Рязанский выпуск
№28 от 21 июля 2016 г.
Свежие новости
В Рязани выявили очередное превышение сероводорода
(06.07.2024)
Тайны Малковского двора
(06.07.2024)
Племянник не выжил
(06.07.2024)
Одной проблемой меньше
(06.07.2024)
«Трубадур» из раздробленной Руси
(05.07.2024)
В Рязани задержан участник парада на Красной площади
(04.07.2024)
Мэр-гидрометцентр
(04.07.2024)
Власти услышали «Новую газету»
(03.07.2024)
Переполох в администрации города
(03.07.2024)
В салоне +41
(03.07.2024)
Латание дыр в режиме многозадачности
(03.07.2024)
Военные пенсионеры не получили пенсию за июнь
(02.07.2024)
Вас рядом не стояло
Или почему балконные споры – не последнее дело
.jpg)
– Эге-гей, соседи, вы живы там в такую жару? – пошумела я, изогнув шею, в проем открытой балконной двери квартиры через стенку. – Ау!
Нет, это не у меня такая длинная шея, это такие квартиры маленькие. Настолько маленькие, что мы спокойно передаем с балкона на балкон соль и картошку, анальгин и прочие, принятые между соседями, «взаймы». Много лет мы «дружили балконами» с соседкой в возрасте моей мамы, теперь Ниныванна с супругом перебралась на ПМЖ в деревню. Потому что красавец сын привел в дом красавицу жену и у них уже появился ненаглядный красавец сын. К красавице снохе прилагалось наикрасивейшее имя: Эмилия. Милька, если по-домашнему. Уже не так чопорно и неприкасаемо. С таким именем уже и жить можно. Сына звали (собственно, и сейчас зовут) Максимом. Понятное дело, для всех он был Максом – как же иначе.
С молодежью я тоже подружилась – с соседями надо жить в мире. Соль там, сахар, «тыщу до зарплаты», рецепты варенья... Без соседей плохо и грустно.
– Миль, у тебя нигде пустая пластиковая бутылка не завалялась? Компоту наварила кастрюлю, надо бы перелить да в холодильник поставить – жара же.
– Жара, просто невозможно. В душ бы залезть, да воды горячей нет. Для Гришеньки воды кастрюлю накипятила – обои отходить начали от сырости. А кипятить приходится, что ж поделать?
– Бутылку принести, вот что, – напомнила я, поняв, что застряну на балконе надолго.
Милька скрылась в дверном проеме, на смену ей вышел Макс. Под ногами вяло переступал босыми ступнями двухгодовалый карапуз.
– Макс, чего дома сидите? Поехали бы к Ниныванне в деревню, разлеглись бы в тени под яблонями – красота! Мать окрошки наготовит, клубники с молоком сделает...
– И сорняки полоть заставит. И дрянь старую выкорчевать. А еще крышу подлатать, бочки из-под воды почистить, порог поправить. Там еще и за забором покосить, навоза от соседа принести... Так что нечего нам там делать – не поедем, – философски изрек Макс.
– Ха-ха, шутник. У тебя вон какие бицепсы-трицепсы, ты матери вмиг поможешь, дольше рассуждал, чем делать будешь. Болтун. Мать-то к вам через день приезжает, овощи привозит, гостинцы, с Гришкой сидит, пока вы гуляете...
– Кто гуляет? Мы гуляем? Мы работаем, пашем! Я в охране, Милька, сама знаешь, в магазине по сменам. Нам деньги зарабатывать надо, мать-то с отцом ничего не оставили, кроме этой халупы. Это ж не квартира, это стыд один. Всю жизнь работали и вот что «наработали». И то – халявное, от завода выдано, – «рубил правду-матку» Макс, а я продолжала глупо улыбаться, думая, что это шутка.
Все так же улыбаясь непослушными губами, я выслушала о том, что не нужны им родительские овощи, что сидеть с внуком мать просто обязана. Что соседи – точно так же сокращенные с развалившегося завода – купили сыну квартиру в новостройке и «тачку за миллион». Вот они-то любят сына, это понятно. А его мать с отцом всю жизнь были бездельниками, «просрали страну», ничего не нажили, теперь еще и помощи ждут. Было бы ума у родителей побольше – не сами в грядках копались, а готовое покупали.
Незаметно на соседнем балконе появилась Милька. Прижалась к супругу и потупила глазки небесно-голубого цвета.
– Так и есть ведь, Кать, нам ничего от них не нужно, мы не просим...
– А в чьей квартире живете? – изумилась я. – Снимите просторную, у чужих людей, да и платите им, тогда будете говорить честно, что ничего, мол, от родителей не берете.
– Имею право, я тут прописан! Полжизни промучился в тесноте, друг у друга на головах спали, в туалет в очередь становились, им было наплевать на мои неудобства. И Гришка тут прописан, почему это я должен чужую квартиру снимать? – Макс совсем выкатил из орбит свои кукольные глазищи.
– И Гри-и-ишка прописан, вот оно как... А мать с отцом – в деревеньку, к печке, значит? И тебе их не жалко, Макс? Так, чисто по-человечески?
Я все еще надеялась, что это какая-то глупая шутка, напекло молодым в головы, или ночью... Ночью вонь стояла на всю округу, очередное «экологически чистое» предприятие навоняло. Вот и надышались соседи, мозги затуманились. Не может соседский Максимка – какой был пупс, все встречные-поперечные восторгались! – вот так безжалостно, цинично говорить о родителях.
О бесконфликтной и мягкой Ниныванне, о веселом, вечно сутулящемся дяде Пете. Работящие, всегда приветливые, они растерялись, когда один за одним начали закрываться заводы, грянули повальные сокращения. Дядя Петя устроился в два места сторожем, Ниныванна – санитаркой в близлежащую больницу. И это – с дипломом агронома. Как-то просила у соседки, что она забыла на заводе, если всю жизнь тянется к земле. «Да как же иначе? – подивилась она. – Раз попала в город, вышла замуж, ребенка родила, не возвращаться же было обратно? Не хотела, чтоб сын был «деревенщиной», решила, что он должен вырасти “городским”». Вырос, Ниныванн, самым настоящим «городским» вырос.
А я еще пыталась трепыхаться и вставить обратно 30-летние мозги «балконному» оппоненту.
– Макс, она же тебя так любит, она тебя вырастила!
– Она вырастила?! Да ее рядом не стояло, когда я пытался на иняз поступить, когда я в армию загремел, когда на сверхсрочку остался, только чтобы в этой халупе не находиться! За других заплатили – и они в шоколаде, а я...
– А у тебя жена – красавица и умница, у тебя сын здоровый!
– Вот именно, а при чем тут родители с их гнилым забором и колорадским жуком? – заржал Макс и крепче прижал к себе Мильку.
Мильку с пустой бутылкой в руке.
– Кать, на бутылку-то, я нашла, – улыбаясь, протянула она через перила пустую тару.
– Спасибо, не надо. Я вспомнила: у меня есть, в машине валяется. Когда вы бутылку покупали, меня рядом не стояло.
Плотно закрыла балконную дверь, отошла подальше от смежной стены и позвонила своей маме – просто поздороваться.
Спустя неделю зашла Ниныванна, с усмешкой рассказала, что «молодые съехали в соседний дом».
– Со мной не разговаривают – обиделись на что-то. Что ж, теперь хоть на своей кровати посплю. По-человечески. А то, как приезжали в гости – на полу на кухне спали с Петькой...