«Новая газета»-Рязань /№01 от 14 января 2021 г./ «Это был шок для всех»

Когда в марте прошлого года ВОЗ объявила о пандемии коронавируса, почти каждый из нас посчитал это зарубежной новостью, пустой заморской угрозой. В апреле страну накрыла первая волна инфекции, и жесткие карантинные меры очень хотелось воспринять как временные трудности перед счастливым летом. Осенний удар огорошил и отрезвил даже самых благодушных. Вирус добрался до наших друзей, родных и близких. Рязанское бюро «Новой» – не исключение.

С самого начала ковидной эпохи вокруг вируса появилось множество мифов, гипотез и слухов, которые мешают нам понять, что это за инфекция и как с ней бороться. Вера в сомнительные байки и надежда на «меня пронесет» для многих закончилась плачевно. Отличить правдивую информацию от глупости и откровенного вранья диванных экспертов до сих пор не просто.

Чтобы вместе с читателями разобраться в сегодняшней ситуации с ковидом на территории области и понять, как вести себя, если заражение уже произошло, мы встретились с практикующим врачом-инфекционистом, уже девять месяцев работающим в «красной зоне» рязанской Больницы скорой медицинской помощи.

– Меня зовут Агеева Кира Александровна, я – врач-инфекционист в БСМП с 14 апреля 2020 года, ассистент кафедры инфекционных болезней Рязанского медицинского университета, еще являюсь врачом-терапевтом приемного отделения больницы Семашко, но сейчас, ввиду того, что меня сюда перевели, пока там нахожусь в отпуске за свой счет. Еще я специалист центра по бережливым технологиям Рязанского медуниверситета.

– Что самое сложное, с чем рязанские медики столкнулись в пандемию?

– С наплывом пациентов. Сначала врачам тяжело было находиться в костюмах, трудно дышать. Теперь мы постепенно ко всему приспособились: работать в костюмах, выполнять определенные «ритуалы» по снятию, надеванию. Это очень важно. Раньше все говорили: «Ай, зачем?» Но если ты правильно все используешь, дистанцируешься и соблюдаешь, то все будет хорошо: не заразишься.

– Врачи, которые на сегодняшний момент работают в «красных зонах» рязанских больниц и тем более на первичном приеме – это не инфекционисты. Как эта проблема решается? Их обучают? Или люди получают новые навыки прямо в процессе работы?

– Изначально да, в процессе работы. Это был шок для всех. Но врачи достаточно быстро адаптировались. Базовые знания есть у каждого доктора.

– Но тяжело же хирургу перестроиться и лечить инфекцию?

– Ведение больных – это больше терапевтическая работа. Кардиологи, пульмонологи, эндокринологи, терапевты дают консультации и осуществляют ежедневный контроль за больными. Оперирующие специальности, которым пришлось резко меняться из-за того, что их отделения закрыли в связи с отменой плановых операций, и их бросили сюда, работают в «красных зонах» по сменам, наблюдают больных, проверяя пульс, давление, назначения. Врач учится в вузе шесть лет, потом еще получает определенную специальность. И я думаю, нашим коллегам хирургической специальности, конечно, тяжело перестроиться. Но, как говорят, кто не учится, тот быстрее сгорает на работе. А те, кто может, потихонечку адаптируются и работают в данном режиме. Надо просто пережить этот момент.

– Можно сказать, что пандемия коронавируса стала для коллег проверкой на прочность?

– Конечно. Кто-то просто не смог выдержать режим, напряжение. Кому-то это было психологически тяжело.

– От возраста зависит?

– Нет, я думаю от склада характера. Насчет возраста понятно, что мы сейчас стараемся своих коллег 65+ беречь, потому что они кладезь опыта и ума, у кого нам еще спрашивать советы, как ни у них. Они координируют, думают, ищут, а мы как рабочие лошадки выполняем назначения, осмотры пациентов, передаем и консультируем. Для врача опыт – это тоже очень важно.

– Природа вируса понятна на сегодняшний момент? Разные же версии есть: и об его рукотворности, и его спонтанности. К чему сейчас склоняются?

