День начинался более чем весело – мы встретили, наверное, самого некомпетентного, наглого, циничного и беспринципного председателя из всех, с которыми мне приходилось иметь дело. И, что самое интересное, на участке, находящемся отнюдь не на задворках города, где никогда и не видели не то чтобы представителей ассоциации «ГОЛОС», но и наблюдателей как таковых. Нет, напротив! Такой субъект расположился с комфортом в здании префектуры Московского района. Зовут председателя – Муратов Валерий Юрьевич. Но давайте обо всем по порядку, а то я не смогу удержаться от нескольких ярких эпитетов.

 

Приехали мы на участок в 7.45 и сразу пошли регистрироваться. К этому моменту не был зарегистрирован еще ни один наблюдатель, образовалась очередь. Регистрация происходила крайне медленно, а уже в 7.50 председатель решил приступить к опечатыванию урн для голосования. Естественно, что наблюдатели еще даже не зарегистрировались, и наблюдали издалека, а первых избирателей, в нарушение закона, посмотреть не пустили. Я, конечно, подошел ближе и контролировал процесс, за что и заслужил нездоровое внимание председателя.

 

Так, к моменту открытия участка мы с напарницей еще не были зарегистрированы, а на участок валом пошли курсанты академии МВД, голосовали по открепительным (всего их было порядка 80 человек). Собралась очередь, и председатель оставил нас без регистрации, сославшись на занятость комиссии. Я вежливо указал председателю, что это проблемы комиссии, и что мы будем работать на участке, не дожидаясь регистрации.

 

Кстати, чтобы ни у кого не было сомнений в степени сознательности тех самых голосующих курсантов, просто упомяну про то, что после них в одной из кабинок остался пустой бюллетень. Просто порассуждаем: а если бы вы самостоятельно приняли решение взять открепительное удостоверение и проголосовать рядом с родной академией – стали бы вы оставлять пустой бюллетень в кабинке? Вопрос риторический.

 

Первые избиратели проголосовали быстро, и члены комиссии (кроме секретаря, естественно) были абсолютно свободны. Я обратился к ним с просьбой ознакомиться с книгами избирателей на предмет сброшюрования и карандашных пометок. Члены комиссии немедленно стали голосить, что я мешаю им работать (при отсутствии избирателей!!), подбежал председатель. Я объяснил ему свои требования, сослался на 30 статью ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав…», Конституцию РФ и закон о СМИ. Председатель часто порывался меня перебивать, но выслушав, отказал в моей просьбе. Я постараюсь привести наш диалог по памяти, но максимально близко к тексту:

 

– Вы отказываетесь выполнять требования закона?

– Да.

– По причине?

– Я – председатель, здесь я устанавливаю законы.

– То есть на вашем участке действует отдельное законодательство?

– Да.

– Скажите, а ваше законодательство сходится с федеральным в плане того, что имеется запрет карандашных пометок в списке избирателей?

– Да вы что, в книгах избирателей ДОЛЖНЫ БЫТЬ карандашные пометки!

 

Кстати, наблюдателям также было отказано в возможности ознакомиться со списками ПОСЛЕ открытия участка, председатель заявил, что знакомиться надо было исключительно ДО открытия. Впрочем, присутствующие там коммунисты заверили меня, что никаких пометок там действительно не было.

 

После всего этого нам вообще было запрещено перемещаться по участку. Отметим, что зал был очень большой, и наблюдателей посадили на противоположной стороне, да еще и ограничили их перемещение, расположив перед ними очень много сложенных в ряд стульев, т.е. для того, чтобы наблюдатель мог добраться до столов комиссии или урны, потребовалось бы не менее 30–45 секунд. Таким образом, предотвратить возможный вброс было практически невозможно. А про места для СМИ я и вообще молчу – нас планировали оставить стоять в самом дальнем углу!

 

Конечно, я продолжал перемещение по участку, но каждый раз рано или поздно натыкался на бдительного председателя.

 

Вот установленная комиссией схема участка:

 

На этом казусы не закончились, скорее напротив! На участке присутствовали трое коммунистов – член с правом совещательного голоса, наблюдатель и депутат, представитель кандидата. Последний потребовал показать реестр регистрации заявок для голосования на дому. Председатель отказал в требовании, заявив, что реестр находится на флэшке (!) и не еще не распечатан (!). Времени было уже около 9 часов. Я помог в составлении жалобы (помог заранее распечатанный мною шаблон с сайта «Гражданина наблюдателя»), которую мы незамедлительно подали. На этом конфликт исчерпан не был, реестра нам так и не предоставили, и председатель пригрозил коммунисту удаление в случае, если тот будет продолжать настаивать. Так или иначе, но представитель кандидата покинул помещение (ему предстояло посетить и другие участки), а мы решили-таки зарегистрироваться и для этого встали в очередь к секретарю, дабы не смущать нашего чересчур «ответственного» председателя тем, что мы якобы отвлекаем комиссию от работы.

