Земная история небесных рекордов

В конце сентября у нашей легендарной парашютистки мастера спорта международного класса Зинаиды КУРИЦЫНОЙ случился юбилей, однако поговорить с ней по душам удалось лишь пару недель спустя. Почетный гражданин города Рязани, рекордсменка мира, многократная чемпионка СССР, которая завоевала 109 медалей (из них 57 золотые), судья международной категории и исполнительный директор федерации парашютного спорта Рязанской области, как и прежде, вся в делах и заботах. Она ставит для себя задачи на каждый день и непременно добивается их решения.

– Зинаида Михайловна, даже с юбилеем поздравить вас и то совсем непросто!

– Так совпало, что в это время находилась в Абхазии по судейским делам. Раньше ездила больше, но сейчас уже нет такого здоровья, поэтому два соревнования под эгидой министерства обороны в этом году вынуждена была пропустить. Хотя стараюсь не упускать возможности, ведь мы – судьи квалифицированные, а таких с каждым годом становится все меньше, поэтому мы очень востребованы.

– Немало сил, наверное, уходит и на работу в федерации парашютного спорта?

– Приходится и документацией заниматься, и протоколы готовить, и отчеты по соревнованиям делать. Сейчас вот много времени занимает подготовка к традиционному смотру-конкурсу, который проводит министерство спорта. В прошлом году наша федерация заняла в области почетное четвертое место, и в этом, надеемся, показать результат не хуже. Плюс еще и основная работа, где тоже и отчетность, и документация, особенно в конце года.

– Не отпускает вас дело всей вашей жизни?

– Конечно, я могла бы давным-давно уйти, меня приглашали в разные организации на хорошо оплачиваемые должности. Но дело не в зарплате, а в том, что вся моя жизнь связана с небом, и я просто не представляю для себя другой работы. Уже 49 календарных лет я прослужила в Центральном спортивно-парашютном клубе (ЦСПК), как он назывался, когда я пришла, а в данный момент – 309-й центр специальной парашютной подготовки. Это сейчас у меня работа связана с документами, а раньше пятнадцать лет я была тренером. В числе моих воспитанников заслуженный мастер спорта и заслуженный тренер Владимир Федоров, Аучус Мечус, ныне главный тренер сборной Литвы, Елена Вертипрахова, ставшая лучшим воздушным оператором в групповой парашютной акробатике, а также мастер спорта международного класса Сергей Романюк, который начинал с нуля и первый свой прыжок совершил под моим руководством. При клубе функционировала ДЮСШ, мне очень нравилось работать с детьми, и они занимались с удовольствием.

– Зинаида Михайловна, а как сами нашли призвание под куполом неба?

– В парашютный спорт я пришла самостоятельно, потому что у меня было огромное желание преодолеть себя. Начинала со спортивной гимнастики, хотя особой гибкости у меня не было, приходилось всего добиваться через упорный труд. Я получила разряд и ушла. Дальше были игровые виды, лыжи, коньки, легкая атлетика, в которой тоже сулили большие перспективы. Но когда совершила первый прыжок и мне понравилось, я сказала: «Всё, вот это мое».

– Вы человек рисковый, любите поднять адреналин в крови?

– У нас такая работа, но ведь это еще и страх. И большой страх, который нужно уметь преодолеть. А это не так просто. Было несколько таких ситуаций, когда в самолете у меня буквально тряслись руки и ноги, а зубы стучали от страха. Первый раз, когда я уже совершила тридцать прыжков, потом шестьдесят, и в дальнейшем случалось, когда было очень страшно, даже не знаю, почему. Мы, парашютисты, постоянно общались между собой и прекрасно знаем, что каждый прошел через это. Когда большой перерыв в тренировочном процессе, долго не прыгал, а потом выезжаешь на сборы, низкая облачность и сильный ветер – главные факторы, которые создают стрессовую ситуацию. Но тренеры говорят: «Вперед, надо работать!», и нужно обо всем забыть.

– А когда преодолеть себя было наиболее сложно?

