Люди не первой необходимости

7 октября в воинской части близ деревни Шелемишевские Хутора начали взрываться боеприпасы, спровоцировавшие пожар. На место ЧП прибыло столько-то военных инженеров, столько-то генералов, столько-то единиц военной техники, такое-то количество людей эвакуировали… Спустя месяц рапорта и громкие обещания закончились; люди, выплакав такое-то количество слез, произнеся столько-то проклятий, вставляют за свой счет стеклопакеты и покупают новые занавески. Они попрощались с мечтой получить компенсации за сгоревшие дома и автомобили. Люди не понимают, признали ли кого-то пострадавшим и к кому обращаться за ответом на этот вопрос. Их просто посылают по кругу. И просто – посылают.

Километры, кубометры и плата за отопление

Новость «живет» в информационном пространстве от силы дня три, информация о ЧП чуть дольше, известие о ЧП с несколькими жертвами может «всплывать» ежегодно. В военном городке, где расположен взлетевший на воздух 97-й арсенал Главного ракетно-артиллерийского управления (в/ч № 55443), из погибших была одна женщина. Поэтому про пострадавших от взрывов боеприпасов быстро забыли. Они же выжили и должны радоваться. В их домах восстановили свет, газ, отопление, выплатили по 10 тысяч рублей.

В начале ноября министерство труда и социальной защиты Рязанской области опубликовало отчет о помощи в цифрах:

«927 семей получили материальную помощь на неотложные нужды в размере 10 тысяч рублей; 2 семьи получили по 20 тысяч рублей на детей, проживавших в домах, уничтоженных в результате ЧС; 12 граждан получили по 100 тысяч рублей за полную утрату имущества первой необходимости.

Отремонтированы крыши 11 жилых домов, остеклено 2300 квадратных метров окон, отремонтировано 55 дверей, установлено 206 стеклопакетов. Отремонтированы помещения школы и детского сада. Восстановлено 7,7 км линии электропередачи, установлено 8,6 км линий освещения периметра, вывезено свыше 240 кубометров мусора».

За этими цифрами не видно людей, которые до сих пор не понимают, как будут жить дальше. Где будут работать, чем оплачивать коммунальные услуги, счета за которые уже пришли. Если верить документам, котельную восстановили и запустили 13 октября, если верить людям, тепло во многих квартирах появилось лишь 24 октября. Плату начислили с первой даты – пришли квитки на 2,5 тысячи руб. в среднем. Люди уже даже не возмущаются: они полностью раздавлены и морально, и материально.

Ни окон, ни выплат

Рязанская «Новая» поговорила с несколькими жителями военного городка и окружающих населенных пунктов, в которых полностью выгорели дома и дачи. Если оставить в стороне эмоции, их претензии и вопросы выглядят следующим образом.

Рассказывает Татьяна Вавилина:

– Я ходила за всеми комиссиями и просила вставить новый стеклопакет, меня вносили в списки, но так ничего и не сделали. Я плакала, потом плюнула и заказала за свой счет. У нас поврежден остекленный балкон, я просила восстановить пластиковую отделку и стекла, мне сказали: «Это не жизненно важно, отделка балкона – это ваша прихоть, мы не обязаны его делать». В гараже стоял мотоблок и другая техника, я ходила за комиссиями, показывала фотографии и просила зафиксировать, оценить ущерб. Мне ответили: «Есть документы на гараж? Нет, ну, и что вы хотите?» Нам не давали ничего оформить, еще нашим родителям командир части разрешил поставить там гаражи, они и поставили. Теперь они же нам говорят: «У вас тут ничего нет, ничего не зарегистрировано». Мы потеряли все имущество, у нас до сих пор нет на руках документов на квартиры. Говорят, их передали не в Скопинский район, а в Шелемишевское сельское поселение.

