Не успел курс доллара к рублю преодолеть психологически важную планку в сто рублей за один доллар, как начальство начало полемику на тему «кто виноват и что делать».

Вячеслав Прокофьев / ТАСС

Слишком много рублей, а значит…

Первым выступил Максим Орешкин, в недавнем прошлом министр экономического развития, а ныне помощник президента Российской Федерации. Согласно его мнению, причина инфляции (ну и снижения курса рубля) заключается в избыточном спросе, который предъявляют компании и люди.

Максим Орешкин – Фото: Валерий Шарифулин / ТАСС

«…ключевую роль в разгоне спроса сыграло кредитование компаний и населения. Так, корпоративный кредит обеспечил формирование 9,5 трлн руб. дополнительного спроса в экономике, рост кредита населению 3,3 трлн руб. В последние месяцы кредитная активность ускоряется. Особенно вызывает опасение ускорение потребительского кредитования.

Эти цифры значительно превышают объем дефицита бюджета бюджетной системы, который с начала года составил всего 1,5 трлн руб. В целом же с начала года бюджетный сектор абсорбировал денежные средства из экономики, обеспечил отрицательное влияние на денежную массу (-0,9 трлн руб. по состоянию на 1 августа текущего года).

Как демонстрируют эти данные, основной источник ослабления рубля и ускорения инфляции – мягкая денежно-кредитная политика. Центральный банк обладает всеми необходимыми инструментами, чтобы нормализовать ситуацию уже в ближайшее время и обеспечить снижение темпов кредитования до устойчивых уровней.

Текущий обменный курс значительно отклонился от фундаментальных уровней, в ближайшее время ожидается его нормализация. Слабый рубль осложняет структурную перестройку экономики и негативно влияет на реальные доходы населения. В интересах российской экономики – сильный рубль», – заключил господин Орешкин.

В общем, понятно, почему господин Орешкин объясняет, что снижение курса рубля – производная от мягкой денежно-кредитной политики финансового регулятора, получается, что ответственность за «доллар по сто рублей» – это не по его ведомству.

Но мы добавим, что мягкая ДКП в сочетании с бюджетной накачкой приоритетных для правительства отраслей экономики – это именно то, что позволило замедлить темпы снижения ВВП в прошлом году и докладывать о росте ВВП в году нынешнем. При этом для тех, кого правительство финансировало «для выполнения задач», денежно-кредитная политика глубоко безразлична – если они и получали кредиты, то на льготных условиях.

Весной прошлого года никаким оптимизмом в правительстве и ЦБ и не пахло, там ждали снижения ВВП не то на семь, не то на восемь процентов в год.

И министров нельзя упрекать за их прошлогодний весенний пессимизм – кто же знал, что ограничений на экспорт РФ-углеводородов не будет до зимы, и валютные доходы поставят рекорды. А сейчас свободной валюты очевидно меньше – и цена на нее выше.

Слишком мало долларов, а значит…

Буквально через час, после того как ТАСС опубликовал мнение господина Орешкина, свое слово сказал Центральный банк.

«На сегодня угрозы финансовой стабильности нет», – сообщили «Интерфаксу» в пресс-службе ЦБ.

Регулятор напомнил, что обменный курс формируется под влиянием большого числа факторов.

«Наряду со значительным сокращением стоимостных объемов экспорта происходит расширение спроса на импорт, связанное с активным ростом внутреннего спроса, в том числе на фоне высоких темпов кредитования при сохранении повышенного уровня государственного спроса», – отметил ЦБ.

Действия в области денежно-кредитной политики (ДКП) будут направлены на то, чтобы нейтрализовать последствия от этих факторов для стабилизации инфляции на цели 4% в 2024 году, подчеркнул Банк России.

Начальники (ожидаемо) кивают друг на друга.

«Доллар по сто» – это потому, что банки раздали слишком много кредитов, и теперь пусть регулятор исправляет положение, как знает.

«При чем тут кредитование? – возражает регулятор. – Нет валюты, а спрос на импорт есть – вот вам и «слабый рубль». Наше дело – сдерживать рост цен, который будет спровоцирован и падением рубля, в том числе».

Фото: Петр Ковалев / ТАСС

Кто прав?

К сожалению, проблемы РФ-экономики заключаются не в том, что у нее «слабый» (или «сильный») рубль, а в том, что «слабость» («сила») рубля и есть производная от проблем РФ-экономики и ее устройства.

Рубль, говоря корректно, и не «сильный» и не «слабый» – он «сырьевой».

Рубль, в его нынешнем состоянии, это внутренняя расчетная квитанция страны – экспортера сырья, которая систематически сталкивается с нехваткой капитала и исторически имеет низкий уровень сбережений.

Такая «квитанция» не может служить инструментом сохранения ценности на протяжении длительного времени и пользуется спросом только в пределах экономического пространства РФ и – частично – в пределах экономического пространства ее сателлитов.

Стоимость такой квитанции по отношению к основным валютам определяется отношением объемов предложения твердой валюты в РФ к объемам спроса на импорт, оплачиваемый твердой валютой. А объемы предложения валюты на рынках РФ раньше зависели от мировых цен на нефть, сейчас они также зависят и от решений, принятых как внутри, так и вне РФ.

Так что рубль не стал «дешевым» в августе 2023 года – это в августе 2022 года рубль был слишком «дорогим», в силу уникального стечения внешних обстоятельств.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Финансовая опора для малого бизнеса

Наши страницы в соцсетях