По ту сторону очков

Откуда берутся комплексы? Наверное, многие из них закладываются с детства. Допустим, ребенок родился с каким-то физическим недостатком – непропорционально большим носом, кривыми ногами, гигантской родинкой на лице или со слабым зрением. Сам пострадавший от ошибки природы обычно не догадываются о своей особенности, пока сверстники не начнут подтрунивать над ним. Еще хуже, если родители будут явно демонстрировать свою обиду на то, что их отпрыск выглядит или воспринимает этот мир не так, как другие.

Волшебник и футляр

Я появился на свет с целым букетом глазных аномалий, но благодаря опыту и оптимизму родных на судьбу почти никогда не обижался. Мама и папа сразу восприняли поставленный в два года диагноз абсолютно спокойно, без всякой паники. У моего деда было такое же слабое зрение, что не помешало ему стать талантливым педагогом и высокопоставленным партийным работником областного ранга.

Будучи уже школьником, я как завороженный созерцал его футляр для очков, осторожно извлекал оправу с толстенными линзами, изготовленными (спасибо обкомовским связям) по спецзаказу в Германии, и через выпуклые стекла смотрел на набранный мелким шрифтом текст. Буквы казались аршинными, и я чувствовал себя волшебником, которому внезапно открылся дар острейшего зрения.

Конечно, в детском саду и школе меня дразнили всякими пошлыми стишками про очкарика, но мама, чтобы ответить задирам, сочинила не менее хлесткие речевки. Услышав их, насмешники тушевались и больше не приставали.

Открытка из интерната

Правда, попытки вытолкнуть меня из обычного мира беззаботной детворы в резервацию для слабовидящих неоднократно делали сердобольные врачи. То они пытались запихнуть дальнозоркого парнишку в специализированный детсад, то настойчиво отправляли в интернат для не обладающих орлиной зоркостью ребят. Однажды мы обнаружили в почтовом ящике пригласительную открытку из этого учебного заведения. Благодаря родительской твердости я остался в обычной школе, окончил ее, как, впрочем, и университет, с приличными результатами.

Конечно, мне нередко давали прозвища из-за слабого зрения и ношения очков, но, как правило, они были беззлобными – линзмен, Паганель, телескоп.

Сила привычки

Зато из-за пресловутого астигматизма меня освобождали от некоторых школьных предметов, а иногда даже от экзаменов. Это давало свободное время, чтобы больше общаться со сверстниками и не влияло на успеваемость. В нашем дворе, где мы регулярно предавались различным и порою небезопасным играм и забавам, автор этих строк появлялся без очков из боязни разбить заветный прибор.

Теперь оправа со сложными линзами для меня – такой же незаменимый помощник в работе, как мобильный телефон. Пусть мир по ту сторону очков иногда кажется гнусным и зубастым, но я пытаюсь не унывать. Детская привычка, знаете ли.

Денис ПУПКОВ

читать весь номер