Рак на горе

Больные Рязанской области три года ждут строительства главного корпуса онкологического диспансера. Корреспондент «Новой» изучила условия лечения самого неизученного недуга

В июле 2012 года Рязанская гордума одобрила строительство нового корпуса Рязанского онкологического диспансера на территории Парка Мемориала Победы. Исходя из известной пословицы про пресловутые три года, все сроки ожидания вышли. Онкологические больные, которых из года в год становится все больше, обречены на неудобства и нелепицы старинных корпусов поликлинического и хирургического отделений.

Маленькие трагедии

Похоронные венки, выставленные на продажу возле металлического ангара, военно-ритуальный комплекс, областной наркологический диспансер, поворот дороги – и вот оно, двухэтажное прошловековое здание поликлиники онкологического диспансера. Нарядно-розового цвета, только с отваливающейся штукатуркой. Здоровые люди, проходя мимо, стараются ускорить шаг, чтоб ни взглядом не встретиться, ни вздохнуть одним воздухом с обреченными (если необязательно на смерть, то уж на пожизненное посещение этого места – стопроцентно). Отводят глаза. Потому что «плохая примета», «не накликать бы», «меньше знаешь – крепче спишь», «меня это не касается».

К двум заветным окошечкам регистратуры просто так не пройдешь: очередь заканчивается где-то в районе туалета в левом крыле первого этажа, робкое «Мне только спросить» действует как команда «Взять!» на молодую рабочую овчарку. «Всем только спросить!», «Я тут с половины восьмого торчу, а вы все прете и прете без очереди!», – слышится разъяренное и одновременно усталое. Люди, попавшие сюда, устали еще со времен Советского Союза. И никак не могут отдохнуть от давки и скандалов в очередях.

Восемь утра, двери, ведущие на второй этаж, распахиваются. Еле ходячие и резвые, старые и молодые устремляются к кабинетам, у которых предстоит просидеть не один час. «Как это – вы первая? А, на госпитализацию... И вы на госпитализацию? И вы? Получается, впереди меня 10 человек?!», – слышится по всему этажу. Те, кто явился «сдаваться» для лечения в стационаре, не знают, куда приткнуть свои баулы с пижамами и чашками-ложками, в проходе между сидячими местами и так каждый сантиметр на счету. «Да мы быстро, вы же знаете, кто в стационар – всегда без очереди», – пытаются оправдываться.

По «коридорным рассказам» можно писать сценарии маленьких трагедий.

«Сама-то из Шилова, уж столько туда-сюда намоталась, что, может, и отказаться от леченья, все равно уж под 70. Сначала сказали все анализы сдать, УЗИ сделать, врачей обойти. Ну, я у себя все сделала, приезжаю с сумками, а мне говорят, что нет мест. Возвращайся, говорят, через неделю. Приехала через неделю – а анализы-то уже просрочены! Опять не положили. Да еще у старого страховка на машину кончилась, новую купить не на что: откуда ж нам шесть тысяч взять? Теперь сама, на электричке. Если и сегодня не положат – все, не стану больше мотаться. Все одно помирать», – рассуждает старушка с накрашенными губами и в кокетливой шляпке.

«Ой, я так три раза катался из Касимова и обратно. Однажды вообще сказали, что сегодня не могут положить, возьмут завтра. И где ночевать-то? В гостинице? Откуда у меня такие деньжищи? Так расстроился, чуть не расплакался, а ведь я мужик... Меня охранник по одному адресу отправил, пожалел, значит. Я там у старушки в комнате переночевал за 200 рублей. И завтраком она еще меня накормила. Что сегодня скажут – боюсь даже думать, вдруг снова домой завернут?», – переживает мужчина лет под 60.

Такие истории «приключаются» с каждым вторым. Нет мест, ждите. Даже не хочется представлять, что чувствует человек, который уже услышал свой «приговор», но не может начать лечение. Ежечасно, ежеминутно воображает, как растет опухоль, которая вознамерилась его убить. И хотел бы «выстрелить» первым, и на борьбу настроился, и приказал себе победить, да вот незадача: койко-мест не хватает.

