Бомбардир со швами и принципами

Юрий Николаевич Борисов занимает в истории главной футбольной дружины особое место. Из ее состава он первым получил приглашение в сборную РСФСР, стал мастером спорта СССР, забил сто мячей в первенстве страны. Его достижения остаются непревзойденными до сих пор. В субботу, 24 апреля, исполнится 80 лет со дня рождения легендарного бомбардира, накануне памятной даты воспоминаниями с читателями «Новой» делится вдова Людмила Борисова.

Юрий Николаевич и Людмила Дмитриевна Борисовы с правнуком Севой

– Людмила Дмитриевна, когда вы познакомились с Юрием Николаевичем, он уже был известным футболистом?

– Да, но это я уже потом узнала. В сезоне-1961 он забил за рязанский «Спартак» 20 мячей, сделал пять хет-триков – повторить это достижение так никому и не удалось. Осенью того года мы гуляли с подружкой по улице Подбельского, там на стенде фотоателье «Звезда» в качестве рекламных вывешивали и мои снимки. К нам подошли два приятных молодых человека: «Не желаете культурно провести вечер?» Мы согласились, пошли в кинотеатр «Молодежный». А по окончании сеанса поступило новое предложение: «Хотите завтра посетить футбольный матч? Мы вас встретим». С работы мы успели лишь к концу первого тайма, в перерыве выбегает Юра весь потный, в трусах и майке, провел нас на стадион. Это стало полной неожиданностью: «Ой, так они футболисты…»

– Как вы тогда относились к спорту номер один?

– Признаться, не очень, на первом месте были танцы. У нас имелся патефон, на котором постоянно крутили две-три пластинки. Хотя папины братья-железнодорожники играли за «Локомотив», а дядю – Сергея Алексеевича Алексеева даже приглашали в сборную Рязани по футболу.

– Чем вас покорил будущий супруг?

– Спокойным характером, манерами. Может, сказалось то, что он оказался полной противоположностью отца. Во время войны папа работал машинистом на паровозе, вернулся в 1945 году, но железнодорожников поначалу не причислили к участникам боевых действий. Когда чествовали ветеранов, отец сидел на крыльце и плакал, такая обида. Он был заядлый голубятник и Юру приучил, тот начал в других городах подкупать новых птиц.

– Впоследствии футбол стал неотъемлемой частью вашей жизни.

– Жила интересами мужа, а его постоянно не было дома. Весной команда на целый месяц отправлялась на южный сбор, оттуда на первые календарные игры. И так все лето – в разъездах, получалось лишь несколько выходных провести вместе на природе. Доходило до того, что общение продолжалась в письмах, где делились своими радостями и горестями. Познакомилась с женами других футболистов, у нас на трибунах появились «свои» места. Мы с нетерпением ждали домашние матчи, чтобы хоть на поле увидеть мужей. Юра подружился с вратарем Вячеславом Егоровым, в поездках жил в одном номере с Владимиром Болотиным и Виктором Костиным.

– В те времена футболисты были в Рязани едва ли не самыми популярными людьми.

– Когда гуляли по городу, нас замечали: муж загорелый, черные кудрявые волосы, а я блондинка. Про нас говорили: «Интересная пара». А на трибунах чего только не услышишь: «Да Борисов – баптист, он не пьет, не курит!» Если не забьет, начинают кричать: «Кресло ему на поле!» А ведь в то время он редко без гола уходил. Когда заканчивался матч, самые ярые болельщики долго не расходились, ждали своих кумиров, благодарили за игру.

– Переманить лучшего бомбардира рязанцев желающих находилось немало, предлагали квартиры, высокие зарплаты. Почему он не использовал свой шанс?

– Я хотела, чтобы он попробовал себя на более высоком уровне, и приглашений действительно было очень много, интересовались и московские клубы. Станислав Кузнецов сколько раз ему говорил: «Чего ты тут прилип?», но муж ни в какую. Помню, из Краснодара на самолете в два часа ночи прилетели в Дягилево. Уже и ордер на трехкомнатную квартиру был на руках, оставалось только фамилию вписать… Видимо, Юрия Николаевича тяготили большие города, он и к Рязани долго привыкал, даже из приемной первого секретаря обкома КПСС Ларионова сбегал, за ним в Скопин три раза «Волги» посылали и мотоциклетный эскорт. Предлагали место в любом институте, но он говорил: «Как это я буду чье-то место занимать?»

– Почему Юрий Николаевич завершил карьеру в расцвете сил, в 27 лет?

– Это я ему запретила играть. Футбол – это ведь не только известность, но и тяжелые травмы, подорванное здоровье. Тренеры из него все соки выжимали, укол сделают, заморозят и опять на поле. Из поездок Юра не раз возвращался с новым швом. Ты же сам видел, на его ноги без содрогания было невозможно смотреть. Приехал как-то из Павлово-на-Оке, смотрю: стоит – серые брючки, кремовая рубашка и повязка на глазу, как у Потемкина. Кто-то локтем ему двинул, чтобы быстро не бегал. А в 1968 году, когда в «Звезде» Горшков с Калининым хозяйничали, мужа очень обидели. Из сорока игр он принял участие только в восемнадцати, и все равно стал лучшим бомбардиром команды. Потом к нам домой целые делегации приходили, начальники всех мастей упрашивали вернуться: «Людмила Дмитриевна, вы неправильно поступаете». Но я осталась непреклонна. Думаю, поступила правильно, чем продлила жизнь своему супругу. Признательна всем, кто не забывал его в сложные для нашей семьи времена, поддерживал. Таких людей очень много, низкий им поклон.

Юрий МАТЫЦИН

читать весь номер