– Думаю, что это природная мутация, потому что если у здоровой молодой пары, мужчины и женщины, рождаются больные дети, то это просто генетическая поломка на определенном моменте. Точно так же данный вирус из животного мира, придя в человеческий, мутировал так, что получилось то, что мы имеем.

– Если человек заболел, какие его первые действия? Во-первых, как определить, ковид это или нет? Во-вторых, как справиться с психологическим стрессом? И каков идеальный алгоритм поступков больного?

– Прежде всего, не паниковать, потому что это не самое страшное, что может случиться. Первое: остаться дома. Второе: если есть возможность, будет лучше – изолировать себя от окружающих. Дальше обязательно вызвать врача на дом в случае высокой температуры. Не выходить на улицу и не являться источником инфекции – это обязательно. Пациенту ни в коем случае не нужно самостоятельно покупать антибактериальные препараты. Знаю, многие начинают их принимать в большом количестве, потому что коронавирус – это вирусная инфекция. Но вирус антибиотиками не лечат, и они никак не действуют на covid-19. Более того, если люди начинают принимать антибактериальные препараты, они уничтожают свою флору, которая у них есть в кишечнике, гибнут наши нормальные бактерии, и это усугубляет еще больше состояние пациента.

Что еще нужно обязательно делать? Поскольку у нас весна и осень связаны с авитаминозом, нужно просто правильно питаться до того, как вы заболели. Дома проветривать, регулярно проводить влажную уборку, то есть все то, что мы обычно делаем весной и осенью при гриппе и ОРВИ, как это было раньше в доковидные времена.

– Однако реальность такова, что проблемы возникают еще на стадии диагностики. Человек заболел, а дальше как ему понять, ковид у него или не ковид, что ему делать?

– Пац

иент не должен понимать, ковид у него или нет. Это должен сделать врач. Для этого вызывается доктор на дом. Есть определенные изменения в носоглотке, которые мы видим, как врачи. Да, иногда у пациентов есть легкое течение или бессимптомное. Но есть один очень важный симптом, наблюдаемый только при коронавирусе – внезапная потеря обоняния или вкуса, либо его извращение. Конечно, у пациентов бывают хронические заболевания ЛОР-органов, которые изначально связаны с тем, что у них может быть притупление обоняния. Однако если оно вдруг как-то изменилось, это пациента должно насторожить.

– Не у всех же больных пропадает обоняние.

– Это не стопроцентный симптом, но бывает так, что у пациентов он единственный. Здесь, скорее всего, будет коронавирус, однако, опять же, надо дальше диагностику проводить.

– Диагностику тестом?

– Тестом по методу полимеразной цепной реакции, сокращенно ПЦР. Это мазок из носоглотки, и обязательно – осмотр пациента доктором. Если есть определенные симптомы у пациента, при этом теста нет, но мы уже знаем, что родственники болеют ковидом, или у пациента есть такие сопутствующие заболевания, как сахарный диабет, онкология, другие хронические, или он лежал в стационаре, и в отделении кто-то заболел, а они в одной палате находились, то тут мы уже понимаем, что это, скорее всего, будет коронавирус. И мы уже не ждем, когда же к нам придет результат теста, а начинаем лечить сразу.

– Получить тест – тоже сейчас проблема. Не ко всем идут его брать.

– Да. Чисто из-за того, что очень перегружена наша медицинская служба.

– Вы имеете в виду так называемое первичное звено?

– Да. Оно перегружено, как никто. А знаете почему? Потому что наше население не соблюдает меры предосторожности, несмотря на то, что ему сказали: пожалуйста, носите маски, сидите с температурой дома, если у вас нет острой необходимости выходить, не посещайте магазины чаще, чем это необходимо. Потому что многие люди – я сама вижу – в магазинах абсолютно не защищены, не предохраняют себя. И, конечно же, здесь риск схватить коронавирус намного выше. Потому что, когда летом сказали: всё хорошо, езжайте на курорты, все поехали, перезаражались, вернулись. Кончились отпуска, начался учебный год – дети были изолированы друг от друга, а стали скученны, все вышли на работу, стали больше контактировать. Дети чаще ходят без масок, а болеют они легче и являются больше переносчиками инфекции, заражая пожилых родственников. Большое количество пожилого населения считает: если у них температура 38, то выпьют по старинке какой-нибудь антибиотик и должно полегчать. А им не легчает неделю, они не вызывает врача, самостоятельно лечатся чем-то неизвестным, а потом поступают к нам в тяжелом состоянии. Вот поэтому наша система здравоохранения, к сожалению, не справляется.