Ни стыда, ни пола

В сию «обитель скорби и печали» меня занесло вместе с одинокой соседкой, которой пришлось помочь и лечь в стационар, и выписаться. И навещать между этими знаменательными событиями. Впечатлений накопилось – вагон с вагонеткой, но почти все они меркли в сравнении с первым посещением сортира поликлиники. Очередь начиналась еще в коридоре, в небольшом «предбаннике» пациенты также подпирали стены, так что не сразу удалось разглядеть приз за длительное ожидание. Но вот настал момент истины, и я уперлась в две узенькие кабинки «М» и «Ж», разделенные, кажется, картонной перегородкой. Напольный унитаз с ржавой «дорожкой», переполненная мусорная корзина, тошнотворный запах, звук застегиваемого брючного ремня буквально в пяти сантиметрах от тебя, только за картонным «фиговым листком»... Оставь надежду, всяк сюда входящий. Действительно, ты все равно уже в онкологии. Тебе и жить-то осталось – всего ничего, не обращай внимания на несовершенство земного бытия, о душе подумай. Словно перед лицом болезни заканчивается разделение на мужчин и женщин, появляется некий средний пол, у которого уже не должно быть чувства естественного стыда.

«Как со скотом, который все равно пойдет на убой», – прокомментировала ухоженная моложавая дама. «Правда твоя, милка... Но хоть лечуть! – подвела итог бабушка в цветастом платке. – Мы уж отжили свое, пользы от нас никакой, а вот все равно лечуть». Беззлобно, даже будто с восхищением. Вроде, «отработанный материал» и лечить никто не должен. Как данность.

Большинство кабинетов устроены также по «бесполому» принципу: что мужчины, что женщины, раздеваются в небольшой «прихожке». Двери то и дело открываются: входят-выходят медсестры, врачи и те, кому «только спросить». Мелькают голые торсы, конечности, нижнее белье.

Зеленый и шатается

Два лечебных корпуса – два разных мира. В одном – просторные палаты с туалетом и душем, встроенными шкафами для верхней одежды и сумок; блестящие полы, плазменные телевизоры и диваны-кресла в коридорах, зимние сады с изумительными растениями. Ну как тут не вылечиться, в этом современном радиологическом корпусе, возведенном в 2011 году?

В другом – шестиместные палаты и один туалет в конце коридора, душ – тоже один, только на два этажа. Опасаясь пневмонии, да и любой простуды, пациенты «законопачивают» на ночь трухлявые рамы и двери. Даже летом, даже в жару. При этом лежачие пациенты ходят на «утку» в битком набитой палате, потому как до уборной не дойти. Внешние стены здания – в сколах и трещинах, с отвалившимися карнизами и пятнами плесени. Это хирургия.

«Меня в 2001 году здесь оперировали, спасли, слава богу, рецидива не было. Теперь вот младшая сестра попала. Пришла ее навестить, а тут все по-прежнему, словно и не было этих 14 лет. Только окна пластиковые на этаже вставлять начали, вроде, уже прогресс», – поделилась 74-летняя Лидия Ивановна, снимая бахилы на выходе из корпуса.

«А я тут второй раз, первый раз попал под нож в 2012-м, как раз когда новый корпус построить пообещали. Вроде, говорили, что там и поликлиника будет, и операционный блок. Я-то надеялся сюда больше не попадать, а за других порадовался, вроде, в человеческих условиях лечиться будут. И – пшик. Мы, как-никак, люди уже пожилые, а вот молодые пациенты стесняются в палатах по нужде ходить. Лежит с нами парень на «химии», так вот берет он эту капельницу в руку – да в туалет, через весь коридор. Шатается, зеленый весь, а идет», – включается в разговор пациент лет 60-ти.

С кем ни поговори – все одно и то же: хвалят и благодарят врачей, ругают систему и условия. Посмеиваются над обещаниями о строительстве нового здания: говорят, как бы с венерическим и онкологическим диспансерами не «оптимизировали», сейчас все возможно.

Новое здание ФСБ, новые бассейны и дворцы спорта, гостиницы, новая громадина музея (взамен Рязанского кремля) – нужные, наверное, строения. Гулянья, парады, салюты – тоже необходимы. Здоровым рязанцам. И тем, кто ни в коем случае, даже на грани жизни и смерти, не ляжет в операционный корпус Рязанской онкологии, а оплатит коммерческую палату на Каширке, к примеру. Или сразу в Израиле. И не будет лежать с мочеприемником у всех на виду, в общей палате, в которой лишнюю чайную чашку поставить негде. Не станет стоять, привязанный к капельнице, в очереди в общий на весь этаж сортир. А в этот попадет только в качестве высокого гостя для проведения парадной фотосессии.

...А соседку мою выписали. Она полна оптимизма и готовится, когда умрет, попасть в рай: «Потому что в аду я уже побывала, хватит с меня», – усмехается она, смешивая ингредиенты для «чудодейственной настойки от рака».

Нина ЛАВРОВА

читать весь номер