«Новая газета»-Рязань /№14 от 11 апреля 2019 г./ Утром допрос, вечером

И.о. главы администрации Рязани Сергей Карабасов дал большое интервью порталу «Вид сбоку» и «Новой газете». Вопросы задавали главные редакторы изданий Константин Смирнов («Вид сбоку») и Алексей Фролов («Новая газета»). Разговор касался политических, городских и личных вопросов. Сергей Карабасов, в частности, рассказал о готовящейся парковочной революции – город намерен отказаться от услуг «Ростелекома», сделать парковки полностью муниципальными и планах на общественный транспорт: городские автобусы с баланса автоколонны 1310 будут переданы в «Управление рязанского троллейбуса», на базе которого планируется создать новое муниципальное предприятие.

«Юлию Владимировну я не спрашивал»

Фролов: Как объясняете то, что конкурс на должность главы администрации до сих пор не объявлен, и собираетесь ли вы принимать в нем участие?

Карабасов: Что касается конкурса, я не могу напрямую влиять на эти процессы – когда он будет объявлен. Что касается практики, я за полтора года окунулся во все проблемы города, знаю тяжесть работы главы администрации, для меня это тяжелая работа и по своему личному участию в конкурсе буду советоваться с женой. Потому что это очень важное решение для нашей семьи.

Смирнов: Формально назначение конкурса – это не ваши полномочия, а городской Думы, но у вас лично объяснение есть, почему конкурс не назначается полтора года?

К.: Не могу объяснить. Я исполняю те полномочия, которые предусмотрены [моей должностью], поэтому максимально по всем направлениям осуществляю хозяйственную деятельность.

С.: После формирования новой Думы во главе с Юлией Рокотянской пошли разговоры, что она могла бы претендовать на должность главы администрации и у вас с ней некая конкуренция за влияние на городские дела. Как-нибудь можете это прокомментировать? Как вы считаете, могла бы она – гипотетически хотя бы – быть главой администрации, исполнять эти функции?

К.: У нас конкуренции никакой нет, поскольку город – это сложный механизм, и мы живем по программному принципу. Представительный и исполнительный органы должны работать взаимосвязанно. Если нет, то это будет мешать реализовывать программы и тормозить развитие города. Поскольку нам поступают федеральные субсидии, надо очень тесно работать с депутатским корпусом. Юлию Владимировну я не спрашивал и не знаю ее позиции, могла бы она или не могла...

С.: На сколько вы оцениваете ее способности?

К.: Хорошо оцениваю.

Ф.: Когда принимали решение стать исполняющим обязанности мэра, с кем-то советовались или это было предложение, от которого невозможно отказаться?

К.: Работа главы администрации мне интересна, она знакома (Сергей Карабасов работал главой администрации Клепиковского района, – прим. ред.). Я не боюсь трудностей, не боюсь работать, поэтому в сентябре 2017 года пришел на должность первого заместителя и исполняю обязанности главы администрации. Работаю в органах исполнительной власти более десяти лет.

Ф.: Пришел или позвали? Как, кто?

К.: Николай Викторович (Любимов, губернатор Рязанской области, – прим. ред.), конечно. Направил работать в администрацию. Без поддержки руководства это невозможно.

Ф.: Кто для вас авторитет в политике?

К.: Авторитет в политике? Из ушедших – Евгений Максимович Примаков, человек, который занимался долго и журналистикой, и политикой, Службу внешней разведки долгое время возглавлял. Из действующих – наш президент Владимир Владимирович Путин.

Эффект полной неожиданности

Смирнов: Событие, которое произошло 12 марта. Была большая дискуссия, как это правильно называть. Следственный комитет сообщил, что был допрос. Это вызвало много вопросов, так как известно, что вы давали показания по делу («Детского питания», – прим. ред.) в судах по разным фигурантам. Когда судья делает обзор материалов дела, всегда упоминаются показания Карабасова. В связи с этим совершенно непонятно, зачем понадобилась силовая поддержка вашего привода на допрос. Что было в этот день, вы можете рассказать?

