Рязанскому областному радио – 80! Одна из легенд эфира  — о временах, когда главное региональное СМИ было гнездом инакомыслия



15 ноября исполнилось 80 лет со дня рождения Рязанского областного радио. В этот день в эфир вышла первая его передача. По-разному складывалась история радио, которую слагали журналисты разных поколений. Была она своя и у Алевтины Тарасовой, проработавшей на местном радио 15 лет.

Говорят, человек счастлив, если ему утром хочется идти на работу, а вечером радостно возвращаться домой. Так было все пятнадцать лет, когда я работала на Рязанском областном радио. Пришла туда в 1972 году. Было мне девятнадцать.

–Еще одно молодое дарование по жаловало. Журналисткой хочешь быть? – спросил грузный человек в очках, тогдашний председатель радиокомитета Б. Сильвестров. – Иди-ка в редакцию общественно-политических передач, там вас таких много.

Редакция находилась в самом конце длинного коридора, по которому то и дело сновали какие-то люди с бумагами, что-то говоря друг другу, что-то обсуждая. Их голоса разбавляли то звуки музыки, доносящиеся из аппаратных, то тарахтенье станков или тракторов, уличные разговоры… – многогранная жизнь в многогранном звучании наполняла небольшое здание на Ленина, 35, где располагался тогда областной радиокомитет.

Заветная дверь. Открываю. Ой! Народа полна комната: разгоряченные споры, стук пишущих машинок, сигаретный дым коромыслом… Меня заметили не сразу.

– Ну, и зачем тебе это пекло? – устремила на меня свой взор красивая молодая женщина в элегантном черном платье. – Учишься в своем радиоинституте и учись. Не губи жизнь вечным сидением над листком бумаги. Нет ничего труднее, чем доить мозги.

– То-то ты с этим пеклом никак не расстанешься. Не отговаривай. А вдруг талант проглядим, – улыбнулся с иронией молодой человек, внимательно изучая меня.

Из-за соседнего столика поднялась приветливая девушка, взяла меня за руку и усадила рядом с собой:

– Так, Алечка, начнем работать.

Это были Галина Чернова, Владимир Панков и Зоя Маркова – известные журналисты и в области, и в стране, бесконечно преданные своей профессии. Их передачи звучали не только в рязанском эфире, но и в самых престижных программах Всесоюзного радио. В стране оно тогда было единственным. И попасть туда могли только самые талантливые. Слишком высокие требования предъявлялись к авторам.

Мне повезло, это была моя редакция, мои университеты, моя судьба. Одаренные, интересные личности всегда притягивают, а потому тянулись в нашу редакцию общественно-политических передач самые разные люди, больше творческие: актеры, писатели, художники, научные сотрудники, инженеры, как они говорили, для подзарядки духовной жизнью. Приходили просто на чай, поделиться новостями, повозмущаться происходящим, короче, излить душу.

И гудел целыми днями непреходящий людской улей в небольшой комнате, ставшей поистине местом встреч самой активной части рязанской интеллигенции, советских шестидесятников. В тридцатых годах его бы назвали опасным гнездом инакомыслия, да к тому же в одном здании с обкомом КПСС. Но в начале семидесятых еще ощущались отголоски оттепели, витал дух особых человеческих взаимоотношений.

Веру в лучшее сильно пошатнуло исключение из Союза писателей А. Солженицына прямо над нами, этажом выше. А несколькими годами позже эта участь постигла поэта Евгения Маркина. Я видела, что происходило что-то плохое, трагичное, но молодость не подпускала к сознанию опасность ситуации, в которой оказывалась страна. В нашей редакции оттепель еще задержалась надолго. Маркин был первым редактором моей первой радиопередачи.

Поручили мне сделать репортаж с фотовыставки о Риге. Ну, думаю, покажу класс! Только что вернулась из Риги, где часто бывала, и город этот очень люблю. Написала страниц десять. Всегда занятая Галина Чернова попросила посмотреть материал заглянувшего на огонек Евгения Маркина. Крупный, под два метра ростом, маститый поэт занес ручку над моими строками. И понеслось! Безжалостно вычеркивалось все. Лишь изредка звучала скупая похвала, дескать, образ удачный нашла или удачное сравнение. Взяла я в руки свой «опус», и в глазах зарябило от маркинской ручки. От моего сочинения почти не осталось и следа. Комок подступил к горлу, а слезы к глазам. Ничего-то из меня не выйдет.

