Новая газета
VK
Telegram
Twitter
Рязанский выпуск
№06 от 15 февраля 2018 г.
Три страсти Виктора Костина
 Кудесник мяча и клюшки, давно переросший региональный уровень, лишь по воле случая не получил всесоюзного признания

Недавно исполнилось 80 лет со дня рождения легенды рязанского футбола и хоккея Виктора КОСТИНА, которого болельщики не забывают до сих пор, хотя уже пятнадцать лет его нет с нами. Виктор Павлович с одинаковым успехом выступал как на зеленом газоне, так и на ледовой площадке, но, по собственному признаю, наибольшей любовью у него пользовался все же футбол.

Виктору Костину было на роду написано стать превосходным спортсменом, и словно судьба сама вела его по этому тернистому пути, не позволяя уклониться от заданного вектора ни влево, ни вправо. Однако в конечном итоге что-то помешало достичь ему наивысшей точки, что для талантливых воспитанников рязанского футбола не просто напасть – проклятие какое-то…

В послевоенные годы футбол начинался со двора, а центром притяжения молодежи был стадион «Спартак». Виктор жил на улице Горького, поэтому нет ничего удивительного в том, что оказался в заботливых руках тренера красно-белых Сергея Сергеевича Рычагова. Годы пронеслись незаметно, и вскоре талантливый ученик занял место на острие атаки рядом со своим заслуженным учителем. Процесс вливания свежей крови произошел как нельзя вовремя, и в 1954 году спартаковцы в третий раз выиграли старейший турнир региона – кубок области. Свою лепту в этот успех внес и 16-летний Костин, перешедший во взрослую команду ведущего клуба прямиком из детской.

В следующем сезоне «Спартаку» покорилась новая вершина – чемпионат области, а в числе самых результативных игроков турнира оказался Виктор Костин. В 1956 году он получил приглашение в сборную Рязанской области, за которую выступал в первенстве РСФСР вплоть до выхода в класс «Б». Произошло это судьбоносное событие лишь несколько лет спустя: к тому времени Костин уже успел дебютировать на Всесоюзной арене в составе ледовой дружины, которая повышения в классе сумела добиться раньше.

Свой лицевой счет новобранец открыл уже во второй игре против казанского «Красного замени», завершившейся совсем не мирной ничьей – 4:4. Постепенно росло мастерство рязанских хоккеистов, они заметно поднаторели в канадской «забаве». Набравшись бесценного опыта, во всей своей красе предстал и герой нашего повествования. Болельщики тогда буквально боготворили первую тройку нападения – Юрий Баранов – Александр Горшков – Виктор Костин, которая задавала тон. Для Костина самым успешным выдался сезон-1959/60, когда он забросил 26 шайб и в споре бомбардиров уступил лишь товарищу по звену Баранову. 

Однако не обошлось и без огромной ложки дегтя: на финише чемпионата в домашней встрече с пензенским «Трудом» Виктор сломал ключицу, из-за чего летний сезон пошел насмарку. Но, как говорится, нет худа без добра. Возвратившись на футбольное поле спустя год, Костин из нападения был переведен в полузащиту, о чем впоследствии никогда не пожалел, поскольку именно в средней линии его талант засверкал новыми гранями.

Впрочем, перевод на его результативности не слишком отразился. Помимо ярко выраженных диспетчерских качеств Виктор обладал еще и сильным поставленным ударом с левой ноги и являлся штатным исполнителем практически всех стандартных положений. Для него не составляло большого труда отправить мяч в сетку прямым ударом метров с 35-ти, как это, к примеру, произошло в Кирове в 1964 году. Или взять его мощный «выстрел» по воротам итальянской «Реджианы», принесший спартаковцам важную победу (1:0) в международном матче, которые проигрывать в те времена было себе дороже. А вот что касается пенальти, то с ними все складывалось далеко не лучшим образом. И хотя Виктор нередко забивал с «точки» решающие голы, однако случались и досадные промахи.



