Сергей Филатов: Скачать сингл можно традиционно с нашей странички на сайте «Круги». Кроме того, он появился на торрентах и в сообществе нашей группы «ВКонтакте». А на диске его издал лэйбл «Выргород» нашего друга Саши Валединского – в этом варианте он назы-вается «Я не вернулся с войны». 

 

 

С.Ф.: «Теория струн» – тоже «номерной» альбом, просто не студийный, он таким и задумывался. А композиции «Ангел» и «Вересень» – это первый опыт работы в нашей новой студии, которую мы строили несколько предыдущих лет. В принципе, чисто по звуку сингл мог бы быть чуть лучше, но мы пока не освоили всех нюансов студии, да и записали все очень быстро, буквально за два дня. Но относительно наших прошлых студийных работ – это большой шаг вперед. Что касается новых песен, то они, действительно, есть, и многие уже дошли до студии, они в работе. И – да, это будет альбом. Вот только сроков пока называть не буду – очень много переменных. Скажу только,что есть интересные идеи, и такой «Зги» еще никто не слышал.

 

 

Лилия БОРИСОВА: Это не вполне корректная постановка вопроса. Такие песни по желанию не пишутся, понимаешь? Когда сгорели люди в одесском Доме Профсоюзов – это было как удар под дых, ожог душевный. Не получалось осознать даже, что это действительно произошло сейчас, а не давно, в Великую Отечественную. И в тот момент ни написать песню, ни даже просто прокомментировать трагедию я не могла – болевой шок. Потом пошли сообщения о бомбежках украинской армией собственных городов, беженцы оттуда, наконец, сбитый «Боинг». И что-то взорвалось в сознании, нахлынули образы, и я просто «увидела» то, что описала в песне.

 

 

Л.Б.: Я писала без кавычек. Тут же расчет на слуховое восприятие – имеется в виду и то, и другое. За окном – гроза с градом, в сети – видео из обстреливаемых городов, бьющее по нервам. 

 

 

С.Ф.: Я думаю, что если у перечисленных тобой музыкантов забрать на время гитары и микрофоны, то окажется, что это обычные люди. И движут этими людьми обычные вещи – кем-то природная сле-пота или глупость, кем-то старые обиды, кем-то деньги. А кто-то, может быть, действительно искренне верит в то, что кровожадный Путин хочет завоевать весь мир, а по ночам ест младенцев, и поэтому этим людям стыдно за то, что они русские. Я не знаю, что ими движет, и мне все равно – у них своя совесть и своя карма. Тот же Макаревич, судя по его интервью и статьям в «Снобе», презирает не только власть, от которой он, по традиции, не ждет ничего хорошего, но и русский народ в целом. Что им движет? Я не знаю. В общем, люди как люди, напоминают прежних…

 

Л.Б.: Тут такое дело: все мы информированы о происходящем, мягко говоря, неполно. Вопрос о том, какому источнику информации можно доверять, а какому не стоит, люди решают на основании близости взглядов, так мне кажется. И вот те, кто выразил в той или иной форме сочувствие перевороту на Украине, не доверяют – не государственным СМИ даже, а самому государству, олицетворением которого для них является лично Путин. Это аксиомы, от которых отталкиваются все их дальнейшие логические посылки: «Путин – жулик и вор», «В стране тоталитарный режим». Отсюда и оценка Майдана – «борьба за свободу», и доверие западным СМИ – «там не врут», и тому подобное. Непредвзятого мышления тут не может быть; скорее, людьми движут какие-то детские неизжитые комплексы. Я бы их судить не стала, они, скорее всего, искренне считают, что борются за свободу и справедливость. Хотя вред приносят, увы, вполне реальный, ведь у каждого из названных много поклонников, и, боюсь, далеко не все из них способны мыслить самостоятельно.

 

 

С.Ф.: На некоторых славянских языках вересень – это сентябрь. И когда мы записали «Ангела», то поняли, что для того чтобы идея сингла была закончена, необходима еще одна песня. И песня такая есть, но по чисто техническим причинам, из-за того, что один из наших музыкантов уехал с семьей на север, а другой уехал с семьей на юг, мы не смогли эту песню записать. Можно было бы, конечно, подождать месяц, пока они вернутся, сесть в студию, аранжировать, записать, свести и выпустить все это, но время было бы безвозвратно потеряно. И тогда мы вспомнили про «Вересень». Кроме упомянутого тобой варианта на «Антициклоне», «Вересень» существовал еще и в клавирном, а конкретно – в клаве-синном виде. И замечательная рязанская пианистка Лена Яковлева сделала фортепианную партитуру и записала компози-цию в нашей студии. Когда оба номера были готовы, мы поняли, что сингл обрел законченную форму. Кстати, Лена – очень сильный музыкант, и я рад, что мы теперь работаем вместе. Как рад и возвращению нашего барабанщика Джека. Пока – на одну песню, но я видел, как ему интересно в студии, и думаю, что мы еще поиграем. За те годы, что он не сидел за барабанами, он ничуть не утратил мастерства, и работать с ним – для меня было одно удовольствие. Ему, похоже, тоже понравилось. 

 

С.Ф.: Решение уйти со сцены было сознательным шагом, и тому есть много причин, в которые нет смысла сейчас вдаваться. Но «Зга» в порядке, просто теперь это – чисто студийная группа. Может быть, в будущем такое положение вещей и изменится, но пока это так. А если смотреть со сцены, то в сумраке обычно находятся зрители. И чтобы как-то исправить эту ситуацию, мы будем записывать и выпускать новые альбомы. Шутка. Но про альбомы – правда. 

 

Л.Б.: В 2011 году я родила дочку. Сопутствующую физическую нагрузку мой организм счел весьма серьезной, и восстанавливать форму я начала только сейчас. На сцену, конечно, хочется, но пока не очень-то можется. Так что я даже боюсь загадывать: в общем, «как только, так сразу».

 

 

 Ангел