В конце апреля до Рязани снова доехал «Пилот» – судя по частоте их приездов, одна из любимейших рязанцами современных рок-групп. Концерт в «Голливуде» удался, публика осталась довольна.  А незадолго до концерта самый главный «пилот» Илья Кнабенгоф, более известный как Илья «Чёрт», дал интервью. И подробно рассказал, почему по им же придуманной аналогии он любит школьных учителей математики, а преподаватели квантовой механики ему не близки. Лично мне – строго наоборот, так что разговор получился интересный.



– У тебя недавно в «Московском Доме Книги» была презентация романа «Слипер и Дриммер». Удачно прошла?

– Очень хорошо все прошло, народу много было. Единственно, не очень рассчитали время и двух часов не хватило на то, чтобы все пришедшие получили автограф на книжку – их было слишком много. Поэтому остались люди, которые простояли два с лишним часа, но так и не получили автограф. Им было обещано, что найдемся как-нибудь после концертов группы и возобновим процесс.

– До этого у тебя уже выходили повести «Тори» и «Проводник». Чувствуешь, что растешь как писатель? По внутренним ощущениям, роман удался больше, чем повести? Вот, допустим, поклонник «Пилота» хочет познакомиться с литературным творчеством «Ильи Чёрта» – что посоветуешь ему прочесть в первую очередь?

– Все эти вещи разные, поэтому не знаю, как их сравнивать между собой. Первую книжку можно сравнить с яичницей с колбасой. Вторая – это какая-то гречневая каша с молоком. Третья – это жареная рыба. Слишком разные блюда, невозможно их сравнивать.

Естественно, опыт приносит со временем знания и мастерство. Но я считаю, что я все равно в первую очередь артист, а во вторую – писатель и так далее. Для меня писание книг – естественная потребность, мне очень нравится это делать, но это не главное дело в жизни, без которого не могу. Писатель – это тот, кто не может не писать, а я вполне могу без этого прожить.

– У нас вообще мало достойных художественных книг, написанных рокерами или о роке. Можно вспомнить навскидку сказку БГ «Иван и Данило» или недавний роман «Сержант Пеппер, живы твои сыновья!» Вадима Демидова из группы «Хроноп», который вышел в «Новом мире», но в целом очень мало. С чем это связано?

– Просто люди привыкли обливать говном всех тех, кто пытается искренне поднимать эту страну. Мне кажется, в России у многих стало принято жить лицемерно и лживо. И многие говорят о патриотизме, а настоящих патриотов в стране всегда чморят и так было веками. И люди, которые создают искусство, литературу, хорошую музыку – пытаются, по крайней мере – их называют в музыке, например, говнарями. А истинно патриотическую русскую музыку называют говнороком. Поэтому все так и получается. Если какая-то часть зрителей называет честную музыку своей страны говнороком, то что тут говорить?

– И как это связано с потребностью творить литературу самих музыкантов? Сами-то они почему не пишут книги, как ты, например?

– Потому что на современной рок-сцене очень мало музыкантов, которые занимаются искусством, ставят во главу угла духовное развитие себя и других. Есть такое слово «дхарма». Мало музыкантов, для которых музыка является исполнением дхармы. Я всегда очень четко разделял развлекательную культуру и искусство – это принципиально разные вещи. Понятие искусства хорошо определил Островский. Он сказал, что искусство – это творчество, призванное пробуждать в людях совесть, а все остальное – это баня, гармонь, лосось, цыгане, девки на пилоне и так далее, эротический массаж. Так вот, люди, которые занимаются искусством – по крайней мере, стараются – для них это определенная потребность, потому что они делают это душой и сердцем. И если человек чувствует в себе такой запал и такое желание – ему часто мало сцены, чтобы выразить себя, он часто использует еще и литературу. Та же Ольга Арефьева написала уже, по-моему, не первую книжку, потому что видно, что это действительно глубокая личность. Но многие не чувствуют в себе такого умения. Я так понимаю, у нас все-таки личностей осталось очень мало вменяемых и адекватных, которые что-то человеческое со сцены несли бы в том плане, как это описал Островский, делающие мир людей лучше и светлее. Тех, кто в нашем роке что-то светлое со сцены несет, единицы остались – они все уходят в прошлое. А остается только развлекательная культура. На сцену выходят люди с красивыми гитарами, которые на тяжелом звуке что-то играют, но это ничего не меняет.

