«Новая газета»-Рязань /№14 от 11 апреля 2019 г./ «Бог говорит Гагарину...»

Биография 30-летней Анны Долгаревой вмещает много такого, что обывателю в страшном сне не привидится. Харьковский вуз. Работа военкором на Донбассе. Гибель десятков близких и далеких людей от украинских мин, снарядов и пуль. Переезд в другую страну. Кот по имени Феликс, названный в честь Дзержинского. А поверх всего этого – тысячи рифмованных строк, благодаря которым Долгареву числят теперь как одного из самых ярких молодых поэтов России. 14 апреля Анна Долгарева почитает стихи в местном кафе «Фонтан». Заходите, стихи отличные.

– Всего пару недель назад стихотворение «Бог говорит Гагарину» выиграло конкурс «Всемирный день поэзии», который организовала и быстро сделала престижным Стефания Данилова – теперь в этом конкурсе на сайте «Рифма.ком» участвуют тысячи авторов. Победы и поражения в подобных конкурсах значат что-то для человека, уже давно зарекомендовавшего себя в литературных кругах? Какова обычно реакция на успехи и проигрыши? Как она менялась со временем?

– Я обычно не побеждаю на конкурсах, есть у меня такая черта – не знаю, с чем связана; полагаю, с тем, что я обладаю свойством раздражать людей просто-таки с невероятной силой. И обычно на конкурсах находится некоторое количество людей, которых мои стихи раздражают – нетривиальным ли ритмом, тем ли, что они называют «попса». В какой-то момент я поняла, что никогда не буду победителем, премиальной девочкой, не буду обласкана мэтрами и вот это все. Поняла, что я маргинал, в сущности, от поэзии, нежный панк. Победив на «ВДП», я, конечно, была рада. Но слишком укоренилось в голове, что не в конкурсах счастье.

– Когда у поэтов или музыкантов спрашивают, есть ли любимчики среди написанных песен/ стихов, они, как правило, отвечают, что все сочиненные вещи – как дети, нелюбимых нет. Лично мне в этом видится некоторое лукавство. А вы свои стихи подразделяете: вот это удалось, это не очень и так далее? То же «Бог говорит Гагарину» не случайно, наверное, выбрали для подачи на конкурс.

– Ну что вы, у меня куча стихов, которые я ни в подборку творческую не включу, ни на конкурс не подам – я объективно понимаю, что одни лучше, другие хуже. Раньше я это определяла по реакции публики, со временем. Сейчас довольно быстро становится понятно, что один текст удачный, другой нет. Про Гагарина у меня, пожалуй, самая большая творческая удача, хотя я сама этот текст уже не очень люблю – надоел.

– Насколько я понимаю, сейчас вы москвичка, хотя перед этим какое-то время жили в Питере. Почему, когда уехали с Украины в Россию, то в извечном споре «двух столиц» выбрали-таки Москву?

– У меня есть определенное внутреннее беспокойство, не позволяющее долго сидеть на одном месте. Нельзя говорить, что я выбрала Москву. Я поняла, если не попробую пожить в Москве, никогда себе этого не прощу. Где-то через год я пойму, остаюсь или возвращаюсь в Питер. В Питер я вернусь, если совсем тоска заест. Она уже заедает: сложно жить в городе, где нет Невы и милой моей Петроградки. Вообще, конечно, хотелось бы, чтобы ностальгия отпустила и получилось остаться в Москве: в Питере зимой хочется впасть в спячку, а если, например, работаешь фулл-тайм, такой возможности нет. В Москве большая плотность интересных мероприятий, больше возможности развиваться как журналисту… Но в конечном итоге я, конечно, сердцем буду выбирать. И шилом. Ну, которое в известном месте.

– Журналистика, которой зарабатываете, воспринимается больше как творчество или поденщина? Удачно написанная колонка во «Взгляде» может так же взволновать, как только что родившееся стихотворение?

– Есть тексты-поденщина. Иногда приходится их писать. Я стараюсь минимизировать их количество в моей жизни и увеличить количество интересного. То есть удачная колонка – это победа и радость. Стремлюсь к тому, чтобы писать только интересное и получать за это нормальные деньги. Таков мой план.

– Ваши стихи в Рязани уже звучали – около года назад приезжали с литературным вечером хорошие питерские актеры Борис Драгилев и Александра Куликова. Они читали военную поэзию: от стихов, написанных Ольгой Берггольц и Вадимом Шефнером в блокадном Ленинграде, до стихов Анны Долгаревой, написанных на Донбассе. Вот и Захар Прилепин включил ваши стихи в антологию донбасской поэзии. Вам хочется, чтоб воспринимали «военным поэтом», именно через призму продолжающейся войны?

