Рязанский выпуск
№10 от 17 марта 2016 г.
Свежие новости
В Рязани выявили очередное превышение сероводорода
(06.07.2024)
Тайны Малковского двора
(06.07.2024)
Племянник не выжил
(06.07.2024)
Одной проблемой меньше
(06.07.2024)
«Трубадур» из раздробленной Руси
(05.07.2024)
В Рязани задержан участник парада на Красной площади
(04.07.2024)
Мэр-гидрометцентр
(04.07.2024)
Власти услышали «Новую газету»
(03.07.2024)
Переполох в администрации города
(03.07.2024)
В салоне +41
(03.07.2024)
Латание дыр в режиме многозадачности
(03.07.2024)
Военные пенсионеры не получили пенсию за июнь
(02.07.2024)
Адские пляски, квест и бабушка-трансформер
В Рязанском Театре на Соборной поставили три сказки XXI века
.jpg)
В некотором царстве, в Рязанском государстве жил-был Театр, и звали его «на Соборной». И все-то у него было: и залы – большой и малый, и зрители – от мала до велика, и артисты – один другого краше. Но чего-то не хватало… Пустил тогда Театр три стрелы в разные стороны и созвал трех режиссеров. «Идите, – говорит, – туда – не знаю куда, принесите то – не знаю что. О! Принесите мне сказку театральную! Да такую, какой еще свет белый не видывал!»
Примерно так мог бы выглядеть зачин к творческим мастерским, которые прошли в Театре на Соборной с 28 февраля по 5 марта. Располагает и обязывает само название – «Театральная сказка». Но только на первый взгляд. Уйти от привычного шаблона и постараться выяснить, какой должна быть сказка для юного зрителя XXI века – такую задачу поставили перед собой участники лаборатории.
Творческие мастерские – проект худрука театра Марины Есениной – проходят на Соборной уже в третий раз. На этот раз лабораторией руководил Олег Лоевский, известный критик, драматург, лауреат международной премии Станиславского. С его подачи театр отобрал пьесы и пригласил режиссеров, которые за несколько дней создали эскизы трех абсолютно разных спектаклей: экологическую сказку, социальную и куртуазно-романтическую.
Стать маленькой
Открыла показы работа московского режиссера Дмитрия Креминского по пьесе Виктора Ольшанского «Чудо на один день». В первые минуты действия зрителя встречает идиллическая деревенская картинка: мягкие подушки, нарядная печка, веселый ситец. Заботливая бабушка хлопочет у стола с крынкой молока – сказка, да и только! Но городского внука эта размеренная сельская жизнь не радует: ни интернета, ни макдональдса, ни мерседесов. И даже не пытаясь бороться со своей скукой, он капризничает и выговаривает бабуле. «Зачем мне такая бабушка, у которой даже телевизора нет?!» – восклицает с обидой. Но смягчает свои грубые слова поцелуем в щеку.
– И вот тут становится понятно, что отношения внука и бабушки больше, чем те слова, которые они произносят, – отмечает Павел Руднев, известный театральный критик, приглашенный к обсуждению эскизов.
В стремлении стать ближе к внуку, сбросить свою старость бабушка просит об обыкновенном чуде: «Хоть бы один раз, на один день снова маленькой стать…». И чудо происходит! Вместо бабушки на сцене – девочка-школьница, бойкая и смелая! И, как оказывается, превращение происходит как нельзя вовремя: внук попадает в лес. Образцовый житель городских джунглей, он и здесь призывает все спилить и сжечь, успевая настроить против себя лесных жителей.
Лесной мир прописан и режиссером, и актерами в этом эскизе с особым юмором и колоритом. Природа пробуждается. И наказывает нерадивого мальчишку, открывая ему истинные ценности дружбы, свободы, самопожертвования. А маленькая бабушка, спасая внука, преподает ему урок смелости. Путешествие по лесу становится для мальчика способом постижения мира. По меткому выражению Павла Руднева, «одноэтажный человек становится многоэтажным». В этом, пожалуй, и есть главное чудо этой истории.
Полюбила Барби медвежонка
Вторая пьеса «Последний папа» принадлежит перу польского автора Михала Вальчака. И, как пояснил Олег Лоевский, является образчиком современной западной драматургии, которая сегодня развивается, во многом исходя из запросов общества. В центр сюжета помещается некая социальная проблема, вокруг который и придумывается история. Подросток, проживая сложную ситуацию в театральных условиях, легче адаптируется впоследствии, столкнувшись с ней в реальной жизни.
