Сегодня Валерий – гость «Новой газеты» и охотно делится с читателями своими ощущениями человека, даже в зрелом возрасте не стесняющегося многое «начинать с нуля». Прямо как Сократ, говоривший: «Я знаю только то, что ничего не знаю». Может, вслед за Диогеном еще и этот греческий мыслитель появится вскоре на сцене Рязанского театра кукол? 

 

 

– Там была вот какая история. Я был женат на одной даме, она была рязанская. И вот мы ехали из города Мурманск в город Пермь, где меня уже брали на работу в драматический театр. Но случилось такое обстоятельство, что близкий человек на месяц попал в больницу – пришлось на месяц остаться в Рязани. Ну, мы и остались. А потом еще из-за чего-то остались. Ну, я и думаю: давай-ка поработаю хоть пару месяцев по профессии. Пошел сначала в ТЮЗ – там мне не понравилось. И услышал, что театру кукол нужны актеры. Ну, Шадский меня и приютил – это был 1990 год, так что скоро 23 года, как я тут работаю. 

 

 

– Не пытался, но много.  Даже если всего пару ролей в сезон, то уже ролей 50, наверное, как минимум, есть. Потом, у нас такой жанр, что можно в одном спектакле сразу несколько ролей сыграть. Например, есть спектакль, где я играю сразу четырех разных персонажей – это детская сказка про заячий домик, там я и бык, и волк, и медведь, и петушок, так что ролей накопилось много. 

 

 

– Никакой разницы нет, надо работу свою в любом жанре делать хорошо – и в детском спектакле мы тоже получаем удовольствие, когда хорошо работаем. А сейчас как раз такой момент – вот ты говоришь про смысл, про знаковые роли… 

 

У нас было затишье на этот счет, а сейчас опять пошли взрослые спектакли – какая-то «новая волна» их началась. Появился спектакль «Диоген», но там у меня маленькая роль, затем появился спектакль по поэме Лермонтова «Демон», где у меня главная роль, и она как раз, наверное, сейчас знаковая для меня. А еще есть спектакль по любимому роману Достоевского, который был у нас дипломным ещё на курсе в Свердловском театральном институте. Я там играл Раскольникова, вернее, одну из его половинок – ту, что подбивала на убийство, ту, что «право имеет», такое у нас было тогда решение. Начало перестройки, 1989 год, у режиссера в голове новые веяния – «моя» часть Раскольникова выезжала на сцену на настоящем мотоцикле, плюс мы на гитарах «мочили» всякие песни. Тогда это читалось как протест против строя, довольно примитивный, как я сейчас понимаю. Но это предыстория. А сейчас у нас появился интересный спектакль «…и наказание» – эти сцены из романа Федора Михайловича поставил Олег Жюгжда, белорусский режиссер. И там у меня, к моему же удивлению, появилась неожиданная роль. Я думал, предложат Свидригайлова. Нет! Я играю Лужина, несостоявшегося жениха сестры Раскольникова. Так как я играю обычно всяких злодеев и гадов – мне не привыкать, хотя это злодей немного другой, чем обычно, более хитрый, более жесткий, этакий современный делец, пытающийся найти свое место в жизни за счет других. Режиссер, мне кажется, удачно соединил мою органику со своим видением, и получилось хорошо, причем не только моя роль, но и весь спектакль в целом – я потом специально даже пересматривал его на видео, все на редкость органично. 

 

Раньше я думал: «Это же Достоевский! Это же «чернуха»! Это же такой ужас!» Но наш спектакль получился ироничным, потому что Достоевский на самом деле – очень ироничный автор, много стебется над своими героями, по-хорошему шутит над ними, очень много у него юмора. Неожиданно много! Конечно, все это жестко, зато – как и в жизни, где есть зло и все на свете. 

 

Самое-то интересное, что у меня в жизни сейчас идет переоценка ценностей. Вот мне 48 сейчас и вроде бы «кризис среднего возраста» должен был давно пройти. Я много где успел поработать, вплоть до арены цирка. Мне вообще интересно в разных жанрах себя пробовать: есть и музыкальные проекты, и сказки детские я люблю, и работаю во взрослых спектаклях. Казалось бы, уже есть, чем гордиться, но я с каждым годом понимаю, что знаю все меньше и меньше – совсем немного. Чем дольше живу, тем больше понимаю, что учиться-то я только начинаю. 

 

И каждый раз у меня теперь «с нуля» любой проект. Не с высоты того, что вроде бы чего-то достиг, чего-то знаю и умею, а прямо с азов. Например, в этом году я решил сознательно изменить свою жизнь в том плане, что сел за руль. Казалось бы, мелочь, но я считал, что у меня фобия автомобильная, хотя вся родня – отец, брат – профессиональные водители. А меня как-то не привлекал автомобиль. Но я сознательно решил сломать стереотип собственного мышления и – тьфу-тьфу-тьфу! – вроде бы это получилось, уже полгода «катаюсь». И это тоже попытка изменить себя, взглянуть на себя со стороны, на многое по-другому посмотреть, и при этом изнутри себя измениться, замечать вещи, которых раньше в себе не замечал – негативные, в основном, которые, проявляясь, мешают и в общении, и в жизни. Как у Вильяма нашего Шекспира: «...повернул глаза зрачками в душу». Попытка как-то переосмыслить свою жизнь, когда тебе уже почти «полтинник», – в этом тоже есть, мне кажется, свой кайф.  

