– Произошло это, когда я поступил в техникум механизации сельского хозяйства в родном городе Ахтырка Сумской области. Наш преподаватель Василий Иванович Сыч организовал секцию гимнастики, которую я закончил. Вот откуда закалка! И когда уже в армии выступал на соревнованиях офицеров группы войск, в гимнастике всегда был первым. Еще тяжести поднимал, лыжами с детства занимался, плавал на речке. Гранату бросал так, что потом искать приходилось, норматив намного перекрывал. А вот стрелял неважно…

 

 

– Да, я не пехота (смеется). Но настоящими летчиками считаю только истребителей! После окончания училища был направлен в 814-й полк (его потом переименовали в 106-й гвардейский), который базировался под Харьковом. Было это 20 июня 1943 года, в его составе прошел всю войну и потом еще служил до 11 марта 1953 года. Вот так и стал ветераном полка, в его составе обошел пол-Европы: Германию, Польшу, Чехословакию, Венгрию, Австрию, Румынию, Югославию.

 

 

– Если бы так, мне бы Звезду Героя дали. Лично я сбил один Фокке-Вульф-190 – за него Орден Красного знамени получил. Было это 22 февраля 1945 года. Нас было шестеро, а немцев – двадцать, они собирались бомбить передовой край нашего 1-го Украинского фронта. И вот прямо на глазах командующего фронтом Конева завязался воздушный бой: мы семь штук уложили, а сами, хоть и все в дырках, но вернулись домой. Командующий потом лично позвонил и поздравил с успешным выполнением задания. А в группах у меня еще три самолета числится, так что всего на счету четыре.

 

 

– Был такой неписаный закон, в группе первый сбитый самолет «отдавали» ведущему. И у нас все ведущие получили по Золотой Звезде: в нашем полку – 12 Героев Советского Союза, а командир полка – дважды. Я же всю войну был ведомым, потому что было такое положение: через труп товарища. А у нас было мало потерь, все, слава Богу, на своих местах. И когда ведущий атакует, моя задача его прикрывать. Также обеспечивали безопасность штурмовиков, в основном Ил-2. Главное было не допустить «мессершмиттов», если зенитная артиллерия сбила, тут мы уже не виноваты, а если немецкий истребитель – вылет не засчитывался.

 

– Николай Ефимович, в воздушном бою всегда страшно или как-то привыкаешь?

 

– Нет, всё время волнение, смотришь в прицел, вот он с крестом: или ты его, или он тебя. Другого не дано. Полетел как-то товарищ на задание, сбили. Упал за линией фронта, но успел спрятаться и отсиделся у местных жителей. Тут как раз наши в наступление пошли. Попал в НКВД, началось следствие, а ведь он на вражеской территории только ночь и был. Разобрались, потом он Героя получил. А самый правдивый фильм о летчиках «В бой идут одни «старики»: я, когда смотрю, будто сам там присутствую, только по какой-то причине не летаю.

 

 

– Да, как говорили у нас в авиации, когда хорошо, то все молчат. Полетела наша четверка на «охоту», и вдруг начал стремительно терять высоту, а передатчика у меня нет – я ведомый. Было это весной 44-го, над Сандомирским плацдармом. Мы карты изучали, местность представляли, а вдруг там внизу в окопах уже немцы. Я сел, шасси убрал, вылезаю из кабины, твердой уверенности нет. Смотрю, бежит кто-то, вроде русский, но пистоль на всякий случай приготовил. Потом «Виллис» подъехал: наши! Сообщили, куда надо, и уже на второй день за мной прилетел Кирюха на По-2, а самолет потом технари доставили. Был еще случай, когда меня буквально уберегла бронеспинка.

 

 

– Конечно, кого попало туда не брали, но, кроме всего прочего, было еще два непременных условия: рост не менее 176 сантиметров и обязательно два боевых ордена. У меня были Орден Красного Знамени и Орден Отечественной войны второй степени. Последним местом базирования у нас был Котбус, километров 80 от Восточного Берлина. Начали готовить, одели в английские штаны, приезжает Конев, увидел: «Это еще что такое?» Хотели шлемы, очки уже примеряли, но тоже не подошло. В Москву отправили спецрейсом, в купейных вагонах. Больше месяца шли репетиции на плацу училища Верховного совета, чтобы потом без единой помарки прошествовать пред ясные очи Иосифа Виссарионовича.

 

 

– Нет, отправился на родину жены – в Грозный. Там проработал семь лет заведующим  орготделом и кадров республиканского совета ДСО «Спартак». А после того, как жена приболела, по совету врачей в октябре 1965 года перебрались в Рязань. По чистой случайности оказался в облспорткомитете, познакомился с председателем Василием Васильевичем Шатровым. Разговорились, он мне и предложил: «Слушай, у нас образуется городской комитет, нужен инструктор». Так я и связал свою жизнь на последующие 15 лет с рязанским горспорткомитетом, а затем еще двенадцать наводил порядок в ДСО «Локомотив».

 

 

– У нас было очень тесное взаимодействие с федерациями, ведь мы организовывали соревнования по нескольким десяткам видов спорта. Люди к нам шли и шли, двери вообще не закрывались, и никто отказа не знал. И, кажется, везде успевали, а ведь было нас вместе с председателем всего три человека. Отсюда и доверие, и уважение, и благодарность. Сейчас встречаю старых знакомых: «Ой, Ефимыч, а помнишь, как вас было трое, а вы всю работу «тащили»? А сейчас столько народу, компьютеры, а ничего не успевают…»

 

 

– Приходилось выбивать. Изначально была определенная сумма, но мы ее еще раза в два перекрывали, и все благодаря секретарю исполкома Рязанского городского Совета народных депутатов Льву Константиновичу Живописцеву. Он к спорту очень хорошо относился. Зимой в выходные я вообще дома не бывал: то одни соревнования, то другие, а ведь еще и сам был судьей республиканской категории по лыжам. Но жена всегда с пониманием относилась, мы с ней уже 62 года вместе.

 

 

– Нет, он ведь часто то на сборах пропадал, то на соревнованиях, вот у него задолженность и возникала. А раньше с этим делом строго было: три месяца не заплатил, и могли запросто из партии исключить. Я в то время был секретарем партийной организации при областном спорткомитете, вот и приходилось взыскивать с должников. И вот он как-то приходит, вынимает пачку пятидесятирублевок: «На!» Я ему в ответ: «Василий Иванович, у вас задолженность только за два месяца». – Он не выдерживает: «А я сразу за год заплачу!  Можно?»

 

 

– Недавно медкомиссию проходил, последним пришел к терапевту: «Жалобы есть?» Я в ответ: «К вам – никаких! Только вот мне процедуры назначили, а тут праздники, заботы, вот 90 лет будет…» Она еще раз в карточку посмотрела: «Ну, молодец!» У меня в 6.30 подъем, сразу точечный массаж от макушки до пяток, зарядочка, обязательно десяток приседаний. И так каждый день всю свою сознательную жизнь!