В Рязанском театре кукол срочный переучет в буфете: недостача, ложки-поварешки пропадают! Вилки – шесть штук, чайное ситечко – четыре, терки – две. Подстаканники, дуршлаги, миски, рюмки – караул! Ограбили? Растащили? Отнюдь. Все в дело пошло! Отмыли, почистили, довели до блеска, ловко между собой приладили. Терку – к туловищу, подстаканник – на голову, вилки – в уши вдели. И вот готов царь, и царица Аграфена «выдающей красоты», и хитрющий мужичонка Капитонко. Ходят, вилками в ушах позвякивают, перед зрителем красуются. И сказ архангельский сказывают – «Золоченые лбы» Бориса Шергина.

Спектакль «Золоченые лбы» рождается неторопливо, с легким хмельком и ленивыми потягиваниями. Будто задремал в придорожном трактире подгулявший мужичок, прикорнул прямо за столом. И только засопел в блаженном сне, как появилась работница и ну давай порядок наводить!

И вот уже звякнула ложечка. Зашипел самовар. Охрипший патефон откашлялся и затянул старинный фокстрот. А в стеклянном штофе булькнула живительная влага, потекла, заискрилась в граненном стакане… И сон как рукой сняло!

А к хорошему напитку, как известно, и история хорошая прилагается. Оживился усталый гуляка, приосанился, пошарил по ящикам и извлек на свет чудо-народец. Какая была под рукой кухонная утварь, из того и смастерил!

И закрутился, заокал поморский сказ. О том, как «невкотором осударстве» дружил царь с мужичонкой Капитоном. Дружил, дружил, да рассорился. А Капитонка, не будь дураком, царя проучил и всех его царственных баб так разукрасил, что весь народ потешался! Даже «французскому президенту, извините, плешь золотили»!

История уморительная, скоморошья сказка. Но для взрослой публики, потому как напитки в трактире крепкие, да и словца крепкого Шергин не стесняется. Опять-таки, сказка – ложь, но намеков предостаточно. Хочешь – хохочи до слез, хочешь – Хлестакова вспоминай, «царей» стоумовых или «инстадив», готовых даже лоб позолотить ради «лайков». В общем, все знакомо и узнаваемо.

А посмотришь на постановочную группу, и тут – ба, знакомые все лица! Режиссер – Олег Жюгжда (Гродно), художник – Лариса Микина-Прободяк. И виртуозный дуэт на сцене: красноречиво молчащая Татьяна Дубовикова и говорящий за всех персонажей, перевоплощающийся, поющий и танцующий Василий Прободяк.

И вот тут хочется остановиться и представить артиста почтенной публике. Потому что Василий ПРОБОДЯК для рязанских зрителей – знакомый незнакомец. До недавнего времени артист Гродненского театра кукол. Постоянные посетители «Рязанских смотрин» прекрасно его помнят по спектаклям, которые привозил на фестиваль этот знаменитый белорусский театр. Но с нынешнего сезона Василий Николаевич вошел в труппу Рязанского театра кукол. Более того, его супруга Лариса Микина-Прободяк также теперь работает в нашем театре в должности художника.

О том, какая театральная «кривая» привела эту творческую семью из Гродно в Рязань, мы поговорили с Василием Прободяком в преддверье премьеры 6 ноября.

– Василий Николаевич, давайте начнем с того, как оказались в Рязани.

– Совершенно неожиданно! Мы собирались переезжать из Гродно в Пензу: там живет моя теща, а поскольку возраст уже преклонный, то решили, что будет лучше жить вместе. О переезде случайно узнал директор Рязанского театра кукол Константин Кириллов. И тут же позвонил с вопросом, не хотел бы я все-таки еще поработать? Мы с супругой подумали, порассуждали. А почему бы и нет?! От Пензы недалеко, театр знакомый, так что дали добро. Закончили сезон в Гродно и приехали в Рязань.

– Сегодня у вас премьера. Традиционный вопрос: почему Шергин?