Если у пострадавших нет документов на гараж, а есть документы на технику, которая стояла на земле министерства обороны, это все равно «не считается»? Кто так решил? Кто счел, что остекленный и облагороженный балкон не считается уничтоженным имуществом, на которое потрачены личные средства пострадавшего?

Пенсионерка, попросившая не называть ее фамилии:

– Я знаю многих людей из городка, с Шелемишевских хуторов, из других деревень. Но я не слышала, чтобы кому-то выплатили больше 10 тысяч рублей, хотя говорят, что были выплаты больше. Школу отремонтировали не до конца, детский сад до сих пор не работает, хотя везде уже написали, что ремонт завершен. Стекла в подъездах вставили по принципу «и так сойдет». Все обещанные работы выполнены на две трети, не больше. Они пользуются тем, что городок до сих пор закрытый, и журналистам сюда не попасть.

Своими проблемами делится Лариса Гуськова:

– В нашей квартире взрывом были повреждены три окна, входная дверь, шторы, палас посекло стеклами, диван внучкин, телевизор, обеденный стол, кухонный шкаф для посуды, шкаф для одежды, компьютер, планшет, утюг, унитаз. Два окна помогли вставить родственники, они же купили шторы. Вместо двери вставили только замок, а рама так и осталась погнутой, компьютер мы ремонтировали за свой счет. Комиссия внесла в список утраченных вещей только кухонный стол, диван, телевизор, посудный шкаф. Планшет оказался «предметом не первой необходимости», все остальное тоже. Когда выплатят хотя бы за те вещи, которые внесли в список, мы не знаем. Еще над квартирой повреждена крыша, когда шел дождь – к нам текло, к соседям тоже. Будут ли ее делать, тоже не знаем.

Еще у одной собеседницы сгорела дача с живностью: курами, утками, кроликами, собаками. Она стояла на земле Минобороны, землю выделил во времена оные командир части. Многочисленные комиссии, словно издеваясь, спрашивают документы на дачу, как бы не зная о том, что жителям городка никакого оформленного по закону недвижимого имущества иметь не полагалось и не полагается до сих пор.

Дочь 74-летней погорелицы из Шелемишевских хуторов надеется на то, что хотя бы какие-то выплаты за утерянный дом и имущество произведут. Сгорел сам дом, сгорело все имущество, пенсионерка успела лишь схватить пакет с личными документами и выбежать в тапочках и старом халате.

– Комиссия спрашивает, какая техника сгорела в доме. Начинаю перечислять: холодильник, телевизор... У меня спрашивают: «А документы на технику есть?» Да где ж они есть, если все сгорело! – удивляется собеседница в разговоре с корреспондентом «Новой».

По словам пострадавших, они не понимают, каких компенсационных выплат им ждать, но уже поняли, что за все утерянное имущество компенсации ждать бессмысленно.

Рукотворный «несчастный случай»

Все задаются одним и тем же вопросом: почему людей официально до сих пор не признали пострадавшими от пожара? Почему какие-то люди наделены правом решать, что для жителей военного городка – предмет первой необходимости, а что не первой, ведь за любые предметы были уплачены личные средства? Почему до сих пор никто не озвучил предварительную реальную причину ЧП – версию «пала травы» все считают не более чем неудачной шуткой. «Там, где загорелось – пруд, а вокруг нет никакой травы, потому что все опахано, и постоянно ходят вохровцы. Неосторожное обращение с огнем при курении тоже исключено: проносить сигареты, зажигалки и прочие воспламеняющиеся предметы в рабочую зону было запрещено», – говорят собеседники в один голос.

Власти всех уровней действуют по такому алгоритму, словно в случившемся виновато стихийное бедствие, а чиновники просто помогают им по доброй воле – слегка, чтобы не показаться совсем уж равнодушными к беде человеческой. Но в войсковой части № 55443 произошел не природный катаклизм, а рукотворный. Чьих рук творенье – очень хотелось бы узнать. И не через десять лет, а в самом ближайшем будущем.

Фото автора

Екатерина ВУЛИХ

читать весь номер