Как рязанские музыканты наполнили парк «Экспедиция» драйвом и теплом
Неделю назад меня занесло на «Платформу». Этот мультиформатный песенно-музыкальный фестиваль проходит в трех десятках километров от Москвы в те же выходные, что легендарный Грушинский под Самарой. Совпадение не случайно: бард Андрей Козловский и блюзмен Владимир Кожекин, идеологи «Платформы», не без конфликта ушли с Грушинского после его объединения и затеяли собственный проект поближе к столице. Тем более, параллельно работе на Грушинском, уже делали небольшой фест Купала на Рожайке. Пока у них все получается. Всего за несколько лет «Платформа» стала главным акустическим фестивалем центра России – именно здесь наблюдается особая плотность ярких авторов в промежутке от тяжелого рока («Оргия Праведников» Сергея Калугина доехала) до вполне себе «грушинского» КСП (барды-традиционалисты чувствуют себя как дома). Плюс вообще много-много самой разной музыки, в том числе инструментальной.
Немаловажная деталь: на «Платформе» из платного только парковка, в целом же проект существует на пожертвования спонсоров и публики. Как считает Володя Кожекин: «…это классический фестиваль веры в людей, где все максимально доброжелательно. Мы развиваемся органично. Нет скачков, к которым не готовы, хотя нужны усилия, чтобы все нормально прошло. Зато потом радостно выдыхаешь: «Фу! Опять без ЧП! На деньги не попали! Все получилось вкусно!»
«Платформа» расположилась в фестиваль-парке «Экспедиция», который и без всяких многотысячных сборищ успешно работает как зона отдыха для тех, кто любит нестандартно провести выходные или отметить праздник в шаговой доступности от столицы. Раньше «Экспедиция» имела приставку «креатив-парк».
Название не прижилось, но креатива много: только забавных деревянных скульптур десятки, если не сотни – больше, чем домиков для отдыхающих. Те, впрочем, тоже весьма разнообразны: от редких в наших широтах чукотских чумов до прогулочного катера.
Но удивляет даже не столько бьющее в глаза разнообразие украшательств, а то, как рационально используется территория. Площадью в разы меньше того же Грушинского фестиваля, «Платформа» на поляне «Экспедиции» ухитрилась разместить примерно такое же количество сцен (в этом году их было 11), не сильно мешающих друг другу.
Пощелкаем?
Локации вокруг меняются стремительно, но при этом каждая обособлена. Можно не торопясь идти, прищелкивая пальцами, и буквально каждые несколько щелчков вокруг будет образовываться другое пространство – и визуальное, и звуковое.
Проходишь через центральные ворота фестиваля: щелк – ты у сцены «Звук вокруг», где пятничным вечером «Платформу» открыл потрясающий английский блюзмен Эш Вилсон, один из лучших гитаристов Великобритании. Собранный в помощь аккомпанирующий состав вовсю старался соответствовать. И дальше на этой сцене играли, в основном, блюзовые музыканты, изредка перемежаемые «фолкерами» и «легендами русского рока» вроде Умки или Сили. Напротив – ярмарка хэнд-мейда (одна из): помимо музыки со всех сторон, фестиваль расцвечен и другими творческими проявлениями, вплоть до лекций и кинопоказов. А с другой стороны от входа – самая «веселушная» сцена с говорящим названием «Коты и куры».
Щелк, щелк, щелк! – и ты возле «Острова», главной сцены, перебежавшей с Грушинского фестиваля. Тут аппарат мощней и места больше, народ собирается реальными толпами. Вечерами-ночами, когда играют Андрей Козловский, Павел Фахртдинов, «The Dartz» и другие хэдлайнеры, поляна у «Острова» расцвечивается сотнями огней сотовых и зажигалок, масштабами напоминая скорее «Нашествие», чем акустический преимущественно фестиваль.
Щелк, щелк, щелк – и ты возле огромной беседки, где собираются любители тихих бардовских посиделок в тесной дружеской компании. Таких мест по территории разбросано несколько. Иногда они тоже превращаются в отдельные сцены, собирающие многие десятки людей – в «Кофейне у Добрера», главного организатора квартирных концертов в Москве, программа ближе к полночи только стартовала, а заканчивалась под утро.
Щелк, щелк, щелк – от главной фестивальной дороги идет ответвление направо, в гору. Там сцена «Шанти», где поют исключительно чужие песни, и вот туда надо идти минут пять-семь, общелкаться можно. Но мы лучше прямо.
Щелк, щелк, щелк – и слышишь сцену «Бард-радио», где название говорит само за себя. Еще несколько щелчков (ну, пусть несколько десятков) и ты возле сцены «Раскоп», установленной московским фолк-клубом «Археология» – репертуар там соответствующий, завсегдатаи клуба.
Плюс кофейня и пивнушка по дороге, но про них можно лишь одной фразой упомянуть. Или двумя: мелкие кафешки/пивнушки довольно рано закрывались, а вот центральное кафе от «Экспедиции» временем работы уступало только десятку заботливо установленных биотуалетов.
Переходишь по понтону рассекающий парк ручей – всего пара десятков щелчков и упираешься в статую Гагарина. Возле нее сцена «Космофест» с одноименного фестиваля.