– Очень его люблю! Настолько благодатный материал! Чудный, веселый, острый! Знаете, часто спрашивают: а какой посыл у постановки? В том-то и дело, что в этой работе не надо искать никаких подводных течений, серьезных мыслей и скрытых смыслов. Хотелось сделать такой спектакль, чтобы зритель пришел и просто отдохнул! Провел хотя бы один час в удовольствии, радости и смехе! Это так нужно, особенно в нынешнее время.

– Интересно, что в актерскую профессию вы пришли из медицины. Как такое возможно: от врачевателей тела к врачевателям души?

– Я по этому поводу шучу так: передозировка! Все получилось опять-таки случайно. Я работал фельдшером на скорой помощи. Но обстоятельства сложились так, что по состоянию здоровья был вынужден уйти с «линии». Стал старшим смены, а это уже совсем другая работа: сиди себе да на звонки отвечай. А мне было всего 22 года! Так что я загрустил. Руководство меня активно отправляло в институт за высшим медицинским образованием. И, действительно, все, что надо у меня было: стаж работы, медицинское училище, армия. Я приезжаю, комиссия проверяет бумажки: «Все прекрасно, а где диплом?» Забыл, представляете! А это был последний день приема документов… Впрочем, комиссия готова была пойти навстречу и подождать. Но председатель категорически отказался: дескать, если диплом умудрился забыть, то и студента хорошего из него не выйдет. Я вышел из института и сам себе сказал: не судьба! А судьба была попасть на прослушивание в Могилевский театр кукол, куда меня и взяли. Правда, при условии, что я поступлю в Белорусскую театральную академию.

– Как дальше складывался театральный путь? Как из Могилева попали в Гродно?

– Вслед за режиссером. Мы были вынуждены уехать из Могилева, увы, из-за жилищных проблем: у нас родился ребенок, жить без нормальных бытовых условий было очень тяжело. Два года отработали в Пензенском театре кукол. А потом Олег Жюгжда переезжает в Гродно и зовет нас туда. И опять совпадение: я в свое время служил в Гродно. И влюбился в этот город! Так что предложение было принято без размышлений. По сути, вся моя творческая жизнь связана с Олегом Жюгждой. Он был моим первым режиссером. А первая встреча, первый опыт работы очень важны. В действительности он был моим педагогом. Да, в академии давали школу, азы ремесла, но по-настоящему я учился у Жюгжды.

– У вас театральная семья: артист и художник. Как уживаются две такие творческие личности?

– Прекрасно! Лариса очень собранный, дисциплинированный человек. Так что ей всегда есть чем заниматься: воспитывать меня. Наше знакомство началось с того, что она меня постригла. Жалко было тратить деньги на парикмахерскую, и ребята меня отправили к ней. Благо, тут же, в одном театре. Она меня постригла так, что я, честно скажу, вспомнил всех святых!.. Проходит некоторое время, и уже она ко мне обращается с ответной просьбой. «Ты же, – говорит, – зоотехник. Сделай массаж! Хондроз замучил, сил нет». Я, конечно, оскорбился. Фельдшера скорой помощи назвать зоотехником! Но массаж сделал. От души! Намял так, что на следующий день она поставила ультиматум: или ты на мне женишься, или это немедленно должно перестать болеть.

– Начало рязанского сезона у вас оказалось довольно насыщенное. Вышла премьера «Золоченые лбы». И, кроме того, возвратился на сцену легендарный спектакль «…и наказанiе», в котором вы заняты в роли Порфирия Петровича. На фестивале «Рязанские смотрины» вы наверняка видели эту постановку прежде. Прикидывали на себя эту роль?

– Даже не предполагал! Хотя, честно признаюсь, поработать с Достоевским хотелось всегда. Но в нашем Гродненском театре кукол Олег Олегович Жюгжда по Достоевскому ничего не ставил. И когда в Рязани я узнал, что буду вводиться в «…и наказанiе», то обрадовался необычайно. Роль великолепная! В ней есть что играть!

– Какие первые ощущения?

– Конечно, было непросто. Если обычно идет последовательная проработка образа, то мне пришлось «вскакивать» в спектакль. Первые два показа было сложно, но постепенно стал себя «отпускать». Появились какие-то «крючочки», за которые цепляешься в роли и которые помогают продвигаться дальше. Так что здесь я еще в начале пути.

Фото Андрей ПАВЛУШИН