Подсудная журналистика

Против рязанского журналиста Константина Смирнова уголовное дело возбуждено все-таки не будет. Проверка Следственного комитета должна быть прекращена, так как «пострадавшая» отозвала свое заявление о якобы имевших быть место угрозах.

Фактическая сторона дела выглядит следующим образом.

16 февраля в Заборьевском сельском поселении Рязанского района Рязанской области проводились местные выборы. Константин Смирнов — один из самых известных в Рязани пишущих журналистов — работал на них в качестве координатора наблюдателей. Ну и заодно освещал ход процесса в СМИ.

Непосредственно в день голосования Смирнова увезли с избирательного участка в отдел полиции, где взяли объяснения по поводу поданного в отношении него заявления о преступлении. Член заборьевской избирательной комиссии Елена Гавриленко утверждала, что журналист угрожал ей физической расправой. Конкретно, с ее слов, заявил, что она «не доживет до конца выборов».

Уже на следующий день в подконтрольных региональному правительству средствах массовой информации началась настоящая травля Смирнова. Общий смысл: негодяй посмел угрожать женщине убийством (это если упустить из виду преподнесенные действия по выявлению нарушений как попытку устроить провокации). При этом была представлена версия только одной стороны, за комментариями к «антигерою», конечно, никто и не обратился.

Сам Смирнов называл обвинения бредом и утверждал, что таким образом фальсификаторы мешали его работе и написали заявление из страха быть разоблаченными. Информационную же войну он объяснил желанием министерства печати свести с ним счеты как с неудобным независимым журналистом.

Можно гадать, чем бы закончилась доследственная проверка СК, если бы Гавриленко неожиданно не написала заявление о ее прекращении. Свой поступок несостоявшаяся потерпевшая объяснила тем, что «уже весна на улице и совсем другое настроение». Оговорившись при этом в эфире телеканала «РЕН ТВ Рязань», что решение это добровольное, никто давление на нее не оказывал.

Если предположить, что Смирнов действительно угрожал (а в это знающие его лично коллеги верят мало) женщине из избиркома, то отзыв заявления выглядит странным и беспричинным. Извинений журналист по причине утверждений в своей невиновности не приносил, даже наоборот — обвинял противную сторону во лжи. Логичной здесь выглядит другая версия: что все это дело от начала и до конца выдумано и имело целью действительно парализовать работу по наблюдению за выборами. В таком случае, в Заборье мы столкнулись с опасным прецедентом. Если кто-то из оппозиционеров слишком назойлив и юридически грамотен, а комиссия чувствует за собой грешки, она может сговориться и обвинить его в угрозах. Эти голословные обвинения ничем, кроме показаний нескольких ангажированных членов, даже подкреплять не придется. Параллельно можно запустить пропагандистскую кампанию в подконтрольных действующих власти СМИ и человек, вместо того, чтобы заниматься разоблачениями, вынужден будет оправдываться. Доказывать, что не верблюд.

Так или иначе, случай Смирнова стал очередным водоразделом в рязанской медиасреде. Пока одни журналисты, боящиеся сказать слово поперек власти, смело разоблачали своего коллегу, известного как автора острых публикаций на политические темы, другие подписывали открытые письма в его защиту. И самым интересным в этом деле является даже не ставшее уже несколько привычным использование правоохранительных органов в политических целях, а четкое разделение СМИ на два лагеря: лоялистских и независимых. К какому только отнести тех, кто выразительно и демонстративно молчал?

Интересно, что за несколько дней до инцидента Константин опубликовал в фейсбуке заметку: «Периодически слышу от кого-то предложения написать про цензуру в региональных СМИ. Поднять тему, разложить, выстебать. Вчера опять. Заметил, что всегда ухожу от разговора, стал думать почему именно, дело точно не в профессиональной этике. Подумал вот что. Поднимать вопрос цензуры в других СМИ –- это как критиковать людей за то, что, например, прилюдно орут на своих детей или выясняют отношения или публично занимаются еще чем-то, что портит картину мира окружающим и, вообще, неприятно, но с другой стороны — вопрос исключительно личной культуры и поэтому не хочется быть занудой».

Таким занудой уже ощущаю себя я, когда не знаю в какой раз начинаю писать о подконтрольной журналистике. Но считаю обязанным это делать, так как цензура осуществляется со стороны даже не частных лиц, а государственных. И инструментом «порабощения» служат деньги не спонсоров, а бюджетные, то есть налогоплательщиков. Поэтому считаю вопрос выходящим за рамки «личной культуры».

Цензура, как и политические репрессии, в государстве всегда являются вещами до конца не искореняемыми. Дело лишь в масштабах. Активная часть общества обречена на перманентное сопротивление попыткам подкрутить гайки. Представьте себе бесконечное перетягивание каната. Вот это и есть борьба за свободу слова. Борьба с переменным успехом.

В Рязани можно наблюдать интересный процесс. На фоне общего кризиса традиционных политических структур, на первый план начали выходить как раз СМИ. Мнение авторитетного журналиста по той или иной проблеме становится куда весомее мнения лидера какой-нибудь партии или общественной организации. Последние чаще всего оказываются дутыми, за ними реально поддерживающих людей не стоит. Вокруг же редакций общественно-политических изданий складываются четко определенные группы читателей. Идеологически мотивированные, что немаловажно. В современных же конформистских партиях идеологии почти не осталось.

Конечно, непонятно кому нужные новости в духе «вчера в городе было задержано столько-то пьяных» рязанцы, видимо, вынуждены потреблять еще долго. Но рождается настоящее политическое противоборство в СМИ. Открываются дискуссии по действительно важным вопросам. И это не может не радовать.

Попытки же кондовых работников минпечати зачищать информационное пространство с развитием Интернета обречены на полный провал. Даже если закрыть вдруг пока не слишком многочисленные оппозиционные издания, блоги никуда не денутся. Если завтра у меня не останется возможности опубликовать свое мнение в СМИ, то я выплесну все это в соцсети и меня прочитают тысячи человек. Запреты бессмысленны. Нужно действовать уже тоньше.

Если в парламентах нет дискуссий, то местами для них пусть станут СМИ. Вот только с возрастанием их значимости журналисты рискуют сталкиваться с судом все чаще.

Сергей ЕЖОВ

читать весь номер