Карабасов: 12 марта, во вторник, я был на работе, готовился к заседанию правительства. Для меня это было полной неожиданностью – приход силовых структур. Расследуется уголовное дело, мы тесно сотрудничаем с правоохранительными органами, мы даем нужную информацию... Я сам заинтересован в том, чтобы разобраться в истине. После обеда я уже вернулся на работу, вечером с супругой, как и планировал, попал на концерт в филармонию. Были на концерте Стаса Михайлова.

Фролов: И все-таки, какая была первая мысль?

К.: Вы знаете, в политике сейчас работать – надо быть человеком стрессоустойчивым, порядочным, честным, и тогда никаких мыслей в голове не будет.

С.: А это того стоит вообще? Сейчас многие люди со стороны таким вопросом задаются после всех задержаний. В стране явно усилился этот тренд.

К.: Конечно, но у каждого человека свое призвание и внутреннее желание что-то сделать, быть полезным обществу. Поэтому каждый, в своем направлении, старается делать свою работу максимально качественно, интересно, независимо от сферы.

С.: Что было в первой половине дня? Это был действительно допрос?

К.: Да. Мы обмениваемся информацией. Проводится расследование, поэтому мы на все вопросы следователей отвечаем и ничего более.

Ф.: То есть вы вышли, сели в автомобиль, куда-то приехали, да? Где все проходило?

К.: У нас есть соответствующие учреждения, которые занимаются разными делами, приехали, поработали с коллегами, и я уехал. Все.

Ф.: Но осадочек остался?

К.: Ну, как вам сказать... Это работа.

С.: Это адекватные действия со стороны правоохранителей, на ваш взгляд?

К.: Для меня было полной неожиданностью. У всех своя работа, поэтому не могу комментировать их действия. Мы сотрудничаем и никому ничего не предъявлено. Просто работаем. Ведется обычное расследование.

«Будем закупать пылесосы»

Фролов: У жителей Рязани очень много претензий к тому, как убирался город этой зимой. Любая новость, например, про Рязань – будущую новогоднюю столицу, вызывает бурю сарказма в соцсетях в том плане, что о какой столице можно говорить, если снег вывезти не смогли. Согласны ли вы с критикой? Что делается для того, чтобы зимой по Рязани было проще передвигаться? И почему на возмущение рязанцев не было от вас ни одного официального комментария?

Карабасов: Прошедшая зима была необычной, поскольку снега во всем ЦФО выпало в три раза больше нормы, и вся Центральная Россия боролась с последствиями снегопада. Мы видели Санкт-Петербург и другие города. Мы активно работали – Дирекция благоустройства города, промышленные предприятия, управляющие компании, хотя у нас с ними есть отдельные моменты, проблемы. На сегодняшний день мы приняли, разработали новые правила благоустройства, которые нам позволят действительно заставить собственников зданий (я не говорю даже сейчас про управляющие компании и ТСЖ, а именно собственников) соблюдать нормальные правила благоустройства и проводить ту уборку, которая новыми правилами предусматривается. То есть это не просто два метра от дома, это максимальное расстояние. Все работают по-разному.

С.: Вопрос же в том, как заставить убирать тех, кто этого не делает.

К.: Дворники есть, есть разное отношение руководства управляющих компаний...

С.: И как менять отношение? Санкциями?

К.: Правилами. В 2013 году, когда были приняты прошлым созывом депутатов правила [благоустройства], не было этих мер. В этом году у нас прорыв, и будет намного легче заниматься уборкой, потому что тот же мусор поверхностный, какие-то бутылки, пакеты, это же можно убирать в обычном порядке и для этого не надо много ресурсов затрачивать. Поэтому по зиме могу сказать, что мы впервые совместно с правительством начали закупать технику, за два года порядка 17–20 единиц купили. И в рамках текущей работы в 2019 году у нас тоже есть общий план – мы будем закупать пылесосы, приобрели машины для реагента и уже использовали новую технологию – поменьше сыпать песка. Зима, конечно, была необычной, поэтому песка мы все равно высыпали много, сейчас его активно собираем (уже порядка трех тысяч кубов). Отдельная тема – это места складирования снега, мы сейчас вывезли более двухсот тысяч кубов. Понятно, что для нас это было хорошее испытание в целом. Ну и жесткие меры. Пришлось принимать и кадровые решения по итогам зимы.