Исходной точкой конфликта в пьесе «Последний папа» становится тема одиночества ребенка в семье. Девочка, страстно мечтающая поиграть с папой, каждый вечер слышит только: «Я так устал сегодня. Поиграем завтра». Семья, в которой родители только и делают, что уходят на работу, приходят, едят и спят, кажется ей картонной, фальшивой. Взрослые двигаются как заведенные роботы, а вечером, уставшие, бессильно роняют голову, словно у них кончилась батарейка.
На этом фоне мир плюшевого мишки и куклы Барби выглядит гораздо реалистичнее. Фантазии девочки оживают. И в них реализуется ее главная страшная обида: папу похитила большая черная птица и отнесла в стеклянный дворец к бледной королеве!
Ну а чтобы освободить его, надо посоветоваться с очень умной книгой, поискать говорящую лужу, проехать на седом трамвае и пережить еще массу приключений.
Спасение папы режиссер спектакля Наталья Шумилкина (Москва) превращает в настоящий квест. Персонажи (один эффектнее другого!) сменяют друг друга. Каждый выполняет свою функцию, вовлекая девочку в новые социальные отношения. Пройдя эту круговерть, добравшись до замка королевы, девочка сталкивается… сама с собой. И другой финал вряд ли можно и представить. В конце концов, только мы сами в ответе за свои фантазии. Как и за свою реальность, впрочем, тоже.
Большая голова и большое сердце
– Я очень люблю такой стиль: европейская романтическая сказка, с депрессивностью, куртуазностью, в балладном изложении. Такая сказка часто оперирует темами смерти и жестокости, ужасом перед своеволием другого человека, короля или любой иной власти. Это красивый и сложный театр, за который я голосую.
Под этими словами Павла Руднева о работе саратовского режиссера Алексея Логачева хочется подписаться.
В основу эскизной постановки легла пьеса Светланы Баженовой «Эмиль Большая голова». Сама автор определяет жанр своего произведения как сказка-концерт Жака Бреля. Под его меланхоличный французский шансон и разворачивается эта щемящая душу история.
История о жестокой королеве, которая собирает на главной площади уродов со всего королевства и устраивает адские пляски (привет всем голливудским «Голодным играм»!). Они пляшут под бешеную гармошку, пока не испустят дух. И только один выживший – счастливчик! – попадает в придворный цирк уродов. Никто и не подозревает, что среди них королева прячет свою собственную дочь – принцессу Розали – девочку-шар, до того огромную, что королеве стыдно показать ее при дворе.
И лишь чудесный корсет – изобретение такого же уродца большеголового Эмиля – позволяет сжать неохватное тело принцессы. Вот только готова ли сама Розали променять внутреннюю красоту на внешнюю?
Сказочно-философская притча поднимает тему инакости настолько широко, что проецировать ее можно бесконечно: на мир инвалидов, на угнетаемые нации, наконец, просто на людей, отличных от большинства. И хотя финал постановки сентиментально счастливый, умом понимаешь, что не все так радужно в нашем королевстве.
И поневоле хочется одеть на глаза еще одно изобретение Эмиля – окулярисы, которые позволяют увидеть не внешность человека, а какой он есть в душе, на самом деле. По крайней мере, у театра для этого есть сказочно богатые возможности.
комментарий
Олег ЛОЕВСКИЙ, критик, драматург, лауреат международной премии Станиславского:
– Мастерские – это профессиональный тренинг, который затрагивает все театральные службы и цеха. Появляется новая драматургия, приезжают новые режиссеры из разных городов. В серьезные условия ставятся актеры, которые должны за три-четыре дня создать эскиз спектакля, показать законченную историю. Это настоящий стресс, а стресс в данном случае вещь продуктивная. Как показывает опыт лабораторий, за три дня артисты еще не успевают «распределить штампы» и работают на чистой творческой энергии. Так что на время мастерских весь театральный организм оживает и мобилизуется.
Объектом нашего рассмотрения является сказка. Театральная сказка, к сожалению, имеет свою матрицу в детском театре. Есть некая заштампованность, где абстрактное добро борется с абстрактным злом и, шутя, его побеждает. Это ТЮЗовская болезнь, с которой мы пытаемся бороться. Пытаемся искать современную драматургию, которую тоже очень тяжело играть в театре. Дети консервативны, родители консервативны. Все хотят видеть «Колобок», «Теремок» – все, что кончается на «ок», и «Маугли». Поэтому мы привлекли к работе другие тексты и посмотрим, что из этого получится.