Защитник, который не проворонил

Когда-то они ковали спортивную славу Рязанского края, однако сейчас о них практически не вспоминают даже в дни их юбилеев. И это крайне прискорбно. В конце минувшей недели исполнилось 80 лет Вячеславу ВОРОНИНУ – непроходимому защитнику сборной Рязани по хоккею с шайбой середины 1950-х – 1960-х годов. О том, какого класса это был игрок, можно судить хотя бы по тому, что играл он в легендарной первой пятерке, которая входит в золотой фонд рязанского хоккея. А в свое время его приглашал легендарный ЦСКА.

Первопроходцы главной ледовой дружины: Юрий Баранов, Вячеслав Воронин и Вячеслав Новиков (слева направо)

– Вячеслав Тарасович, поведайте, как к спорту приобщились?

– Жил я на улице Татарской неподалеку от стадиона «Трактор» (сейчас на этом месте расположен Центральный спортивный комплекс, – Ю.М.). Мама Любовь Федоровна работала завучем в школе №3, ей одной из первых в Рязанской области присвоили звание «Заслуженный учитель РСФСР». Так вот она поощряла мои занятия спортом, и я с утра до вечера пропадал на стадионе.

– А чему отдавали предпочтение – футболу или хоккею?

– Даже не знаю, как тут можно выбирать: летом – футбол, зимой – русский хоккей. Клюшки были такие, что еле поднимешь, и мяч тяжелый, но у меня получалось неплохо. Тогда «Сельмаш» принимал участие в республиканских соревнованиях по русскому хоккею, и тренер хотел взять в команду, а мне только 14 лет. Медосмотр прошел, все в норме, он в спорткомитет: «Дайте мне Воронина, пусть играет!» А ему в ответ: «Если что-нибудь случится, ты будешь отвечать?» Не знаю почему, но меня всегда ставили на позицию центрального защитника, что в футболе, что в русском хоккее. А я ростом-то какой – маленький, а в центре нужно обязательно быть рослым.

– В хоккее с шайбой с этим было проще?

– Этот вид спорта мне как-то сразу пришелся по душе. Я купил себе книжку какого-то канадского теоретика и наизусть выучил все, как должен действовать защитник. Сейчас, конечно, в обороне иначе играют, чем в наше время, но тогда все только начиналось, и мы в своем роде были первопроходцами.

– О вашей игре можно судить по эпиграмме, которая появилась в 1960 году на страницах календаря-справочника: «Ростом он маленький, / Слава Воронин. / Но в защите – не проворонит. / Даст он любому, пожалуй, отпор / Так, что не выдержит даже борт».

– Да глупости все это, никогда в жизни я игроков не трогал, и уж тем более бортов не ломал. Силовые приемы специально на тренировках отрабатывал и всегда применял их умело, ведь это не то, что толкать или палкой бить. Я у любого мог шайбу без нарушения отобрать: соперника плечом к борту прижимаю, он не знает, что делать, и сам шайбу теряет. Я ее подхватываю и посылаю к левому борту (у нас была специальная договоренность), где уже дежурил Юрий Баранов – прирожденный бомбардир. Ему пару человек обмануть вообще ничего не стоило, делает рывок – и шайба в воротах.

– А когда начала формироваться легендарная первая пятерка, впоследствии ставшая главной ударной силой рязанской команды?

– Да, практически сразу. Олег Объедков и Александр Горшков в команде были с первого сезона, а потом мы пришли – Юрий Баранов, я и Виктор Костин. Одно удовольствие с ними было играть, Баранов по этому поводу так говорил: «Зачем выходишь на лед? Чтобы забить. Вот и забивай!» И с этой задачей справлялся просто великолепно. Техника у него была потрясающая, шайба к клюшке будто прилипала. Как Пеле в футболе, у него мяч разве отберешь? Наш капитан Горшков в центре здорово играл и снабжал передачами своих крайних форвардов. Костин тоже был просто великолепен. Знаешь, как он забивал? Даже не крюком бросал шайбу, а палкой ловил и с лета – ни один вратарь поймать ее не мог. Ворота Юрий Степанович Никитин защищал – он был играющим тренером. Готовил нас по канадской системе: гонял так, что до сих пор не забыл. Ставит пять человек, а ты в одиночку должен всех обыграть. Разве пройдешь – да никогда в жизни!