– Каков процент жертв самолечения?

– Большой. На начальном этапе, когда нас всех резко посадили на карантин, их было меньше, но все-таки они были. Потом, когда сказали, что снимаем ограничения, люди стали чаще выходить, чаще встречаться. Я даже могу судить по своим родственникам. Как только объявили, что можно спокойно выходить из дома, моя бабушка сразу же побежала по своим подружкам. Это было нами срочно пресечено: провели профилактическую беседу, изолировали ее и только после этого стали с ней контактировать.

Получается, что как только мы стали чаще общаться, начали больше страдать люди с хроническими заболеваниями: это, сахарный диабет, ожирение, гипертоническая болезнь, ишемическая болезнь сердца, после тяжелых операций, тяжелые состояния почек, когда человек находится на диализе, онкобольные. Эти все пациенты из групп риска. Из-за того, что с ними много контактировали, они словили вирус, у них слабее иммунная система и, соответственно, заболевание протекает совершенно по-другому. Конечно же, у нас процент заболевших увеличился. Не могу сказать точно, но минимум раза в два по сравнению с весной.

– А сколько в день госпитализируется людей по Рязани?

– По-разному. Если поначалу больных везли куда угодно, то сейчас есть маршрутизатор и просто так в ковид-госпиталь нельзя приехать. В «красных зонах» строгий режим. В БСМП в сутки госпитализируют от 20 до 60 человек. В ОКБ пик был до 80-ти.

– Это только в одну больницу?!

– Да. А у нас работают 11-я, БСМП, две ОКБ: в Канищево и имени Семашко, четвертая городская больница принимает пациентов полегче. Нагрузка между ними постоянно перераспределяется, потому что если в один ковид-госпиталь ежедневно будет поступать огромное количество больных, то медперсонал не сможет справиться и где-то что-то пропустит. Поэтому у нас определенные волны госпитализации. Например, в понедельник и среду привозят в одну больницу, во вторник и четверг – в другую, в среду и пятницу – в следующую. Так мы попеременно на массовом приеме.

– А с областью как?

– Если поступают тяжелые пациенты, медперсонал межрайонной больницы сразу сообщает об этом заму главврача, он созванивается непосредственно с ковид-госпиталем в Рязани, и больного перевозят.

– Где эпидемическая ситуация проще: в области или в городе? Болеют больше где?

– Болеют больше там, где больше скученность коллективов. То есть в городе. Если вы посмотрите, например, на Москву, то в столице болеют больше, чем в Подмосковье. В деревнях люди живут изолированно, они меньше контактируют друг с другом, туда меньше приезжают родственники, которые могут являться источником инфекции. Что у нас случилось в майские праздники, когда всех распустили, и москвичи поехали на периферию «самоизолироваться», помните?

– Московские врачи вздохнули, а рязанским прибавилось работы.

– Вот это был, конечно, кошмар. У нас резко пошел подъем заболеваемости. Ведь из-за реформы здравоохранения произошло укрупнение медучреждений. На провинции это сказывается особенно остро. В села к людям приезжать стало тяжелее. Это была большая проблема. Но сейчас потихонечку все уже адаптировались. Все знают, что если у пациента есть определенные показания в виде снижения сатурации, высокая температура и она не корригируется обычными средствами, с которыми мы привыкли работать, то здесь да, направляется больной на компьютерную томограмму и сразу на диагностику в ковид-госпиталь.

– А каков критерий госпитализации и насколько он доступен людям?

– Критерий госпитализации определяет медицинский работник, не сам пациент.

– Врач скорой, который непосредственно выезжает на вызов?

– И врач скорой, и врач, наблюдающий пациента на дому. Это могут быть и волонтеры-медики из нашего медуниверститета. Также это может быть дистанционный мониторинг по телефону, когда мы опрашиваем пациента и слышим, что он начинает задыхаться, в трубку тяжело дышать, это тоже «звоночек». Фактор, который говорит о том, что к этому пациенту нужно вызвать врача.