– Сложно сказать. Наверное, нет. Во-первых, я, как бы это сказать, личность неоднозначная. Многогранная. То, что я пишу, сложно свести к теме войны. Я про разное. Во-вторых, конечно, ужасно достали те, кто кричал, что я пиарюсь на теме войны. Я не пиарилась, я просто в какой-то момент там оказалась. Видела и тех, кто пиарится, последовательно продвигая себя именно как военных творцов, – и вот с ними ничего общего иметь не хочу. Я продолжаю ездить на войну, писать репортажи о том, что там происходит, иногда и стихи. Но не хочу, чтобы меня загоняли в какие-то рамки тематики. Я живая, не надо из меня делать жупел.

– Если самостоятельно выбирать, с кем находиться на одной сцене или под одной обложкой, кого из «классиков и современников» хочется позвать в компанию?

– В основном, конечно, тех, кто со мной под одной обложкой быть не захочет. Елену Фанайлову, Фаину Гримберг, Дану Сидерос, Линор Горалик. Еще вот Юрий Смирнов, например, прекрасный. Но если его не считать, то с остальными у меня, конечно, очень разные политические взгляды (нет, вру, о взглядах Гримберг я ничего не знаю и не хочу знать на всякий случай). У меня линия разделения, конечно, не по политике проходит.

– Я у многих спрашивал, давайте и вас спрошу. Безумие нашей «самоназначенной интеллигенции», особенно творческой, когда люди готовы поддерживать откровенный нацизм и договариваются уже до того, что Великая Отечественная война, оказывается, была гражданской – оно откуда проистекает? Что тут в основе – гордыня, глупость, искренние фашистские убеждения, еще что-то?

– Великая Отечественная была гражданской? Ну, здесь явно глупость и желание натянуть сову на какой-то удобный глобус. Вообще, как мне кажется, украинцы, например, нацизм поддерживают уже по зову сердца, а россияне – от глупости, непонимания, зашоренности, от того, что между либерализмом и презрением к собственной стране почему-то принято ставить знак равенства. В итоге, конечно, происходит определенная подмена понятий. В отношении же других стран, особенно настроенных против российской власти, интеллигенция наша носит розовые очки. Из нелюбви к России и Сталину эти милые и прекрасные люди могут договориться до «пили бы баварское», из нелюбви к современной власти – до оправдания откровенного нацизма. Но все же это, в основном, глупость.

– С украинскими знакомыми поддерживаются какие-то отношения? Как думаете, безумие последних лет хотя бы временем лечится?

– С парочкой тех, кто этому безумию не поддался, – да, общаюсь. Многие, конечно, поддались. Сначала я пыталась разговаривать с ними о других вещах. О котиках, например. Мы договаривались: да, мы воюем, мы по разные стороны окопов, но давай не будем разрушать нашу дружбу, давай говорить о любви и котах. Рано или поздно я слышала: хорошо, что ваших убивают. В общем, довольно быстро я лишилась иллюзий на этот счет.

– Местечковый вопрос. Насколько я знаю, в Рязани вы пока никогда не были. Что знаете о нашем городе, с чем он ассоциируется, если уйти от банальностей вроде наличия Есенина и поговорки о «грибах с глазами»? Знакомы ли с творчеством кого-то из местных авторов?

– Я как-то проезжала Рязань в четыре утра, когда ехала автостопом от Нижнего Новгорода в Белгород. Хотелось спать, мы задели по касательной рязанскую окружную, кажется, и я думала, что эта современная дорога совсем не похожа на все то, о чем писал Есенин. Почему-то мне казалось, что там должны быть двухэтажные длинные дома и яблони. Много яблонь. Не знаю, почему.

Из рязанских поэтов я знаю прекрасную Арину Бедрину. Еще заочно – Марию Тухватулину, тоже очень талантливую.

– Вы автор уже нескольких книг, но сомневаюсь, что в Рязани они многим доступны в «бумажном» виде. Планируете какие-то их них привезти на выступление?

– Вообще, мою книжку «Из осажденного десятилетия» можно заказать в магазине «Читай-город», если в Рязани он есть. Но так вообще привезу. Скорее всего, как раз ее и только несколько экземпляров – это мой сборник военной лирики, и там тираж практически закончился. Если что, электронные версии книжек есть и в Google Play, и в AppStore.

* * *

Бог говорит Гагарину: Юра, теперь ты в курсе:

нет никакого разложения с гнилостным вкусом,

нет внутри человека угасания никакого,

а только мороженое на площади на руках у папы,

запах травы да горячей железной подковы,

березовые сережки, еловые лапы,

только вот это мы носим в себе, Юра,

видишь, я по небу рассыпал красные звезды,

швырнул на небо от Калининграда и до Амура,

исключительно для радости, Юра,

ты же всегда понимал, как все это просто.

Мы с тобой, Юра, потому-то здесь и болтаем

о том, что спрятано у человека внутри.

Никакого секрета у этого, никаких подковерных тайн,

прямо как вернешься – так всем сразу и говори,

что не смерть, а яблонев цвет у человека в дыхании,

что человек – это дух небесный, а не шакалий,

так им и рассказывай, Юра, а про меня не надо.

И еще, когда будешь падать –

не бойся падать.

12.04.2018

Анатолий ОБЫДЁНКИН

читать весь номер