Новая газета
VK
Telegram
Twitter
Рязанский выпуск
№11 от 19 марта 2015 г.
Несгибаемый классик
Один из самых талантливых рязанских мастеров греко-римской борьбы – о баскетболе без правил, свинцовых фокусах и любви к Рембрандту


 
Жизненный путь Анатолия ЛАРИНА на начальном этапе очень схож с его великим тезкой Рощиным. Оба родились в рязанской глубинке, довольно поздно увлеклись борьбой, служили на флоте в Кронштадте. Но если Рощину в дальнейшем покорились высоты планетарного масштаба, то его последователю пришлось довольствоваться республиканскими достижениями. В начале марта мастеру спорта СССР, одному из сильнейших «классиков» Рязанской области середины 1960-х – начала 1970-х годов Анатолию Григорьевичу Ларину исполнилось 80 лет.


 
– Анатолий Григорьевич, вы уроженец Сасова, там и начали заниматься классической борьбой?
 
– Нет, произошло это несколько позже. Из Сасова я перебрался в Рязань, откуда меня и призвали в морфлот. Служить предстояло пять лет, но потом годик срезали. Попал в Кронштадт, где при штабе занимался сбором информации всего, что происходило на Балтийском море. Особое внимание, конечно же, уделялось иностранным судам, вошедшим в наше водное пространство. Вот там я и приобщился к борьбе, для чего даже специально отпрашивался в увольнения, но в соревнованиях участия еще не принимал – из-за сложного графика, ведь мы несли вахту и днем, и ночью. Капитально заниматься полюбившимся спортом я начал лишь после увольнения в запас.
 
– Не поздновато?
 
– Поздновато, конечно, но что поделать, если раньше такой возможности не было. Я хорошо бегал на лыжах, постоянно занимал первые места, а в классической борьбе меня в первую очередь привлекло то, что необходима как сила, так и гибкость тела, и шею «качаешь», и на мосту стоишь, и со штангой занимаешься. Поэтому в отличие от представителей других дисциплин, физически мы были подготовлены гораздо лучше. Тот же самбист вышел, прием провел и больше ему ничего не нужно, а у нас основу составляли именно силовые упражнения. Хотя мне и самому приходилось принимать участие в соревнованиях по самбо, которые на областном уровне я не раз выигрывал. Однажды там так «приложил» соперника, что тот даже отказался от продолжения борьбы.
 
– Центром борьбы в то время в Рязани было добровольно-спортивное общество «Спартак»?
 
– Да, именно там я и начал проходить свои университеты. Там занималось много пацанов, а у меня уже какой-то опыт был, да и желание добиться определенных результатов, ведь без этого в спорте никак нельзя. Когда под новый год набирали группы, в них входили человек 60, но со временем больше половины отсеивались естественным образом, ведь далеко не всем нравилось, как с ними обращались на борцовском ковре. Те же, кто оставался, и составляли будущий костяк. Я сразу попал к Юрию Георгиевичу Алексеенко, он впоследствии переехал в Москву. Сначала мы занимались три раза в неделю, но тренер решил, что для того, чтобы чего-то добиться, нужно чаще. 
 
Не пугал тот факт, что борьба достаточно травмоопасный вид спорта?
 
– Кто все же решился на этот шаг, на подобные «мелочи» внимания уже не обращает. В летнее время на площадках, располагавшихся рядом со стадионом «Спартак», мы постоянно играли в баскетбол. Правда, без всяких правил. Допустим, было нас человек 20–30, делимся пополам и вперед. Иногда участие принимали и настоящие баскетболисты, но их надолго не хватало. Ведь у нас как: кто руки выворачивает, кто голову крутит, лишь бы мяч у соперника отобрать. Можно сказать, работали в режиме наиболее приближенном к борцовским схваткам, ведь там не только руки и ребра ломали, бывало, что уши рвали, и ничего – голову перебинтуют и снова на ковер.
 
– А в каких соревнованиях вам удалось выполнить норматив мастера спорта?  
 
– Да, честно сказать, я уже и не помню, где это произошло. У меня вон целая стопка грамот и третья часть из них – за первые места. Имеются награждения за победы в первенстве «Росспартака», московского совета ВДСО «Локомотив», зональных и других соревнованиях, где принимали участие спортсмены не ниже первого разряда. Потом как-то борцы республиканского значения высказали руководству претензии, что слишком много развелось мастеров, после чего и была введена еще одна промежуточная ступень – кандидат в мастера спорта. Так вот я сначала стал кандидатом, а уже потом – полноценным мастером. А в каждой весовой категории тогда принимали участие около тридцати борцов, уровень был очень приличный. Состязания продолжались дня по три, а сейчас вон, бывает, укладываются и за один.
 