И юморная табличка «озеро Байкал» – обозван пруд по соседству. «Космофест» сделали ребята, которые реально имеют отношение к космической отрасли – отсюда акцент на эту тематику даже в названиях выступающих коллективов. «Формат» – рок с качественными текстами.
Если возвращаться к центру уже по другой стороне ручья – не минуешь палаточку радио «Быть добру», где волшебная говорушка Хельга Патаки с помощниками почти нон-стопом терзает прямыми эфирами приехавших на фестиваль музыкантов. Слушаешь и завидуешь ее умению в бешеном темпе рождать и проговаривать связный литературный текст. Хельга, кстати, Рязани не чужая: отличный экскурсовод и писатель, заезжала недавно учить наших чиновников от туризма. Может, что-то в их мозгах и задержалось. Еще Хельга с публичными чтениями своих сказок в Рязани выступала – надеюсь, снова заедет. А радио «Быть добру» легко найти в интернете – radiobd.ru – и нажать «плей», будет вам много хороших песен и отличное настроение.
Под знаменем Дркина
Немного особняком стоит «ДрСцена», посвященная Вене Дркину (такой забавный сценический псевдоним выбрал себе луганчанин Александр Литвинов). Я познакомился с ним в 1998-м на фестивале «Оскольская лира» под Старым Осколом. Уже тогда было понятно, что парень – будущий классик. Велись разговоры о концерте в Рязани, но вскоре Веня умер от редкого заболевания крови, не дожив до 30 лет. А его имя стало знаменем нестандартного подхода к сочинительству. Дело в том, что, не в пример большинству доморощенных бардов-рокеров, песни Дркина изощренно ритмичны, там часто яркая, не заемная музыка. Дркинскую нарочитую небрежность, разговорную «рваность» текстов с пропусками «ненужных», лишних слов, когда развитие сюжета или смысл сказанного без того очевидны, тоже ни с чем не спутаешь, даже в явных стилизациях, на которые он был мастак (разброс имен – от Янки Дягилевой до Евгения Осина). Если проводить аналогии с великими, явный дркинский аналог в прошлом – Александр Вертинский, неслучайно Веня любил грим Пьеро. Песни у него есть и мрачноватые, даже слегка отдающие садизмом, но больше солнечных и шаловливых, а главная эмоция, возникающая при знакомстве с его творчеством – светлая печаль.
где человеческий лом
присыпан хлоркой и льдом
там я – рябиной за окном
Эта дркинская «волна» находит все больше «приёмников» – меньше, чем примитивный панк или ритуальный металл, но достаточно, чтобы собирались залы желающих слышать его песни не только в записях. В Москве спустя несколько лет после смерти Вени прошел самый первый ДрФест, потом другие города подтянулись – уже с десяток.
И ДрСцена появилась на главных летних фестивалях страны: до «Платформы» отметилась на Грушинском, Купале на Рожайке, «Пустых холмах». Выступающие там обычно между своими поют одну-две песни Дркина – традиция продолжилась и на очередной «Платформе».
От «Кружки» до «Фонтана»
Рязанцы на «Платформе» прописались давно. На «ДрСцене» концерты вел артист Рязанского музтеатра Антон Свиркин, продюсер фестиваля «Подбелка» и сам главный уличный музыкант пешеходной улицы – «Баттерфляй» зажигает там каждый пятничный вечер.
И по другим сценам Антон, конечно, тоже постранствовал, благо песен знает столько, что если решит спеть их все, то неизвестно, кто раньше упадет от усталости – публика или музыкант.
В этот раз умудрился на «Платформу» свою группу «Складень» довезти, пусть хард-рок и выглядел на акустической ДрСцене несколько диковато.
Другой «рязанский центр» располагался на бардовской сцене «Кружка», убежавшей подальше в лес. Это тоже барды-традиционалисты, но строго следующие завету дворника Вана из «Града обреченного»: «Лучше стоять там, откуда некуда падать».
Не поленились свою импровизированную сцену огородить высокой бревенчатой стеной – получился маленький зрительный зал мест на 40–50, видимо, самый маленький на фестивале. Но это лучше, чем не оправданная гигантомания – сам наблюдал, как на «родственной» сцене «Бард-радио» целый КСПшный ансамбль пел для одного-единственного слушателя. Среди «центровых» Владимир Цуканов, недавно житель Владивостока, а ныне рязанец, которого бардом назвать язык не поворачивается – музыканты старейшего нашего джаз-бэнда «Feelin’s» составляют половину его коллектива, имеющего созвучное название «СпектриZ». Крайне необычные мелодически и ритмически песни Владимира часто звучали как раз на «Кружке». Ну, и за водку с текилой отдельное ему спасибо.
Другие рязанские барды в этот раз не доехали, хотя Сергей Колотов стал там недавно лауреатом (на «Платформе» и конкурс проводится). Зато, прогуливаясь между сценами, регулярно натыкаешься на людей, знакомых по «своим» концертам «Старого парка» и «Фонтана»: до «парка» «Экспедиция» ближе, чем до Грушинского или даже «Нашествия» – земляков тут много.
Хорошо бы и под Рязанью увидеть такой масштабный и мультиформатный фестиваль. Или хотя бы парк вроде «Экспедиции». Но это, похоже, утопия: колеса обозрения и трассы для биатлона пока для нас актуальней. Анатолий ОБЫДЁНКИН