Несколько дней назад ему исполнилось 60. Человек, который бескорыстно раздал путевки в профессиональную жизнь целому поколению рязанских журналистов, по-прежнему полон энергии и творческого тонуса. Многие нынешние «зубры» эфира и печатного слова искренне почитают Вадима своим первым учителем и наставником. А он, как и двадцать лет назад, лишен менторского тона и готов охотно отвечать на вопросы, которые задают ему  те, кого мэтр когда-то дружески называл сынками.      

 

 

– Представления – не по моей части. Я просто интуитивно искал и находил то и тех, что и кто способствовали развитию газеты, росту ее популярности. В том числе, и отрицательной, ибо развитие немыслимо без конфликтов. Не случайно, почитателей «Вечерки» и ее неприятелей было чуть ли не поровну, но парадокс заключался в том, что читали ее и те, и другие. Без ложной скромности скажу, что в середине 1990-х это была самая успешная газета в Рязани и области. Спасибо нам – тем, кто ее делал.

 

 

– Это были в полном смысле свободные люди. А поскольку я и сам такой, то свел свою роль редактора лишь к тому, чтобы по максимуму обеспечить им именно свободное проявление их способностей, практически бесцензурное изложение их мыслей. В разумных пределах, конечно, то есть кроме моментов, когда они говорили то, что, в принципе, было правильно и что все знали, но печатать это было нельзя, поскольку имели бы место последствия, печальные для газеты в целом и опасные лично для авторов.

 

 

– В советское время, как ни странно, СМИ имели больший вес, нежели в «лихие» ельцинские и никакие путинские годы. При всех моих идеологических расхождениях с функционерами КПСС, у них все же хватало ума не просто пропагандировать, но и на деле реализовывать принцип действенности критики. Пример тому: присутствовавшая практически в любом печатном издании рубрика «Газета выступила – что сделано» (читатель, см. стр. 5). Особенно сильно проявлялось это при Горбачеве, хотя и во время перестройки публично говорить можно было далеко не всё. В ельцинские времена можно стало говорить практически всё, критиковать всех вплоть до самого Ельцина, но… Это было как об стену горох: и Ельцин, и ельциноиды, как тот Васька – «слушали да ели». Ну, а затем пришли путиноиды и решительно, по-чекистски, зачистили журналистику в России. К 2005 году ее практически не стало. 

 

 

– А вот это уже не ко мне, а к Путину вопрос.

 

 

– Я могу сказать лишь за себя: года примерно с 2009-го сам я бумагу не читаю и, кстати, говноящик не смотрю, кроме кабельных каналов. Но при довольно плачевном развитии интернета в российских регионах, особенно в глубинке, ТВ и газеты, наверное, еще долго будут обречены на существование (вариант: прозябание). 

 

 

– Вам самим решать, ребята. Парой абзацев раньше я сказал, что журналистики в России не осталось – нелогично с моей стороны было бы разглагольствовать о драйве покойницы.

 

 

– Я об этом просто не думаю.

 

 

– Для этого она должна быть, прежде всего, востребованной потребителем. Самоокупаться и быть рентабельной, в первую очередь, за счет аудитории, от размеров которой зависит объем размещаемой рекламы (куда ж без нее). Но не за счет подаяний бизнес-магнатов и «договоров об информационном сотрудничестве с областной (городской, районной) администрацией». 

 

А насчет честности, объективности, независимости… На сегодняшнем российском рынке (базаре) СМИ эти товары – неликвид.