– В свое время тебе помогли Кинчев и Шевчук, когда ставили группу «Пилот» на совместные концерты, приглашали на крупные фестивали и так далее. В последнее время и тот и другой сильно страдают православием головного мозга. Эта разница в мировоззрениях не мешает отношениям с ними?

– С Юрой у меня прекрасные отношения, ибо у него было и есть все в порядке с чувством юмора. А с Костей мне стало разговаривать очень тяжело, я постоянно чувствую давление фанатичности его убеждений. А фанатичность, на мой взгляд, плохо согласуется с разумностью и истинной верой.  

– В чем, по-твоему, граница между верой и фанатизмом?

– Очень простая. Вера – это когда ты веришь Богу и даешь на это право всем остальным людям. А фанатизм – это когда ты встаешь между людьми и Богом и говоришь: «Только моя религия истинна и правдива, и только мой путь истинно верный – тот, которым иду я и такие, как я. А все остальные – наши враги».

– Теперь ты и сам помогаешь молодым музыкантам в рамках проекта «Рок из подворотен». Доволен ли результатами? И по-прежнему ли нравится название? Мне вот оно кажется неверным: слово «подворотня» вызывает негативные ассоциации.

– Хорошо, я мог бы назвать это «Рок из подъезда» – разве была бы разница? Но если кто-то стесняется, что живет в обычном подъезде – это его проблемы. Я лично не стесняюсь того, что я обычный, дворовый парень, что я вырос в гопническом районе и все свое детство был гопником. Я не стесняюсь своего прошлого – оно мое прошлое.

– Хорошо, я понял, что для тебя нет разницы между «подъездом» и «подворотней». А результатами конкурса ты доволен? Там ведь уже несколько дисков вышло…

– Я не слежу за тем, что происходит после того, как группы попали на конкурс. Я всего лишь сделал так, чтобы творчество молодых музыкантов, которые нравятся мне и администратору нашего сайта, было донесено до широкой массы слушателей. Потому что к нам на сайт приходит порядка 3000 человек в сутки – это шанс быть услышанным. А что дальше происходит с этими артистами, меня абсолютно не волнует – это их собственное дело, я им не продюсер. Я просто выношу на всеобщее обозрение их записи и электронный адрес, на который можно получить отзывы, критику, деловые предложения и так далее.

Кто-то мне, конечно, нравится больше, кто-то меньше. Мне очень понравилась группа «Чертополох» – она из Тулы, если не ошибаюсь. Мне нравится группа «Нихау», которая тоже там представлена. Мне нравится группа «Шесть пяток», хотя название ужасное.

В целом, я помогаю именно музыкантам из подворотен, которые в своем дворе играют на гитаре, в своем подъезде, в своем гараже – именно их судьба меня волнует. Если какие-то музыканты не чувствуют себя «парнем из подворотни», а считают себя состоявшимися артистами – то зачем мы им нужны?

– А зачем ты резко противопоставляешь эти вещи, как будто третьего не дано? Ведь большинство людей живет в обычных брежневских пятиэтажках. Ну, или в блочных многоэтажках. 

– Мы вообще открыли двери всем. Есть только два критерия, по которым мы принимаем песни в проект: первое – это должны быть песни на русском языке либо без слов, то есть чисто музыка; второе – песни должны цеплять за душу. А будет это поп-музыка или замогильный треэш – абсолютно пофигу. Главное – чтобы цепляло за душу. Есть только два критерия, по которым можно пройти в эти ворота. Это ворота построили мы, и мы определяем правила входа, вот и все.

– Расскажи про свой внутренний хит-парад. Про какие свои песни можешь сказать, что вот за них мне точно не стыдно?

– Таких песен большинство.

– Какой ты нескромный, однако.

–  А при чем тут скромность? Я считаю, что делаю свое дело лучше, чем многие другие артисты, поэтому и людей ходит на наши концерты больше, чем на многих других артистов. И я считаю многие свои песни гениальными. Мало того, когда я пишу какую-либо песню, то пока я сам себе не скажу, что она гениальна, я не успокоюсь и не выпущу ее в свет.

То же самое со стихами, книгами и прочим. Есть известный факт: если сам автор уверен, что его творение гениально, то все остальные скажут «ну что ж, неплохо», а если уж сам автор скажет про свое творение «ну что ж, неплохо», то все остальные точно скажут «полное фуфло!».

– Но Филипп Киркоров еще больше народу собирает. Он что, тоже гений?

– Да, гений. Своего дела. Он гениальный поп-артист – нет разве? Не автор, а именно артист.