Звезды рязанской дружины разных поколений: Николай Саморуков, Дмитрий Аксенов, Юрий Борисов и Виктор Костин (слева направо)

Но главным для Костина оставался все же сам процесс, а ни его статистические обозначения, хотя и с ними все было в полном порядке. Его партнер Владимир Болотин, с которым они составляли мозговой центр рязанского «Спартака», впоследствии вспоминал: «Это был единственный футболист, которому игра приносила необычайное удовольствие только от того, что он принимает в ней участие. Он как артист на сцене, выйдя на поле, сразу оказывался в родной стихии. Я знал, что пока в первые пять-десять минут он не утолит свою жажду, накрутив нескольких соперников, кстати, не в ущерб командным действиям, другого от него ждать нечего. Бывало, он даже хихикал, демонстрируя свой фирменный дриблинг, настолько были сильны эмоции, до того ему было приятно ощущать то, что он умеет вытворять с мячом».

Была у Виктора Павловича еще одна страсть: он являлся заядлым голубятником. Очевидцы до сих пор с улыбкой вспоминают, как даже во время официальных матчей он умудрялся бросить взгляд в сторону питомцев, благо, что голубятня располагалась от стадиона «Спартак» в шаговой доступности. А когда команда приезжала в другой город, первым делом на пару с Анатолием Балабановым они отправлялись на рынок любоваться неизвестными породами пернатых.

По итогам 1964 года сразу два игрока рязанской команды – бомбардир Юрий Борисов и диспетчер Виктор Костин – приняли участие в матче сборных второй и третьей зон РСФСР класса «Б». И если у Борисова подобный опыт в наличии имелся, то Костин о своих приглашениях, как правило, узнавал, когда поезд уже ушел. Так было и в 1958-м: к нему проявили интерес наставники юношеской сборной республики, но руководство облспорткомитета, не желавшее терять ведущего игрока, «забыло» своевременно уведомить об этом своего подопечного, так повторялось и в последующие годы.

Хотя было очевидно, что некоторые футболисты «Спартака» (и Костин в первых рядах) заметно переросли местный уровень, но повысить свой класс у них возможности практически не было. В 1961 году Виктора звали в сталинградский «Трактор», который готовился к переходу в класс «А», но в профсоюзной команде не было возможности сделать освобождение от службы в армии, что явилось сдерживающим фактором. Переход в итоге так и не состоялся. Была возможность у рязанцев пойти на повышение всей командой, когда в 1965 году они досрочно выиграли зональный турнир класса «Б», но в полуфинальной пульке ставка была сделана уже не на них. Так заветная мечта и осталась неосуществленной, хотя тот сезон по праву считается одним из самых ярких в богатой биографии главной дружины региона.

Как это зачастую бывает, за всплеском начался спад. Недавние лидеры, подошедшие к критическому по тем временам возрасту, стали потихоньку сходить с авансцены. В их числе оказался и 28-летний Виктор Костин, который по семейным обстоятельствам прервал выступления, и лишь поддавшись уговорам товарищей, время от времени принимал участие в домашних матчах. 

В футбольной и хоккейной командах он провел по семь ярких сезонов, и если сложить вместе забитые мячи и заброшенные шайбы, то окажется их более сотни. Газетой «Рязанский комсомолец» признавался по итогам года лучшим игроком футбольной дружины, вошел в символическую сборную всех времен. Впрочем, и после ухода из большого спорта с любимым делом не расстался. Еще добрый десяток лет продолжал выступать в областном первенстве за команду «Электрон», был играющим тренером и дважды приводил своих подопечных к чемпионскому званию.

…В канун нового 2004 года руководство женского футбольного клуба «Рязань-ТНК» устроило вечер для ветеранов спорта. Праздник удался на славу, по его окончании гости расходились большими группами, но ни в одной из них Костина не оказалось. И когда в 20:20 при переходе через проезжую часть близ остановки общественного транспорта «Спортклуб “Чайка”» автомобилем «Жигули» восьмой модели был сбит человек, далеко не сразу в нем опознали бывшую звезду футбола и хоккея. От полученных травм Виктор Павлович скончался на месте. 

На поминальном вечере «боевые» товарищи вспоминали, как в ходе мероприятия Костин, вроде бы ни с того ни с сего, извлекал из уголков своей памяти моменты, когда проявил себя не с лучшей стороны, допускал ошибки, что в футболе дело в общем-то обычное. А после произошедшего невольно возникла мысль – будто исповедовался…
Юрий МАТЫЦИН