Силовой прием в исполнении Вячеслава Воронина

– А какими сильными сторонами обладали лично вы?

– Катание было приличное, так что соперникам было сложно от меня убежать. Однажды это сыграло со мной злую шутку, когда я пытался сразу троих нападающих перехитрить, но, объезжая свои ворота, случайно отправил шайбу прямо в них. Тот матч завершился вничью, а меня, несмотря на грубую ошибку, признали лучшим защитником и наградили красивыми настольными часами. Был в арсенале и неплохой бросок. Помню, один из судей даже говорил перед матчем: «Слава, ты сильно не щелкай, а то шайба отскочит и кому-нибудь в лоб попадет». На что я ему отвечал: «Не бойтесь, никто не пострадает – я точно бросаю».

– В ваши времена большое значение имели международные встречи, в которых проиграть было смерти подобно.

– Так было не всегда, порой случались и прямо противоположные ситуации. Весной 1959 года впервые в Рязань приехала молодежная сборная Китая. Площадку тогда заливали на футбольном поле перед большой трибуной стадиона «Спартак». А была уже середина марта: ночью мороз, а утром выходим на лед, и он за час превращается в кашу. Команда у китайцев хоть и сборная, но так себе: первый матч мы выиграли – 5:3. На следующий день игра складывалась иначе. Гости повели в счете, но мы вскоре сократили отставание и были готовы развить успех. Но тут Юрий Степанович подзывает меня и говорит: «Слава, если хочешь в команде и дальше быть, не забивайте больше. Надо обязательно проиграть». Деваться некуда, и тут наш изумительный вратарь Володя Трецин начал «чудить». Ему издалека бросают, а он ногами дрыгает, промахивается мимо шайбы, а она пролетает мимо. Мы нападающих без борьбы пропускаем, а они забить никак не могут – уже подтаяло и лед им не дает. Кое-как китайцы одержали победу с той же разницей – 6:4. Таким образом, все остались очень довольны, а потом был дружественный банкет в «Первомайской» гостинице.

– Вячеслав Тарасович, а какие из хоккейных баталий того времени вам наиболее врезались в память?

– У болельщиков всегда повышенный интерес вызывали товарищеские игры с сильнейшими клубами страны, и мы – не исключение. Так в марте 1959 года в Рязань пожаловал многократный чемпион СССР столичный ЦСК МО. В составе армейцев были такие известные игроки, как Черепанов, Елизаров, Брунов, Альметов, неудивительно, что именитые гости добились успеха в обеих встречах (9:3 и 12:7). Однако наша первая пятерка свои микроматчи у них выиграла, и почти все шайбы команда пропустила, когда на площадке находились другие звенья.

– А как же поединок с подмосковным «Химиком», когда ваш точный бросок принес рязанцам ничью?

– Было такое, я тогда и во второй игре воскресенцам забил, но проиграли мы что-то уж слишком крупно. Накануне матч проходил в упорной борьбе, а в самом конце броском от синей линии я сравнял счет – 6:6. По окончании той встречи ко мне подошел начальник нашей команды и сообщил, что тренер «Химика» знаменитый Николай Эпштейн хочет, чтобы я зашел побеседовать. А я ему в ответ: «Володя, ты с ним не ругайся, но передай, что из Рязани я никуда не поеду».

– Почему так? Неужели не хотелось попробовать свои силы в элите отечественного хоккея?

– Да не нужен мне был никакой «Химик». Тем более что потом меня в ЦСКА ждали, когда я закончу военное автомобильное училище, чтобы к себе взять. Специально майор приезжал, условия достойные предлагал. И когда пришло время, сразу забрали в ЦСКА. Но взять-то взяли, а играть не дают. Я только тренировался и всё. Опять майор ко мне: «Давай в Калинин, там у нас вторая команда. Будешь играть, жена в институте станет преподавать, квартиру, какую захочешь, дадим». Но мне это было уже не нужно: «Не берете, тогда отошлите меня в часть, буду Родине служить».

– И что вот так в самом расцвете и завершили свою спортивную карьеру?

– Да, сезон 1963/64 годов стал для меня последним. Потом еще звали во многие команды, но я стал офицером и выбирать уже не приходилось. Вскоре направили служить в Германию, где я провел шесть лет, затем перевели в Хабаровск. Домой в Рязань вернулся только в конце 1978 года.

Юрий МАТЫЦИН

читать весь номер