 

Когда мне исполнилось 45 лет, я устроил себе бенефис. До этого я только писал бенефисы другим, все юбилеи театра шли по моим сценариям, с моей помощью делались. А сам я был «сапожник без сапог». И вот я сделал бенефис – очень музыкальный, где много песен пелось, музыканты играли на сцене. И после этого как-то успокоился. А сейчас понимаю, что это, наоборот, только маленький шажок, ступенечка, а дальше еще – огромная лестница. И, говоря банальности, нет предела совершенству. Вот это главная сейчас нота моей жизни: попытка взглянуть на себя со стороны, по-новому. 

 

Тут еще и дети выросли: дочери 18, сыну вообще 26, он сам ушел в армию, по своей инициативе, этим летом возвращается. Да и мы сами выросли, повзрослели – не постарели, а именно повзрослели, возмужали, это взросление коснулось всего. И так совпало вдобавок, что именно сейчас у меня пошли такие роли как Демон, Лужин.  

 

 

– Вообще говоря, в режиссуру я пошел от безысходности, потому что обычно в процессе работы понимал, что вот этот спектакль надо сделать вот так, а тот, кто сейчас делает, – этого не понимает. А я-то знаю: ну, вот же как надо! От того, что хочется сделать хорошо, и у меня временами получается «как надо», я и стал заниматься режиссурой. И этим, мне кажется, я могу гордиться, потому что получается весело и грамотно: я понимаю, чувствую, как с ребенком лучше поговорить, что ему можно сказать, а чего нет, каким языком это лучше сделать. Я, может, даже со своими детьми хуже общаюсь, чем со сцены у меня получается, потому что у нас есть еще и художники, актеры, композитор хорошие, и все это объединяется моим режиссерским замыслом. 

 

 

– Я вообще очень люблю классику. И предложения к руководству театра были и есть – возможно, что-нибудь из этого реализуется. Я очень люблю Шекспира, у меня было предложение поставить «Обыкновенное чудо» Шварца. Но сейчас у нас в планах театра появился-таки Шварц – «Голый король» там уже стоит, и, надеюсь, у меня там будет роль.  

 

Еще вот уже скоро 20 лет я ставлю новогодние представления. Помогает не идти по уже проторенной дорожке то, что я постоянно пытаюсь что-то новое в эти «утренники» внести. В нашем театре я впервые ввел анимацию на сцене – то, что сейчас называется 3D – виртуальные декорации, которые рисуются на компьютере и проецируются на экран, расположенный на сцене, вместе с обычными. Впервые лазеры у меня были лет семь назад – уже тогда была попытка сделать лазерное шоу именно на сцене нашего театра. Сейчас многие театры города оснащены подобной техникой, но первыми сделали это мы, кукольники, в частности, я – тоже можно похвастаться.  

 

Чистое искусство – это чистое искусство, но хочется и новые формы осваивать. Ведь по сути человек не изменился, античные трагедии до сих пор актуальны, и чувства, взаимоотношения людские по сути своей не изменились. Человек – это подлое создание, которое сформировалось уже довольно много лет назад, и за все это время суть его осталась прежней. Поэтому отношения, которые были 2000 лет назад и сейчас, если остро показать их на сцене, одинаково интересны зрителю. Сейчас дело уже в форме. Художники современные – начиная со всевозможных авангардистов начала XX века – развивали выразительную сферу деятельности, искали новые формы. Соединяя наши старые человеческие конфликты с этими новыми формами, временами получается сделать что-то по-настоящему интересное.   

 

 

– Вот я хочу, кстати, эту свою программу возродить, потому что пара песен действительно появилась – я буквально заставил себя их написать! Раньше было проще, мы были молоды, у нас же была распахнутая душа, больше сил, меньше жира в мозгах и на теле, поэтому легче все получалось. Но песни пишутся, хотя уже не так наивно и интересно это все происходит, как раньше. Может, что-нибудь прямо этой весной попробую записать, и даже старые песни возобновить со своей группой. Мы, кстати, после концертов в «Фонтане» и «Старом парке» играли еще тогда на сцене театра большой концерт. Ну, и на «Беседке» я регулярно выступал, но там я один показывал отдельные костюмированные номера, «в тему» фестиваля. Сейчас хочу попробовать сделать новые концерты более кукольными – попробовать соединить оба «родных» для себя жанра, свои песни и театр. 

 

 

– Хотел бы, да! Игорь Крысанов давно уже принес мне хороший материал как раз для такого мюзикла, постоянно теребит меня на этот счет, а я ленюсь и ленюсь. За то время, что я ленюсь, можно было два спектакля сделать. Пока что жду – не дождусь, когда, наконец, запишу свой альбом. 

 

 

– С профессиональной студией мою домашнюю все равно не сравнить, слишком «комнатный» вариант. Но и в ней тоже надо сидеть и копаться, а постоянно не до этого, к тому же, дома не всегда удобно – то одно, то другое отвлекает. Но, я думаю, постепенно что-то будет получаться.