 

Прошло уже достаточно много времени, и нам пришла пора двигаться к следующим участкам в нашем списке наблюдения. Я оставил ответственным наблюдателям (2 от КПРФ и 1 от ЛДПР) свои заготовленные заранее бланки для написания жалоб на все случаи жизни (я печатал их на экстренный случай для 3–4 участков), на первом же участке опустошив добрую половину своего запаса – им нужнее, с таким-то председателем! Я оставил им свой номер телефона и наилучшие пожелания, тепло попрощался с председателем… и выразил надежду увидеть его снова вечером при подсчете голосов – «Не дай Бог!» – ответил председатель. Да, именно ради таких моментов и стоит работать.

 

Дальше нас ждало множество интересных событий, в том числе – ловля «карусельщиков», о которой я уже писал раньше. Но в итоге мы нашли время и силы вернуться к нашему герою УИК №961.

 

Лицо нашего дорогого Валерия Юрьевича, так замечательно скривившееся при нашем появлении,  послужило нам всем отличным стимулом продолжать работать в поте лица. Мы снова зарегистрировались и прошли к уже хорошо знакомым нам наблюдателям. Время было примерно 19.30. Один из наблюдателей от КПРФ – Святослав, до сих пор находился на выездном голосовании! Он подошел буквально за 10–15 минут до закрытия участка – и рассказал нам всем удивительные вещи (отметим кстати, что его урна уехала первой, а приехала – последней). 

 

Итак, Святославу на руки выдали выписку из реестра голосования вне помещения, состоящую из 58 фамилий. Из них проголосовали – внимание – 22 человека! А что же остальные, спросите вы? Неужели настолько безответственные люди – отзвонились, заказали голосование – а сами ушли? Да нет же. Просто кто-то впервые слышит о том, что его записали в какой-то реестр. А про кого-то родственники или соседи сказали – да умер он, умер уже с месяц как! Настойчивый Святослав даже сумел добыть определенные письменные подтверждения от родственников. Отметим кстати, что все заявки были составлены от первого лица, т.е. мертвые люди – лично! – позвонили в комиссию и заказали голосование. Да и вообще – из тех 22 проголосовавших – многие согласились, хотя и впервые слышали про какие-то там заявки.

 

Святослав следил за оформлением бумаг заявлений и внесением проголосовавших в списки, а затем мы стали готовить текст жалобы (на такой оригинальный случай у меня даже не было заготовки). В это время комиссия продолжала возиться с реестром и списками, и продолжала делать это более полутора часов после закрытия участка (нарушив тем самым требования закона).

 

Я подошел к председателю, и уточнил, в какой стадии работы сейчас находится комиссия (работа со списками избирателей или др.), на что председатель ответил мне какой-то остротой, а одна из членов комиссии весомо ответила – «баранов считаем». Я подошел ближе, где мне было видно, что комиссия параллельно с реестром все-таки работает с книгами избирателей – в нарушение законодательства. Напоминаю, что первый этап – погашение неиспользованных бюллетеней, второй – работа со списками, третий – подсчет голосов, причем эти процессы не могут происходить одновременно.

 

В этот момент Святослав пытался вручить председателю жалобу по поводу подделанного реестра, но председатель отказался принять ее, сославшись на занятость комиссии (отмечу, что сам господин Муратов в данный момент был занят исключительно перемещениями вдоль стены из одного угла в другой).

 

Когда возня комиссии прекратилась, они сразу перешли к извлечению бюллетеней из урн. Конечно же, никакие бюллетени погашены еще не были, а об оглашении данных из списков я вообще молчу. На данный момент коммунисты отказались писать жалобу на нарушение порядка подсчета голосов. Стали вскрывать урны для выездного голосования. Я приготовился записывать цифры и проверять контрольные соотношения. Итак, первая урна – урна Святослава – как я уже говорил, 58 заявок и 22 бюллетеня. Вторая урна интереснее – с ней ходила наблюдатель от Ковалева (ЕР) – ее «улов» гораздо обильнее – 197 (!) заявок и 193 (!!!) бюллетеня (напомним, что она ушла позже Святослава и вернулась раньше!). На этом моменте я перестал записывать цифры. Надо ли говорить, что чисто визуально было видно, что все 193 бюллетеня содержали отметку в первой графе – за Ковалева Олега Ивановича? И это – когда на участке проголосовало всего 972 человека, из которых тем более 86 – это голосовавшие по открепительным курсанты. Ах да – и в третьей урне – было 8 бюллетеней. Забавно, не правда ли?

