Наш разговор с Людмилой Прокопьевной состоялся еще в начале сентября, сразу после праздничного лета, когда актриса отметила свой юбилейный день рождения и, выйдя на работу, окунулась в напряженный процесс репетиций. Поэтому и беседа в основном вертелась вокруг будущей премьеры. Тем более что артистка призналась, что этот – еще незавершенный и не до конца оформившийся спектакль – уже успел стать одним из ее любимых.

 

– Таких ролей у меня еще не было, – рассказывает Людмила Коршунова. – Я никогда не играла маму. Настоящую русскую маму. Маму-наседку, которая готова на все ради своих сыновей.

 

Действительно, за долгую сценическую жизнь в репертуаре Людмилы Коршуновой были самые разные роли: от королев и светских красавиц до комических старух. Были и мамы, но мамы, как она сама их называет, западные (вспомнить хотя бы шикарную Леди Эрлин из «Веер леди Уиндермир»).

 

Семейная ситуация, которую драматург выводит в пьесе «Вышел ангел из тумана», хорошо понятна и знакома простому русскому зрителю. Большая семья: мама, два взрослых сына со своими женами и детьми. Семья дружная и счастливая. На первый взгляд. Прочный, казалось бы, братский ковчег дает трещину, склеить которую под силу только матери. И еще одному персонажу, очень даже может быть и неземной сущности… 

 

– Для меня этот материал, при всех его небольших драматургических издержках, интересный и волнующий, – рассказывает Людмила Коршунова. – Даже сейчас, когда я просматриваю перед репетициями текст, без слез не обходится. Чисто по-человечески меня он очень трогает. Благо, мне в жизни не пришлось сталкиваться с такими ситуациями. Но боль материнская мне понятна. Вспоминая себя, я понимаю, что мы тоже маме не рассказывали о проблемах. Говорили только о хорошем, чтобы не расстраивать, чтобы она не переживала и не болело ее сердце. Так же и в этой пьесе. Мама пребывает в полной уверенности, что в ее семье все живут в любви и согласии. И вдруг, когда она узнает правду об отношениях между сыновьями, это потрясает ее настолько, что на какой-то момент она выпадает из реальности.

 

 

– Мне понравилось, что драматург идет не по линии назидания, а использует театральный, не бытовой, ход. Появляется персонаж: то ли ангел, то ли человек – вокруг которого постоянно идет интрига, которая не раскрывается до последней сцены. Но дело даже не в том, кто он. Главное, что его присутствие создает игровой прием, позволяющий острые ситуации воспринимать легко и необычно. Но когда наступает момент истины, тут все по-настоящему! И внутри все переворачивается.

 

Что меня особенно волнует в этом спектакле и в чем мой главный момент счастья – это работа моих партнеров по сцене. Как по-настоящему они это делают! Надо сказать, что когда я озвучила свое видение распределения ролей, то многие отнеслись к нему с иронией. Но я прекрасно понимала, что только такой треугольник: Александр Зайцев и Владимир Приз в роли сыновей и Олег Пичурин в роли Ангела – могут составить этот спектакль. Только с ними я смогу пережить на сцене те чувства и те события, которые выпадают моей героине. И поскольку я не равнодушна к самой теме спектакля, то он сразу стал для меня любимым.

 

 

– Скажем так, были постановки, к которым, несмотря на хорошие роли, приходилось привыкать. Здесь мне такого периода не понадобилось.

 

 

– Устраивать бенефисы – это театральная традиция. У меня довольно спокойное к этому отношение. Я хорошо понимаю, что у каждого актера есть свой звездный час. Есть некий подготовительный период к этому звездному часу. А есть и момент, когда приходят другие… Просто потому, что тот материал, который мы можем играть в силу возраста, уже не так интересен широкой публике. Я к этому готова. С Рязанским театром драмы я прожила целую жизнь, творческую, насыщенную – этим можно и нужно гордиться.