– Конечно, после травмы. Прошло всего немногим больше года, когда я поехала в Узбекистан, где со мной произошел несчастный случай. Это двойной страх: перерыва после травмы и первого прыжка плюс того места, где это произошло, хоть это и был Ташкент, а не Фергана. Соревнования прошли, а за нами никто не прилетел (перевал был закрыт), и тренер сказал: «Кто хочет, может прыгать, кто хочет – отдыхать». Я решила совершить прыжок на чужом парашюте, и надо же такому случиться – он не раскрылся полностью, но я воспользовалась запаской и удачно приземлилась. Но это не считалось, и когда вертолет совершал крайний взлет, я еле-еле успела занять в нем место. Отделилась, открыла парашют, и вот тут душа наполнилась чувством безмерной радости. А когда, приземлившись, дала «ноль», заиграла музыка (так электронная система подает звуковой сигнал). Все, конечно, за меня порадовались, и тут появился наш самолет.

– Даже подумать страшно, чего вам стоило вернуться в спорт после тяжелейшей травмы…

– На это ушло почти полтора года. 1979 год я, можно сказать, пролежала в больнице, а уже в следующем состоялось мое возвращение. Тогда я мало прыжков сделала, потому что выбирала только хорошую погоду, да и колено после операции давало о себе знать. Но я очень много занималась на земле, потому что в спорте догонять всегда труднее, ведь результаты побед заметно выросли, и чтобы их перекрыть, надо было все делать лучше, больше прыгать и тренироваться. Мой труд не прошел даром: в 1983 году я выступила в семи соревнованиях и в пяти из них становилась абсолютной чемпионкой, а также серебряным и бронзовым призером. По итогам года была сформирована десятка сильнейших парашютистов страны, в которой я заняла первое место.

– И после такого фурора вновь получили приглашение в сборную СССР?

– Получила, но так им и не воспользовалась. Вышла замуж, родила сына, окончила пединститут, куда поступила после травмы на спортфак к Александру Борисовичу Воронину.

– Став мамой, взяли продолжительную паузу в выступлениях?

– Где там! Уже через три месяца домой приехал начальник, упал на колени и начал уговаривать выступить на чемпионате Вооруженных Сил. Дело в том, что в парашютном спорте, когда прыгает группа из пяти человек на точность приземления, каждый спортсмен должен показать высокий результат, но самое ответственное место у первого участника. Он сначала отрывается наверху, а потом скручивается почти до земли, чтобы обеспечить разбежку всей пятерке. Это большая ответственность, поэтому ведущий обязательно должен быть самым опытным. А я всегда прыгала первой, вот и пришлось возобновить тренировки, когда ребенку было лишь несколько месяцев. Пропускала один прыжок, кормила сына, укладывала его в коляску, он засыпал, а я шла прыгать дальше. Муж был воздушным оператором, а бабушек и дедушек у нас не было, помочь некому, поэтому ребенка возили за собой по всей стране.

– Пример родителей оказался для него заразительным?

– Егор особо не рвался на прыжки, но я тогда занималась с детьми, и он прошел у меня всю необходимую подготовку. А когда муж начал совершать экспедиции на Северный полюс, то в 1998 году под эгидой Первых Всемирных юношеских игр получил разрешение взять с собой и сына. И уже в четырнадцать лет он совершил на Северном полюсе свой первый самостоятельный прыжок, тем самым установив своеобразный рекорд. Сейчас Егор служит в десантных войсках, капитан, продолжает прыгать, но у него военная тематика.

– Зинаида Михайловна, на вашем счету 17 мировых рекордов, а какой из них оказался самым запоминающимся?

– Мировые рекорды остаются в памяти все без исключения, а вот самыми экстремальными оказались прыжки на точность приземления, проходившие и днем и ночью в октябре 1978 года. Продолжались они в течение двух недель, и мой рекорд, который не побит до сих пор, составляет 81 «ноль» подряд, а на счету Александра Белоглазова их было 104. Потом, правда, закончилось время, выступления прервали, и наши достижения так и остались незакрытыми.

Юрий МАТЫЦИН

читать весь номер