнил – Костя Панкратов поднатаскал – такой класс, настолько разгружаешься! Даже выступили командой, когда встречали в «Фонтане» Новый год – я, Олег Егоров и Роман Терехин.

– А что конкретно сегодня слушал, и на каком последнем концерте был?

– Вот конкретно сейчас «Pink Floyd» слушаю – я его до этого страшно сказать, сколько времени не переслушивал. А последний концерт, на котором был, – это когда Крамер со своим квартетом недавно приезжал, они прямо заражают энергией. Правда, я не понимаю, почему в классической музыке нельзя хлопать между частями произведения. В джазе именно аплодисментами можно показать, что тебе все нравится, а в «классике» другая традиция – дурацкая, по-моему.

– Поддерживать других – это понятно. А с чего начались самостоятельные проекты – кафе «Фонтан» и джаз-фестиваль на площади Победы, фестиваль «Орешек»?

– Началось с того, что была часть жизни, оказавшаяся нереализованной – и у меня, и у многих других. Будь уже, допустим, «Фонтан» в Рязани – я бы делать такое кафе не стал. Одно время проходили концерты в магазине-салоне «На старом перекрестке», куда можно было придти послушать джаз, а в «смутные времена» 90-х они прекратились. И мне этого не хватало, вот и пришлось самому такое кафе выдумать. Ну, а рестораторские идеи – это уже постепенно все пришло.

– А «Орешек» почему родился?

– Тоже из-за того, что в 90-е образовался вакуум в этой области. Раньше везде были секции туризма, люди ездили на туристические слеты, и они были интересны не только соревнованиями, но и атмосферой – собирались люди интересные, много общались. Потом все это исчезло, пропало. Ко мне тогда много обращались со всякими рекламными проектами: устроить чемпионат по дартсу, еще что-то ерундовое. Я решил, что лучше придумать мероприятие с туристическими конкурсами – молодежь к туризму привлекать. И на первый же год получилось, на второй – еще лучше и народу еще больше. Пик у нас, по словам милиции, был 200000 посетителей – в 2006-м, кажется, году, не помню точно, десять «Орешков» прошло. И после каждого «Орешка»  – очередь желающих в секцию альпинизма, даже тренеров не хватало.

Затем власть под себя решила это подмять, «Орешки» стали в День города проводить, а где вмешиваются чиновники – там редко получается что-то хорошее. Начали команду нашу «шерстить»... Потом, мы же много лет вкладывали в фестиваль огромные, по моим меркам, деньги, и нас же обвинили почему-то в финансовой нечистоплотности. Мне стало обидно, и я проект свернул.

Пока Маматов был – он всегда поддерживал или, по крайней мере, барьеров не ставил, в творческие вопросы не лез. Даже если денег не давал – то хотя бы спасибо говорил. С его уходом все и прекратилось.

Да и формат надо менять время от времени. Когда «Орешек» начинался – в городе праздников не хватало, а потом их столько стало, что фестиваль перестал быть нужен. К тому же, когда мероприятие приобрело излишнюю массовость – воспитательный момент сильно утратился, потянулись уже не только те, кому интересны спорт и активные виды отдыха. 200000 – это уже толпа. Смотришь на пьяных подростков и думаешь: «Господи, зачем мы это делаем?!»

– Сейчас «Орешек» – это фестиваль, о котором можно говорить только в прошедшем времени?

– Нет желания продолжать – время меняется, мне самому уже неинтересно. Но там есть отдельные проекты, которые я с удовольствием «вытащил» бы, сделав самостоятельными: например, заплыв на нетрадиционных средствах сплава. Это чумовое шоу, которое сам я никогда не мог посмотреть вживую, потому что был занят фестивальными делами, а видел только в видеозаписи.

– А фестиваль воздушных шаров не от «Орешка» отпочковался?

– Нет, тут другая история. Самый первый фестиваль организовал Михаил Малахов в 90-м году, потом был перерыв. Затем в 2007 году фестиваль «Небо России» прошел почти без нашего участия – в основном, его федерация воздухоплавания делала. Потом, поскольку я видел ошибки, мы подключились. Участники, в основном, приезжают полетать, но полеты рано утром и поздно вечером происходят. А организаторы должны из этого сделать шоу, чтобы горожане увидели и сами могли поучаствовать. Больших усилий стоило вытащить мероприятие на стадион и все вечерние полеты сделать в одном месте. Прошлый год, конечно, неудачным получился –  День города отменили, только фестиваль воздушных шаров и оставили, поскольку у него федеральный статус, но все равно изрядно сократили программу.

– Ну, летать в дыму и жаре – мало радости.

– Из-за этого и подъемная сила никакая: можно только пилоту и еще одному человеку подняться. Поэтому и народ не удалось толком покатать. Но что смогли – сделали.

– К вопросу о дыме, в котором Рязань тонула летом. Я слышал за последние месяцы много историй про то, как добровольцы тушили озеро Черненькое под руководством Евгения Рыбакова, который буквально жил там: люди приходили и уходили, а он оставался – иногда вообще один.

– Да нет, один я там не оставался. А что было делать: не тушить? Как раз когда фестиваль воздушных шаров закончился – на следующий же день загорелись Передельцы. А мы и до этого тушили огонь в районе Черненького – где-то за месяц до, МЧС привлекали. А когда уже Передельцы сгорели – мы туда снова приехали, пробежались по линии огня с навигатором, выложили схему, и разработали стратегию. Уж какую смогли, потому что ни помп, ни серьезной техники поначалу не было: в штабе МЧС была паника – Требухино сгорело, жизни и деревни спасали, не до тушения леса. То, что они постоянно докладывали, будто все под контролем и их потом наградили за эти художества – пусть останется на их совести. По идее, нужно было мобилизацию проводить еще за месяц до основных событий, потому что ясно было, к чему идет, и помощи они должны были уже тогда просить у кого угодно – лишь бы не случилось катастрофы, которая случилась.