– Куда должен звонить человек, чтобы получить дистанционную консультацию?

– Сразу предупрежу: дистанционная консультация – это не панацея. Только по телефону диагноз не ставят. Например, пациент заболел, у него температура, кашель, вызвал врача на дом. Смотрят: если он с сопутствующей патологией, есть определенные графики, по которым его наблюдают. Если пациент без сопутствующей патологии, адекватный и все назначения может выполнить, ему выдают из поликлиники препараты. После того как назначили пациенту лечение, он наблюдается врачом. Либо сам пациент звонит врачу (у врачей есть дежурный телефон) и говорит: я – пациент Иванов, вы были вчера или позавчера, после вашего последнего посещения либо у меня все нормально, в порядке, либо мне стало хуже. Доктор задает ему определенные вопросы. Если улучшений нет, состояние ухудшается – это является звонком, чтобы пациента госпитализировали. Дальше врач созванивается с больницей, говорит, что пациент Иванов, такой-то день болезни, наблюдается у меня, амбулаторное лечение без эффекта, вызывает скорую, и человека транспортируют в ковид-центр. Это один момент.

Второй момент, как можно определить ухудшения в состоянии здоровья? Если вдруг пациент внезапно на фоне лечения почувствовал, что ему дышать стало хуже. Например, раньше спокойно доходил до туалета, а появились признаки того, что тяжело дойти, внезапно появилась одышка, которой раньше не наблюдалось. Или у больного на фоне лечения была температура 38, а стала выше. Или появился кашель с кровавой мокротой. То есть острые параметры. Здесь сразу вызывают скорую помощь. Она приезжает и после осмотра забирает пациента.

– А разве проблем с госпитализацией нет?

– Раньше были.

– Были случаи, когда больного на скорой везли в один госпиталь, привозили, а в приемном покое говорили: вы опоздали, у нас уже мест нет. Разворачивались и везли в другую больницу.

– Да, такая ситуация была у нас в начале эпидемии, когда мы еще не могли маршрутизировать, и огромное количество пациентов везли в те госпитали, которые еще не были готовы. Сейчас процент коек увеличен, мы готовы, мест хватает.

– И на сколько больных еще хватит мест в больницах Рязани и области?

– Все зависит от того, станет ли население соблюдать меры безопасности или так и будет наплевательски относиться ко всему тому, что рекомендует Роспотребнадзор, инфекционисты. Молодежь не соблюдает дистанцию, у них принято сейчас приветствовать друг друга – обниматься с поцелуями. Вот этого не надо! Можно как у японцев – издалека помахали друг другу ручкой, поприветствовали – этого будет достаточно.

Если мы будем продолжать собираться скученными коллективами, ходить на концерты, в кафе, еще куда-то без средств индивидуальной защиты или использовать их неправильно, то это очень плохо. Одноразовая маска – она на два часа. Это не так дорого – купить себе одноразовые масочки. Если совсем уж тяжело, то сейчас продаются и многоразовые. Все стирают нательное белье каждый день. Маску тоже нужно. Купите себе 20 штучек, по пять-десять на день, и меняйте их. Вечером постирали, прогладили, они чистенькие, пожалуйста, используйте дальше. Это не так страшно и не так обременительно, чем потом попасть в больницу и лечиться.

Раньше всегда говорили: приходишь домой – помой руки. Руки помыть с мылом, не с косметическим непонятным средством – не проблема ведь. Помойте нормальным мылом, хорошо помойте, правильно, с обработкой всех поверхностей, по локоть. Это тоже очень важно.

Если мы все будем соблюдать эти меры и по возможности самоизолируемся, то наша система здравоохранения продержится, сможет этот вал пациентов принять на себя. И я думаю, мы выйдем победителями в схватке с коронавирусом.

О том, кто на сегодняшний день побеждает – вирус или врачи, о проблеме нехватки лекарств и опасности самолечения, а также как себя вести пациентам после выздоровления – в следующем номере рязанского выпуска «Новой газеты».

Алексей ФРОЛОВ

читать весь номер