Фото: Василий Егоров, фотохроника ТАСС

Ну невозможно уже вообразить кого-то другого, пусть ярко одаренного, в роли Ильина из «Пяти вечеров».

В эту пьесу он врастал постепенно. Словно судьба готовила его к главной в жизни роли. Мало кто помнит, что молодой актер дебютировал на сцене «Современника» ролью Славки, ершистого сына героини. Скорее всего, этот характер и запомнился Марлену Хуциеву, пригласившему его сыграть Славку в эпохальной картине «Мне двадцать лет» – парня, рано обзаведшегося семьей, рвущегося всеми душевными фибрами к друзьям, юной кутерьме, праздному шатанию с друзьями по вымытым московским улицам.

Потом было так много: около ста ролей, в том числе всенародный любимец Белов-Вайс в сериале «Щит и меч». Зритель его признал, а сам актер остался недоволен работой.

Станислав Любшин: «Мне кажется, душевный мир героя в фильме показан недостаточно: слишком много приключений и гораздо меньше психологии. Сейчас многое сыграл бы по-другому. Я бы постарался показать на экране душевное состояние человека, который долгие годы вынужден жить бок о бок с врагами и не может себе позволить быть самим собой».

Фото: Александр Яковлев, ИТАР-ТАСС

При такой иконописной внешности он – многоликий, многожанровый, многокрасочный актер. Всегда неожиданный.

Вспоминаю вкрадчивую манеру его милого и гнусного Виталика Федяева в «Слове для защиты» Абдрашитова и Миндадзе. А из любимых ролей – смотреть-пересматривать – скучный бухгалтер Владимир Николаевич из «Позови меня в даль светлую…» – его режиссерского дебюта. Мастерски выписанный Шукшиным – словно для себя – герой в интерпретации Любшина получал оркестровое, многомерное звучание: нелепый, с залысинами, жалкий. Смешной. Помню, как он повторял изо дня в день: «Вот приду домой, включу телевизор, посмотрю постановку какую-нибудь». И такая тоска была в его словах, на его лице – беспредельная, такая безнадега. И ясно: просмотрит, пропустит он свое счастье, свою единственную в жизни встречу.

Виртуозная работа, психологически оправданная эксцентрика.

Между прочим, Владимиром Николаевичем звали и его прораба в «Кин-дза-дза», вышедшего за макаронами и отправившегося в межгалактическое путешествие… чтобы познать себя.

В мхатовских традициях была решена их с Долининым чеховская телевизионная постановка «Три года», с особым вниманием к нюансам, интонации, любимому любшинскому сочетанию: простого и сложного, иронии и боли, печали и тепла.

А самым ярким сценическим персонажем был Тартюф в знаменитой и незабываемой постановке Анатолия Эфроса.

Это был тишайший, опаснейший политикан, манипулирующий людьми, одурманивающий, обволакивающий правильными словами подлые поступки. Мягкий внешне и беспредельно безжалостный.

И все же главной, самой мощной работой актера оказался Александр Ильин в «восхитительном ретро», как писала Туровская, «Пяти вечерах». Вынужденный странник, скиталец, «головка забубенная». Шальной и меланхоличный, задумчивый и решительный. Каким-то непостижимым образом актер нащупал в своем намыкавшемся герое дух послевоенного времени, дух послевоенного поколения, тоску по дому, по счастью. По нормальной человеческой жизни…

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

В Сенегале и далее везде

Подписывайтесь на телегу «Новой», чтобы наши новости сами находили вас