С.: Белькевич [начальник управления благоустройства], да?

К.: Да. Мы мониторили соцсети, видели какие-то точечные проблемы. Круглый год мониторим и запускаем в работу, чтобы жители видели нашу обратную реакцию. Мы максимально пытаемся осветить всю нашу работу в СМИ. Понятно, что я каждый понедельник традиционно собираю оперативное совещание, у меня 27 направлений работы. Мне важно, чтобы все они работали едино. И я эти планерки провожу для того, чтобы каждый из ответственных руководителей слышал и видел общее настроение, чтобы был интерес работать в команде. Если у кого-то такого интереса нет, приходится принимать кадровое решение.

С.: С учетом закупленной техники, кадровых решений, можете сказать, что если следующая зима будет по снежности такая же, то уберете больше, то есть ситуация будет лучше? Сейчас уже на это можно рассчитывать?

К.: Да, можно на это рассчитывать.

Новые факты и смешные цифры

Смирнов: Почему соглашение с «Ростелекомом» по платным парковкам именно такое, что 90% платежей получает именно он, а не бюджет? Что он за эти деньги делает? Никто не понимает. Были вопросы по поводу вывоза снега с платных парковок: должен «Ростелеком» его вывозить или не должен? Понятно, что можно не доглядеть и в соглашении нечетко прописать. Но, собственно, почему просто не взять и не переписать соглашение? Создается ощущение, что правила устанавливаете не вы, а они.

Карабасов: Состояние дел с парковками нас не устаивает. Это железобетонно. Почему было подписано в 2016 году такое соглашение – не хочу комментировать, это дело неблагодарное, и на сегодняшний день мы понимаем, что с этим надо что-то делать. Хорошую возможность повернуть вспять дает федеральная программа «Умный город». Мы – Николай Викторович, замминистра федеральный (на тот момент) Чибис, и я – подписали в Калуге с Минстроем Российской Федерации соглашение, Рязань попала в пилотный проект. «Умный город» состоит из многих частей. Это и «Безопасный город», и «Активный гражданин», это цифровизация и в том числе парковочное направление. На парковки предусмотрено хорошее финансирование, федеральное. И мы должны не упустить этот шанс.

По снегу и по «Ростелекому» мы пришли к тому, что оштрафовали «Ростелеком». Но надо понимать, он – наш партнер, у него миллиардные инвестиции в целом по области, это и интернет, и другие направления, по которым госкорпорация вкладывается во все регионы.

С.: То есть как хозяйствующий субъект. А на парковки?

К.: На парковки «Ростелеком» затратил больше 100 миллионов рублей, это программное обеспечение, паркоматы, обустройство, дорожные знаки. Доходов мы за 2017/2018 год получили в бюджет города где-то два с половиной миллиона рублей и плюс штрафы порядка 6 миллионов рублей.

Фролов: Но вы же согласитесь, что это смешные цифры. В городе полмиллиона жителей и 200 тысяч машин.

К.: Да, но при этой финансовой модели, которая была выстроена, город не вкладывал финансов своих. Если брать в целом, «Ростелеком» реализует три парковочных проекта: Курск, Калуга и Рязань. Вот Курск и Рязань – это неудачный опыт. И мы планируем решить этот вопрос с помощью программы «Умный город». Нам надо делать муниципальные парковки.

Ф.: «Ростелеком» просто так не отдаст то, во что он вложился.

С.: Если у него лоббистских возможностей хватило, чтобы заключить договор, наверняка, он какие-то меры будет принимать и чтобы его не разорвали? То есть давить на вас.

К.: Нет, наоборот, у нас конструктивный диалог в плане того, что это надо менять. Поэтому мы с «Ростелекомом» выработаем совместные решения.