– Какие-то забавные случаи были?
 
– На соревнованиях – никогда. Там все предельно серьезно, концентрация запредельная, ведь даже один неверный шаг может поставить под сомнение тяжелую работу за целый год. Выходишь на схватку, нужно набирать баллы – каждый из них может оказаться решающим, и ни о чем другом уже не думаешь. А вот на взвешивании всякое бывало, друзья до сих пор один случай вспоминают. Мне совсем немного не хватало, чтобы выступать в более тяжелой весовой категории, где состав участников был попроще, и я, грешным делом, сложил свинцовую пластину и засунул под трусы. А тут, как назло, поступило распоряжение снять все лишнее. Вот и пришлось мне в спешном порядке наедать недостающие граммы краковской колбасой и запивать газированной водой. 
 
– Все было настолько серьезно?
 
– Не то слово! Сколько было эпизодов, когда из-за каких-то ста граммов не допускали до соревнований даже именитых борцов, и на какие только ухищрения они не шли, чтобы провести судейскую комиссию. А в Ейске не повезло мне самому – сняли с турнира. Там голая соль: море соленое, даже чай и тот соленый, вот и возникли проблемы. А как судьи нас порой прихватывали! Помню, на одних соревнованиях вышел на ковер и стою, а с другого конца ко мне соперник – борец из Тулы – чуть ли не бегом. Рефери еще у судейского столика, никто даже сигнала о начале схватки не давал, а он неожиданно ковырнул меня, прозвучал свисток, и ему тут же присудили победу. А меня никто даже слушать не стал.
 
– Вы были постоянным участником соревнований на призы нашего известного борца Ивана Чуфистова, а лично встречаться с ним не доводилось? 
 
– К сожалению, нет. Он тогда уже в возрасте был, поэтому, даже для того чтобы поставить на грамоты его автографы, приходилось ездить в Шацк. А вот с олимпийским чемпионом Анатолием Александровичем Рощиным, когда он приезжал в Рязань к родственникам, общаться доводилось. 
 
– А кто в ваше время входил в число сильнейших борцов в Рязанской области?
 
– Петр Тимофеевич Грошев, Владимир Николаевич Емельянов, он до сих пор тренером на «Спартаке» работает. А мы, ветераны, проходящие в городе соревнования стараемся не пропускать, обязательно приходим хотя бы повидаться со старыми друзьями-соперниками. Со всеми мы дружно жили, никаких конфликтов. Это раньше все было в центре, у нас «толкучка» была на Подбелке или в ресторане «Рязань», а сейчас отстроили новые микрорайоны, как целые города. 
 
– А вы сами не захотели попробовать себя на тренерской стезе?
 
– Я попробовал, тренировал детишек в поселке Соколовка. Кроме того, у меня числилась еще одна группа, которой на самом деле и не было. Но выживать-то как-то нужно было. А потом отменили и доплату за мастерское звание, и я решил сменить сферу деятельности. 
 
– Анатолий Григорьевич, вам исполнилось уже 80 лет, однако вы в такой потрясающей спортивной форме, что хоть сейчас на ковер!
 
– Нет, сейчас что-то расклеился совсем, и рука побаливает, так что не смогу выйти. Хотя форму стараюсь поддерживать регулярными занятиями. Вон у меня гантели, каких только нет, и три раза в неделю я в обязательном порядке занимался вечерком часа по полтора-два.
 
– А как вы увлеклись сбором всевозможной литературы?
 
– Да, как-то само собой произошло. Было интересно, вот я и пристрастился незаметно для себя, даже репродукции Рембрандта собирал. А недавно все передал в музей – пусть теперь люди получают удовольствие. Себе оставил только коллекцию анекдотов – есть у меня такая слабость.
 
– А не расскажите какой-нибудь в тему?
 
– На балконе стоят два борца: один борец добрый, а другой злой, и сверху плюют в прохожих. Злой попал шесть раз, а добрый – восемь. Ведь добро всегда побеждает зло! 
 
Юрий МАТЫЦИН