– Нет, произошло это несколько позже. Из Сасова я перебрался в Рязань, откуда меня и призвали в морфлот. Служить предстояло пять лет, но потом годик срезали. Попал в Кронштадт, где при штабе занимался сбором информации всего, что происходило на Балтийском море. Особое внимание, конечно же, уделялось иностранным судам, вошедшим в наше водное пространство. Вот там я и приобщился к борьбе, для чего даже специально отпрашивался в увольнения, но в соревнованиях участия еще не принимал – из-за сложного графика, ведь мы несли вахту и днем, и ночью. Капитально заниматься полюбившимся спортом я начал лишь после увольнения в запас.

 

 

– Поздновато, конечно, но что поделать, если раньше такой возможности не было. Я хорошо бегал на лыжах, постоянно занимал первые места, а в классической борьбе меня в первую очередь привлекло то, что необходима как сила, так и гибкость тела, и шею «качаешь», и на мосту стоишь, и со штангой занимаешься. Поэтому в отличие от представителей других дисциплин, физически мы были подготовлены гораздо лучше. Тот же самбист вышел, прием провел и больше ему ничего не нужно, а у нас основу составляли именно силовые упражнения. Хотя мне и самому приходилось принимать участие в соревнованиях по самбо, которые на областном уровне я не раз выигрывал. Однажды там так «приложил» соперника, что тот даже отказался от продолжения борьбы.

 

 

– Да, именно там я и начал проходить свои университеты. Там занималось много пацанов, а у меня уже какой-то опыт был, да и желание добиться определенных результатов, ведь без этого в спорте никак нельзя. Когда под новый год набирали группы, в них входили человек 60, но со временем больше половины отсеивались естественным образом, ведь далеко не всем нравилось, как с ними обращались на борцовском ковре. Те же, кто оставался, и составляли будущий костяк. Я сразу попал к Юрию Георгиевичу Алексеенко, он впоследствии переехал в Москву. Сначала мы занимались три раза в неделю, но тренер решил, что для того, чтобы чего-то добиться, нужно чаще. 

 

 

– Кто все же решился на этот шаг, на подобные «мелочи» внимания уже не обращает. В летнее время на площадках, располагавшихся рядом со стадионом «Спартак», мы постоянно играли в баскетбол. Правда, без всяких правил. Допустим, было нас человек 20–30, делимся пополам и вперед. Иногда участие принимали и настоящие баскетболисты, но их надолго не хватало. Ведь у нас как: кто руки выворачивает, кто голову крутит, лишь бы мяч у соперника отобрать. Можно сказать, работали в режиме наиболее приближенном к борцовским схваткам, ведь там не только руки и ребра ломали, бывало, что уши рвали, и ничего – голову перебинтуют и снова на ковер.

 

 

– Да, честно сказать, я уже и не помню, где это произошло. У меня вон целая стопка грамот и третья часть из них – за первые места. Имеются награждения за победы в первенстве «Росспартака», московского совета ВДСО «Локомотив», зональных и других соревнованиях, где принимали участие спортсмены не ниже первого разряда. Потом как-то борцы республиканского значения высказали руководству претензии, что слишком много развелось мастеров, после чего и была введена еще одна промежуточная ступень – кандидат в мастера спорта. Так вот я сначала стал кандидатом, а уже потом – полноценным мастером. А в каждой весовой категории тогда принимали участие около тридцати борцов, уровень был очень приличный. Состязания продолжались дня по три, а сейчас вон, бывает, укладываются и за один.

 

 

– На соревнованиях – никогда. Там все предельно серьезно, концентрация запредельная, ведь даже один неверный шаг может поставить под сомнение тяжелую работу за целый год. Выходишь на схватку, нужно набирать баллы – каждый из них может оказаться решающим, и ни о чем другом уже не думаешь. А вот на взвешивании всякое бывало, друзья до сих пор один случай вспоминают. Мне совсем немного не хватало, чтобы выступать в более тяжелой весовой категории, где состав участников был попроще, и я, грешным делом, сложил свинцовую пластину и засунул под трусы. А тут, как назло, поступило распоряжение снять все лишнее. Вот и пришлось мне в спешном порядке наедать недостающие граммы краковской колбасой и запивать газированной водой. 

 

 

– Не то слово! Сколько было эпизодов, когда из-за каких-то ста граммов не допускали до соревнований даже именитых борцов, и на какие только ухищрения они не шли, чтобы провести судейскую комиссию. А в Ейске не повезло мне самому – сняли с турнира. Там голая соль: море соленое, даже чай и тот соленый, вот и возникли проблемы. А как судьи нас порой прихватывали! Помню, на одних соревнованиях вышел на ковер и стою, а с другого конца ко мне соперник – борец из Тулы – чуть ли не бегом. Рефери еще у судейского столика, никто даже сигнала о начале схватки не давал, а он неожиданно ковырнул меня, прозвучал свисток, и ему тут же присудили победу. А меня никто даже слушать не стал.

 

 

– К сожалению, нет. Он тогда уже в возрасте был, поэтому, даже для того чтобы поставить на грамоты его автографы, приходилось ездить в Шацк. А вот с олимпийским чемпионом Анатолием Александровичем Рощиным, когда он приезжал в Рязань к родственникам, общаться доводилось. 

 

 

– Петр Тимофеевич Грошев, Владимир Николаевич Емельянов, он до сих пор тренером на «Спартаке» работает. А мы, ветераны, проходящие в городе соревнования стараемся не пропускать, обязательно приходим хотя бы повидаться со старыми друзьями-соперниками. Со всеми мы дружно жили, никаких конфликтов. Это раньше все было в центре, у нас «толкучка» была на Подбелке или в ресторане «Рязань», а сейчас отстроили новые микрорайоны, как целые города. 

 

 

– Я попробовал, тренировал детишек в поселке Соколовка. Кроме того, у меня числилась еще одна группа, которой на самом деле и не было. Но выживать-то как-то нужно было. А потом отменили и доплату за мастерское звание, и я решил сменить сферу деятельности. 

 

 

– Нет, сейчас что-то расклеился совсем, и рука побаливает, так что не смогу выйти. Хотя форму стараюсь поддерживать регулярными занятиями. Вон у меня гантели, каких только нет, и три раза в неделю я в обязательном порядке занимался вечерком часа по полтора-два.

 

 

– Да, как-то само собой произошло. Было интересно, вот я и пристрастился незаметно для себя, даже репродукции Рембрандта собирал. А недавно все передал в музей – пусть теперь люди получают удовольствие. Себе оставил только коллекцию анекдотов – есть у меня такая слабость.

 

 

– На балконе стоят два борца: один борец добрый, а другой злой, и сверху плюют в прохожих. Злой попал шесть раз, а добрый – восемь. Ведь добро всегда побеждает зло!