С.: По выходу из соглашения?

К.: Да.

Ф.: А что это будут за решения? На каких-то условиях выкупать эти паркоматы и все оборудование, программное обеспечение?

К.: Я полагаю, что да.

Ф.: И заниматься этим самим?

К.: Да, у нас есть муниципальное учреждение, которое занимается, в том числе, эвакуаторами, которое вполне может синхронизировать работу и быть оператором.

Нет задачи выдавливать перевозчиков

Фролов: На сегодняшний момент среди горожан есть твердая уверенность, что муниципальный транспорт сознательно подводят под банкротство. Заметно увеличивается количество автобусов средней вместимости одного из крупных игроков – «Рязаньтрансавто», а общественного транспорта становится меньше.

Карабасов: На сегодняшний день у нас 95% рынка перевозок в городе занимают коммерческие перевозчики...

Смирнов: А это считается по количеству пассажиров или по маршрутам?

К.: Это считается по количеству единиц транспортных средств.

Ф.: Логичнее считать по местам, по вместимости.

К.: Ну, есть разные показатели, а вот если говорить, округляя, то примерно 5% составляет муниципальный транспорт. В связи со сложившейся ситуацией мы четко понимаем, что без коммерческих перевозчиков город не сможет обеспечивать качественную перевозку пассажиров. Поэтому у нас позиция простая, мы говорим всем коммерческим перевозчикам: уважаемые коллеги, партнеры! Занимайтесь качественно своей работой. Вы должны предоставлять услугу, которая будет удовлетворять жителей в первую очередь. Поэтому мы предлагаем и просим, подчеркиваю, всех перевозчиков – приобретать большей вместимости автобусы. Это уже, ну... это неизбежно.

И многие перевозчики идут на эти шаги. У них есть свои парки, станции обслуживания, каждое утро у водителей предрейсовые медицинские осмотры. Мы отслеживаем все жалобы: где кто-то там покурил в салоне и так далее. И соцсети это все сейчас нам выдают.

При этом основные полномочия в сфере транспортного надзора осуществляет Госавтонадзор, федеральный орган, который контролирует выход на линии, соблюдение расписания и, если перевозчик соответствует требованиям, выдает лицензию.

Мы сейчас коммерческим перевозчикам увеличили прибыль за счет льготных категорий граждан. Мы всем, кто подал документы, открыли двери. Тем самым говорим – пожалуйста, жители, вы можете пользоваться и коммерческими перевозчиками.

На сегодняшний день муниципальная автоколонна 1310 находится в стадии наблюдения. Годами копились долги, мы подняли тариф в декабре 2017 года, потому что автоколонна работала в убыток, каждый месяц где-то 4–5 миллионов рублей. У нас есть обоснованный средний тариф по автобусу и троллейбусу – где-то 34 рубля. Когда граждане платили 19 рублей, автоколонна получала нулевые прибыли и не могла даже банально сидения обтянуть, какой-то текущий ремонт провести, заменить стекла, освещение. Поэтому, когда мы в декабре 2017-го подняли тариф, предприятие начало работать немножко в другом формате. Мы сократили ежемесячные убытки до минус одного миллиона рублей. Прожили в этой ситуации год, не накапливали долгов больше, поскольку это замкнутый круг. В итоге сейчас идет процедура наблюдения, мы консультируемся с арбитражным управляющим, представляем ему всю информацию.

Там [в автоколонне 1310] общая сумма долгов за двести миллионов, мы не можем эти двести миллионов напрямую погасить, у нас таких механизмов нет. Исходя из той ситуации, которая на сегодняшний день сложилась, мы видим, что у нас будет одно муниципальное предприятие. Муниципальный транспорт должен быть, мы не дадим его ликвидировать. У нас будет одно муниципальное предприятие, это будет и троллейбус, и автобус, по лицензии есть такая возможность.

С.: А сами автобусы в ходе процедуры банкротства – они останутся?

К.: Анализ проведен, реестр имущества есть. В основном автобусы находятся в пользовании и юридически у нас нет проблем, чтобы их передать в управление рязанского троллейбуса.