 

 

– Могу сказать, что было несколько таких периодов. «Кошка на раскаленной крыше», «Тихий Дон», «Сергей Есенин», потом спустя несколько лет «Волки и овцы», «Веер леди Уиндермир», «Пиковая дама», «Дядюшкин сон». Было время, когда я сыграла «Внезапно прошлым летом», «Любовь до гроба» и «Лев зимой» – и все за один сезон! По большому счету, это можно было «растянуть» на три-четыре года, хотя тогда я воспринимала это как должное. Потом был 9-летний период, из которого мало что можно вспомнить. Затем снова подъем, некое возвращение: «Опасные связи», «Сладкоголосая птица юности». И спектакль, который, к сожалению, был сыгран всего несколько раз – «Желания переполненного сердца».

 

 

– Это была довольно трудная для меня работа. Делать ее пришлось в сжатые сроки. Кроме того, режиссер спектакля Сергей Виноградов сам же играл и главную мужскую роль. А это тоже создавало некие трудности, поскольку режиссер на сцене и нет никакого «прикрытия». Но в итоге спектакль оказался очень дорогим для меня. Дело в том, что после ухода из жизни Виктора Приза, у меня в театре не оказалось партнера, с которым можно было бы на сцене играть настоящие чувства мужчины и женщины. Нашу с ним сцену в спектакле «Лев зимой», где я прошу его не уходить, до сих пор вспоминаю, столбенея!.. Мне выпало большое счастье, что у меня был такое партнер, такой друг. Мы понимали друг друга без слов, была полная внутренняя свобода и полное доверие. И я очень благодарна Сергею Виноградову, что он позволил мне вновь ощутить эти чувства на сцене.

 

– А насколько близка вам показалась личность вашей героини Лилиан Хеллман, писательницы довольно радикальных взглядов, не боящейся их высказывать?

 

– Чисто по-человечески она была мне мало понятна.

 

 

– Воспринимать как данность. Да, она такая. Еще в какой-то момент я вспомнила фильм «Джулия», поставленный по ее автобиографическому роману. Там она совершенно другая! И это мне тоже помогло найти свой образ. Вообще я пришла к убеждению, что мне очень сложно будет сыграть что-то бытовое. Меня в искусстве всегда привлекали неконкретность, небуквальность. Люблю Блока, Вертинского, Цветаеву… Нечто ассоциативное, на чем можно выстроить свое понимание.

 

 

 

– Никогда не пойду на хамство. На богохульство. Вообще я оправдываю своих героинь. Наверное, я даже смогу сыграть убийцу, но не уверена, не знаю… Однажды, еще во время учебы в Саратовском театральном училище, мы играли дипломный спектакль на телевидении. Это была пьеса Розова «В поисках радости», где я играла маму. Как я рыдала, когда увидела распределение ролей! Смотреть дипломные работы съезжались режиссеры, а кто меня выберет, увидев в роли старухи! Но суть не в этом. Показ прошел с успехом, было много звонков, благодарностей. И меня спросили: «А что вы хотели бы сыграть?» И тогда я ответила: «Медею». Но когда, спустя годы, Жанна Виноградова предложила мне эту роль к постановке, я отказалась категорически. Есть две пьесы, которые бы я не хотела сыграть: «Медея» и «Без вины виноватые».

 

– Как мне кажется, зритель сейчас возвращается к истокам: он хочет слышать хорошее, правильное слово со сцены, видеть нормальных людей и понятные отношения между ними. Зритель пресыщен формой и ищет содержание. На мой взгляд, происходит возвращение психологического театра. Но при условии, что все по-настоящему. Чем меня и радует наша будущая премьера «Вышел ангел из тумана»: рядом со мной работают актеры, которые не имитируют внутреннюю жизнь, а проживают ее по-настоящему! Такое я испытывала, когда играла с Леонидом Митником в спектакле «Сергей Есенин». Он был клубок нервов!

 

 

– Очень. Хорошо, если мне нравятся хотя бы какие-то куски из моих ролей. Поэтому когда делают комплименты, чувствую себя неловко.

 

 

– Несмотря на все трудности, театр имеет в репертуаре хорошую классическую драматургию. Поэтому хочется пожелать, чтобы он и дальше развивался в этом направлении. Ну и хотелось бы, чтобы в новом репертуаре и у меня была работа, чтобы зритель не забывал.