– А по-моему он просто мудак, который регулярно дерется с женщинами, хамит журналистам, поет под фанеру и так далее.

– Ну, не забывай, что ты со мной тоже в одной квартире не жил. Люди воспринимают артиста на сцене и ничего больше.  Никого ж не волнует, что десятки известных артистов были кончеными алкашами и наркоманами, и наверняка мудаками в быту? И эти самые алкаши и наркоманы нынче считаются героями сцены России. И все люди им в пояс кланяются за их талант. А кого они там били, и как своего добивались – кто знает? Меня тоже люди видят на сцене или по телевизору. И мало кто имеет представление о том, какой я человек в жизни. Почему я должен пускать слушателей в свою личную жизнь? Этого же не делает никто из людей других профессий.

– Да, это правда, но в том, что принято называть «русским роком», обычно песни являются продолжением личности автора, слепком с его натуры.

– Назови мне таких артистов!

– Майк Науменко, Борис Гребенщиков…

– …нет, современных назови – младше тридцати лет!

– Они есть, но в масс-медиа почти не представлены. Ну, вот ты знаешь группу «НедРа», например?

– Нет, не знаю. Но, судя по тому, что я их не знаю, в целом их знает не очень большое количество людей. Значит, они просто не достучались до людей.

– Мы опять приходим к тому, что популярность – это для тебя главный критерий.

– Не только популярность. Но я считаю, что если человек несет высокое искусство, то он станет популярным.

– И ты считаешь себя именно правилом, а не исключением?

– Конечно. Потому что рядом есть такое же правило – Миша Горшенёв, «Король и Шут». Есть такое же правило – «Маркшейдер кунст». Есть такое же правило – группа «НАИВ». Никто нам не помогал – ни деньгами, ни продюсерами, нам не нужны были костыли, мы не инвалиды. Я считаю, что продюсеры и спонсоры – это костыли для тех, у кого хреново с ногами.

– Может, дело лишь в том, что ты пишешь массовые песни?

– А почему песни становятся массовыми? Наверно потому, что они отзываются у многих в сердце.

– А если аудитория есть, но она невелика – значит, люди уже не очень талантливы?

– Нет, это значит, что они просто не смогли достучаться до широких масс, значит, у них слишком узкое искусство, для другого круга людей. Это то же самое, как есть учителя по математике в школе, а есть люди, которые преподают квантовую механику для каких-нибудь аспирантов.

– Просто ты так говоришь, как будто «квантовая механика» вообще не нужна.

– Нужна, конечно. Каждый артист достоин своего слушателя – нет смысла разбираться, из-за чего и почему так получилось. Формула очень проста: человек достоин всего, что он получил в жизни, всего, что с ним произошло и что с ним происходит сейчас. Я достоин того, что со мной происходит. А другой человек достоин того, что ним происходит: вот Филипп Киркоров достоин того, что с ним происходит, иначе бы этого не случилось, таков закон Вселенной, Божий закон. Ну как его обойдешь?

– 14 лет группе «Пилот». Если отмотать время назад и вспомнить, какие тогда были надежды и чаяния: было убеждение, что рано или поздно станешь «звездой»?

– Надежд не было. Я могу сказать, что время сейчас идиотическое – время непуганых идиотов. Даже когда я говорю правду, никто почему-то не может поверить, что это правда. А я ведь правду говорю, что когда мы начинали – никто даже не думал о том, что удастся «пробиться», никто не хотел ни славы, ни популярности, ни денег. Поэтому когда меня спрашивают: «Илья, как нам пробиться?», то я отвечаю: «Раз ты задал такой вопрос – сунь свою гитару за шкаф и иди работать в «Газпром», торговать нефтью. Потому что ты не музыкант и не создашь ничего хорошего – будешь просто мешаться у других под ногами, у тех, кто действительно талантлив».

– Я, кстати, читал, что самая первая группа, где ты играл, называлась «Эксгуматор». У меня ассоциация знаешь какая? В Рязани были две смешные «металлические» группы, одна называлась «Трепанатор» и у нее был хит «Бульдозер-могильщик», а вторая называлась «Кувалда», и у них был хит «Бетономешалка». Интересно, а у «Эксгуматора» были песни про экзотическую технику?

– Да вроде нет. Я думаю, что когда мне было 17 лет, я бы очень дружил с этими двумя группами. Но ведь мы все и когда-то писались в штаны. Время уходит, и всё меняется.