С.: То есть они муниципальные, а у автоколонны в пользовании, да?

К.: Да-да. Там есть еще лизинговые автобусы, которые были куплены, и мы просто лизинг перенаправляем с одной организации на другую. Мы сохраним автобусы однозначно. Важно оставить этому новому предприятию хорошие центральные маршруты, развести дублирование, а всем остальным должны заниматься наши коммерческие партнеры. Только они должны правильно этим заниматься.

Ф.: А что вообще мешает развивать муниципальный транспорт: покупать новые автобусы, троллейбусы?

К.: Коммерческие перевозчики уже вложили деньги в свои предприятия. У них коллективы, семьи, дети. Это сложившееся направление, у нас нет задачи их выдавливать. Другой вопрос, что все должны быть добросовестными работниками, ничего более.

Можно и нельзя

Смирнов: По поводу коммерческих перевозчиков и их семей, кстати. Была известная история с траурной процессией у здания администрации, которая вызвала оторопь даже у критиков власти, так как... при помощи смерти можно обосновать что угодно. Тем не менее, история со скоропостижно скончавшейся Ириной Фокиной, хозяйкой маршрута №49, получила федеральный резонанс, а администрация Рязани в комментарии сказала, что готова оказать помощь этой семье, если обратятся. Что было дальше?

Карабасов: Я был настолько удивлен этой ситуацией, обескуражен... Потому что знаю ситуацию изнутри, все проблемы коммерческих перевозчиков. Естественно, первая моя реакция была выразить, во-первых, соболезнования, потому что это естественно. Потому что потеря близкого человека – это большое горе. Все мы люди православные. Но поступило к нам обращение от родственников с просьбой чуть ли не в наследство выдать маршрут... Сложная ситуация. Не знаю, как ее комментировать.

Для меня есть четкое понимание, что можно делать, что нельзя. Вопросы лицензирования – это Госавтонадзор. Это он лишил предпринимательницу лицензии, и полтора года велись нелегальные перевозки пассажиров, мы знаем, к чему это приводит. Такое обращение для меня полная неожиданность. У нас правовое государство, везде контролирующие органы. И за каждый свой шаг мы отвечаем.

«Я – однолюб»

Смирнов: Несмотря на то, что вы полтора года возглавляете город, о вас лично широкой аудитории известно не много. Можете рассказать – вы живете в Рязани, непосредственно, каждодневно? Чем занимается жена, работает? В Рязани, в Москве, где?

Карабасов: Живу в Рязани. С 2011 года постоянно жил в Ласково, в 2015 году переехал в квартиру в Солотче.

С.: В многоквартирном доме?

С женой Светланой

К.: Да, в многоквартирном доме. Жену зовут Света. Я однолюб, благодарен судьбе, что меня жизнь свела с этим замечательным человеком, наверное, ближе и дороже ее у меня никого нет. Она воспитывает мне сына, как он подрастет, будем думать о ее трудоустройстве.

С.: То есть вы летом каждый день через ремонтируемый мост на работу ездили?

К.: Да.

С.: И как? Это же удлиняло рабочий день часа на два.

К.: Я езжу рано на работу. Утром предпочитаю спорт, потом работа, каждое утро в семь сорок я уже в кабинете.

С.: А свое знание города как оцениваете? В буквальном смысле, географическое, где что находится. Таксистом могли бы работать без навигатора, например?

К.: Вообще, права получил в 2001 году. Будучи студентом, в свободное время – деньги не брал у родителей – подрабатывал таксистом, у меня «семерка» была, «Жигули». В Рязани, наверное, ни одного таксиста не видел без навигатора, но я сам за рулем и без навигатора могу маршрут построить.

Фролов: Откуда вы знаете, что во всех такси навигаторы? Вы пользуетесь такси?

К.: Периодически.

Ф.: И как, вас в такси узнают?

К.: В такси узнают.

Константин СМИРНОВ, Алексей ФРОЛОВ

читать весь номер