На Черненьком было просто: собрали людей, организовали, стали тушить. Огонь мы остановили тем, что выкопали много траншей, расчистили их, залили водой – у нас 6 помп работало, в конце концов, купленных на свои деньги. Народу очень много откликнулось – и помогали, и деньги давали, и продукты привозили. Моя задача была назначить старших групп и организовать круглосуточную работу.

А потом пришел полуверховой пожар – не кроны горели, а подлесок, но стена огня шла на нас порядочная – и мы просто убежали оттуда, чтоб не погибнуть. Но в итоге все равно не пустили огонь дальше – Сегдино, например, уберегли. Будь у нас побольше опыта, мы бы действовали разумней: теперь я думаю, что летом мы взялись почти за невозможное.  

– Если такая же погода повторится через год-два – будет то же самое?

– Я не специалист, так что не знаю. Но мы сейчас делаем экологическое движение со звучным названием ЭРА – Экологический Рязанский Альянс. Его задача – объединить людей неравнодушных. И уже месяца три обсуждаем с различными министерствами и между собой направления, в которых надо работать. Есть очень хорошие примеры – не в России, к сожалению. Эстонцы, например, – там, правда, культурный уровень немного другой – решили очистить страну от мусора. Взяли и очистили – всего за 5 часов. 40000 волонтеров, военные и власть – все вместе объединились. Система простая, мы пытаемся взять ее на вооружение, тем более, теперь есть GPS и с картами все стало просто. Карту несанкционированных свалок уже делаем – дальше будем привлекать силы к их уборке. Только после строительства поселков взамен сгоревших вокруг них осталось 19 несанкционированных свалок – там горы мусора лежат, а убирать некому.

– Как-то слабо верится, что в Рязани найдется 40000 волонтеров – уровень культуры здесь и впрямь совсем другой.  

– Есть такие опасения. Но тогда, значит, будем локально действовать. На тушении пожаров у нас было человек 200 – на наши ежегодные субботники по уборке озер они же приходят, а субботники эти мы лет десять делаем и всегда набираем столько людей, сколько нужно. Еще бы законодательство подправить, чтобы серьезнее отвечали те, кто гадит в лесу...  Короче, втянуло меня в это дело основательно и мне нравится этим заниматься, так что времени совсем не хватает, потому что по основной работе тоже много интересного.

– Фестиваль спортивных фильмов, который недавно закончился – тоже твоя работа?

– Нет, мы только слегка помогли организаторам – это тоже ребята из нашей компании, туристы, очень активные ребята.

– А чем занимается фирма «Спаркс»? К стыду своему, я этого толком не знаю: это ведь магазин бытовой техники, если не ошибаюсь?

– Да, и бытовая техника тоже, хотя здесь по всем позициям с гипермаркетами-монстрами нам все сложнее конкурировать. «Спаркс» – это, в первую очередь, встроенная техника, по которой у нас самый большой ассортимент в Рязани. Холодильники, сервисный центр свой – давно работаем, проект состоявшийся. И, конечно, «Кухниспаркс» – становимся постепенно федеральной сетью, по другим городам появляются дилеры. Мы долго не расширялись, потому что по Рязани было много заказов: наша специфика в том, что мы делаем мебель с точностью до миллиметра и дополнительных денег за это не берем. Но делать такое не «на коленках», а конвейерным способом – непростая задача, очень сложно было это наладить, много головной боли пришлось пережить. А сейчас вроде наладили и пытаемся на рынки других городов выходить – скоро будем во второй тематической международной выставке участвовать, за первую нам даже медаль какую-то дали.

– Какие-то новые глобальные замыслы есть, не связанные с бизнесом?

– Кабаре бы сделать! Скоро впервые попробуем сделать большой вечер на 2-м этаже МКЦ – со столиками и с концертной программой. Идея эта, может, для провинциального города и не «выстрелит»: в принципе, это те же «Фонтан» и «Старый парк», только с большим «ассортиментом», чтобы и СТЭМы были, например, и какие-то шоу-программы. Найти бы денег и сделать основной зал МКЦ как следует, но на это денег пока нет, а их прилично требуется.

– В МКЦ, конечно, страшно. Когда заходил, посмотрел афиши у входа: фестиваль «Играй, гармонь» и попсячая группа «Нэнси». Наверное, только это и прокатит в настолько неустроенном зале.

– Наоборот – ничего другого в такой зал не привезешь. Все руками разводят, а денег никто не дает, потому что двойная собственность. Была бы только городская – решили бы давно, а так это еще и профсоюзам принадлежит, а они уже сдают в бессрочную аренду МКЦ.

– Еще ты, насколько я знаю, серьезно занимаешься альпинизмом.

– Я начинал с водного туризма, на «шестерки» ходили – это высшая категория сложности. А в горы я себя буквально заставил пойти: думаю, надо же посмотреть, что это такое. И настолько мое оказалось! Я не то чтобы суперский альпинист, да и возраст: на Эверест не полезу, здоровья жалко. А вот Эльбрус, Килиманджаро – здорово. Еще в Перу мы хорошо полазали… Мне альпинизм нравится тем, что много простора – я вообще люблю простор. Водные «шестерки» – почти всегда каньон, сидишь между гор и ничего, кроме порогов, не видишь, вокруг одно и то же. И как к работе начинаешь ко всему относиться: страховка-прохождение-адреналин. А вот когда сидишь на вершине и прямо рядом с тобой облака –  чувствуешь себя почти богом.