– Ты что рыдать собралась? – посмотрела на меня поверх очков грозная Чернова. – Маркин больше трех строк ни у кого не читает, сразу в корзину выбрасывает. А тебя прочитал. Значит, что-то есть в тебе. Радуйся!

И я радовалась. Радовалась, когда мою передачу, отредактированную поэтом, читали в эфире народные артисты страны Зоя Белова и Сергей Леонтьев. Меня читали! Честь-то какая! В то время мы, начинающие журналисты, с благоговением относились к тем, кто достиг мастерства в своем деле, ловили любое их внимание, любое замечание в свой адрес. Под крылом Черновой выросли многие журналисты. Кто-то после МГУ остался в Москве. Кто-то уехал за границу. Игорь Чернов и Володя Мишаков позже возглавляли радио, стояли у истоков создания телевидения. Я стала собственным корреспондентом «Радио России» и «Вестей». Кто знает, как сложились бы наши судьбы, если бы не Рязанское радио.

Мы очень любили наблюдать, как работали наши старшие коллеги Чернова, Панков (теперь крупный издатель в Москве), Маркова, как продумывали сюжетные линии, как искали интересные вопросы, как подбирали нужные слова и образы, как оттачивали фразы. И вдруг раздавалось громкое: есть, послушайте! И мы слушали и обсуждали, и опять что-то придумывали, и соревновались… Мы творили! И это было счастье!

Как губка, впитывали мы все, что происходило в редакции. Внимали каждому слову интересных гостей, считавших наше радио второй кухней, где можно поведать свои сокровенные мысли. Так формировалось наше сознание, наше мировоззрение.

– Что читаете, молодежь? – мог неожиданно спросить Маркин. – «Три товарища» Ремарка читали? А «Сентиментальный роман» Веры Пановой? Нет!? А что вы тогда тут делаете?

И мы тут же неслись по библиотекам, взахлеб читали эти книги. И обязательно Пушкина, припасенного для нас Галей Черновой на все случаи жизни. И это не случайно. Нас не только учили профессии. Нас хотели видеть образованными и развитыми людьми. В редакции существовало непреложное правило: уровень передач должен быть доступным и достойным, поскольку по другую сторону микрофона находились и простая тетя Маша на кухне, и доктор всяческих наук. Высокая планка мастерства нам была задана сразу. Слишком яркие примеры были перед глазами. Через несколько лет я вышла во Всесоюзный эфир, став постоянным автором радиостанции «Юность».

К сожалению, сегодня исчезли из программ многочисленных радиостанций такие интересные жанры, как радиоочерк, радиокомпозиция, радиофильм. Даже настоящий радиорепортаж – редкость. Информация, беседа, песня – вот скудный набор современного эфира. А ведь мы делали фильмы, радийные фильмы с морем звуков. У нас в фонотеке были целые бобины магнитофонной ленты со всякой всячиной: птичьими голосами, звуками дождя, ветра, снега, шелеста листьев… Если чего-то не хватало, изобретали сами вместе с режиссерами Ольгой Апухтиной и Невелиной Подъяблонской. Это была настолько захватывающая работа, что мы забывали о времени и уходили домой поздней ночью. Радио становилось для нас не просто профессией, а образом жизни.

В 90-е годы, уже работая на «Радио России» и ведя прямые восьмичасовые эфиры из Останкино, я невольно вспоминала все уроки, все приемы, освоенные за пятнадцать лет на Рязанском радио. Только они были для меня помощниками, когда я оставалась одна в студии у микрофона наедине со всей страной. К эфиру готовишься обязательно. Но этого мало. Главная подготовка – вся предыдущая жизнь.

Сейчас на Рязанском радио из нашего бывшего журналистского племени почти никого не осталось. Иногда слышу знакомый голос Лиды Ереминой, работавшей в семидесятые в соседней редакции. Да Галя Воропаева уже на телевидении старается сохранить традиции прошлых лет.

Дорогие мои коллеги из 70-х! Поздравляю вас с юбилеем Рязанского радио! Ваше творчество – поистине яркая страница в его истории.

Алевтина ТАРАСОВА,
член Союза журналистов России