В Рязанском театре драмы пересчитали «Бешеные деньги»



Бешеные деньги – деньги глупые. Легко, без ума наживаются, легко наполняют карманы, но и долго в них не задерживаются. В лихих девяностых деньги миллионами «сходили с ума». Сегодня глупые деньги потише стали, таятся себе за высокими постами, в солидных портфелях да в банковских вкладах. Вот только умней от этого не становятся. «Деньги, нажитые трудом, – деньги умные.  Они  лежат  смирно», – бешеный нрав глупых ассигнаций и смирную натуру умных банкнот изучает в эти дни Рязанский театр драмы в премьерном спектакле по Александру Островскому.

Режиссер спектакля народная артистка России Жанна Виноградова представила традиционное прочтение Островского, без осовременивания, без смешения времен и эпох. И, тем не менее, именно классическое звучание пьесы сделало ее удивительно злободневной. В этом и заключается феномен вечной классики: нравы и характеры, выведенные Александром Николаевичем, были с успехом приняты в XIX веке, остро звучали в веке XX, и теперь вполне убедительно дышат воздухом века XXI.

Печать времени еще в некоторой степени сохраняют декорации (Константин Розанов) и костюмы (Янина Кремер), удивительно изысканные и элегантные. Легкая беседка, мостик, изящные диваны с высокими спинками, парк, освещенный приглушенными огнями фонарей, уходящая вдаль панорама старого города – сценография создает атмосферу определенной эпохи. Но герои при этом воспринимаются как современники. Интонации актеров – стопроцентно сегодняшние.

Главные виновники интриги: Телятев, Глумов и Кучумов – одинаково могли бы прожигать жизнь и чужие деньги абсолютно в любое время. Столичные шельмы, задумавшие разыграть неуклюжего провинциала Василькова и представить его миллионером в глазах светской бесприданницы Лидии Чебоксаровой.

Они откровенно дурачатся, получая от ситуации удовольствие и выгоду. Но галантные манеры не скрывают циничного нутра, а французская речь – скудость мыслей. Поэтому, несмотря на, в общем-то, безобидный характер их проделки, под обаяние этой прожженной троицы не попадаешь. Интересные работы актеров, создавших колоритные образы, в каждом из которых ложка «светского» меда разбавляется бочкой дегтя: вальяжный Глумов (Юрий Борисов) настораживает едкой злопамятностью, импозантный Телятев (Владимир Приз) – равнодушной бездеятельностью, а источающий комплименты, лебезящий Кучумов (засл. арт. России Анатолий Конопицкий) вызывает своим незавидным положением в конечном итоге только сочувствие.

Ведущий дуэт спектакля: Лидия Юрьевна Чебоксарова (Марина Мясникова) и Савва Геннадич Васильков (засл. арт. России Александр Зайцев) – это не просто противостояние двух характеров, это столкновение двух эпох.

Васильков попадает в сети Чебоксаровой в первые же секунды: идет игра в жмурки, и московская красавица ловит заезжего дельца. Вот только на самом деле все оказывается иначе: выбор делает Васильков и это уже Чебоксарова оказывается в его силках. Герой Александра Зайцева поначалу по-провинциальному неловок. Но упорен – точно так же, по-провинциальному – в достижении своих целей. Поэтому очень скоро неловкость исчезает, остается спокойная уверенность делового человека. Бурным вспышкам его ревности, разъяренной беготне по сцене со стулом верится с трудом. А вот его сугубо деловое выяснение семейных отношений принимаешь безоговорочно. Он «вычисляет» свои чувства, много требует от людей, еще больше – от себя. И этим внушает уважение.

И еще есть в этом образе… надежда. Надежда на то, что есть еще в нашей стране вот такие крепкие мужские характеры, деловые умы.

Героиня Марины Мясниковой всем своим образом провозглашает: ей нужно все и сразу! В погоне за удовольствиями она не согласится довольствоваться малым или подождать хотя бы секунду. Рубящие жесты, гордый поворот головы, жесткий взгляд, кипящая энергия, пробивающаяся порой в хищной нетерпеливости, так не свойственной светским барышням.

«Самый  большой  порок есть бедность», – цинично бросает она в лицо матери. И эту карту старшей Чебоксаровой (нар. арт. России Людмила Коршунова) крыть нечем: у нее самой глаза вспыхивают не менее яркими алчными огоньками, а нервно перебирающие пальцы будто пересчитывают купюры в невидимой пачке.

Опасаться, что спектакль «Бешеные деньги» к финалу превратится в современное моралите, не приходится. Васильков, как и полагается успешному бизнесмену, и эту свою любовную сделку проворачивает с большой выгодой. Строптивая укрощена. Правда, «более обращать внимания на внутренние достоинства», о чем так мечтается Василькову в начале отношений, – этого от Лидии ожидать не стоит. Но смириться перед силой обстоятельств (и денег), оказаться пусть и в экономках у собственного мужа, но при условии, что впереди маячат петербургские салоны – это еще может допустить ее система ценностей. Может допустить и слезы, и мольбы, и унижение перед человеком, которого еще вчера презирала.

А уж кто-кто, а Васильков-то точно знает, когда выгоднее брать товар. И выносит непутевую женушку со сцены на плече, как из торговой лавки. Как подытожили бы юристы: consensus omnium – да и главный принцип соблюден: «из бюджета не выйти».