 

Я позвонил юристу нашей ассоциации, описал ситуацию и спросил, что мы можем предпринять в сложившейся ситуации – 193 человека в выездной урне, да еще все за одного кандидата – это же просто физически и математически невозможно! Мы примерно прикинули, получается примерно 2,18 минуты на 1 человека. Да за это время заявление оформить и то непросто, не то что дойти до следующего человека! Честно говоря, юрист просто посмеялся над ситуацией, ведь законы физики и математики у нас ниже по статусу избирательного законодательства, а с точки зрения последнего – придраться не к чему, ведь наблюдатель заявила, что все было по закону, опровергнуть ее слова просто некому…

 

Позже мы пообщались с этим наблюдателем, выясняли секрет ее сверхпродуктивности. Она рассказала, что была в общежитии академии МВД, и ее хождения сводились просто от двери к двери, поэтому все и успела. Я уточнил, в каждую ли дверь она заходила – она ответила, что да, почти в каждую. Что ж, интересная ситуация получается – ведь в реестре почти все заявки были – по болезни. Значит, в академии МВД внезапно заболели почти две сотни граждански активных студентов, которые немедленно позвонили в комиссию и оставили заявку на голосование вне помещения? Ну-ну. Прямо эпидемия среди сознательных граждан!

 

Я даже не знаю, стоит ли уточнять, что при дальнейшем подсчете голосов председатель нарушил буквально все правила и нормы закона? Сортировали из кучи, ничего никому не показывали и не озвучивали, считали и сортировали все одновременно…

 

Жалобу принимать он снова отказался.

 

Вот что мы в итоге увидели в увеличенной копии протокола:

 

Продублирую:

 

Ковалев (ЕР)                                – 630 – 65,48%

Перехватова («Правое дело»)    – 22 – 2,29%

Федоткин (КПРФ)                       – 227 – 23,6%

Шерин (ЛДПР)                            – 83 – 8,63%

 

БЕЗ учета очевидно сфальсифицированной урны:

Ковалев (ЕР)                             –  437 – 56,8%

Перехватова («Правое дело»)  –   22 – 2,86%

Федоткин (КПРФ)                     – 227 – 29,5%

Шерин (ЛДПР)                          –   83 – 10,8%

 

Итого, относительно справедливый результат Ковалева на этом участке – 56,8%

 

А если принять во внимание еще и голосование по открепительным (и по временной прописке), очевидно зависимых курсантов – то на данном участке «избранный» губернатор набрал бы менее 50%, как собственно и по всему городу.

 

Вот такой вот «электоральный процесс» имел здесь место быть.

 

Но это еще не все. Господин Муратов, очевидно, крайне довольный собой и результатом голосования, с такой премерзенькой улыбочкой спросил у пожилого коммуниста – «Ну что, честные были выборы?»

 

Я смотрел на лицо этого пожилого человека и видел, что тот даже дар речи потерял от такой наглости…

 

«Нет», – ответил я за него.

 

«Что же вам не понравилось, неужели нарушения были?», – «удивился» председатель.

 

«Да были», – отвечаю я. И начинаю скучным голосом перечислять все – начиная с урны со 193 бюллетенями и заканчивая нарушением всех возможных правил подсчета бюллетеней.

 

«Уберите от меня этого больного», – вот что сказал господин Муратов.

 

Вот так.

 

Но даже на этом он не остановился. Он заявил, что у комиссии нет ксерокса, и предложил нам всем вручную перенести на бумагу протокол, чтобы комиссия после все это заверила. Ну да. Нет ксерокса. В здании префектуры. Ну-ну.

 

Готовые бланки были только у меня, моей напарницы, и, как ни странно, у наблюдателя от Перехватовой. Мы стали заполнять бланки. Я, признаюсь, в своем быстро допустил ошибку, и попросил выполнить эту работу свою напарницу. К тому моменту, как мы заполнили бланк копии, председатель внезапно вспомнил про ксерокс и понес делать нам копии. Отлично!

 

Принеся ксерокопии, господин Муратов предложил нам принять их в качестве готовой копии протокола, видимо, поленился ставить печати, подписываться… Я вежливо потребовал заверить данную мне копию. Председатель уточнил, что именно я от него хочу.

 

«Печать комиссии, подпись председателя, зам председателя или секретаря с расшифровкой, надпись «Верно» или «Копия верна», дату и время заверения копии», – ответил я.

 

«Вот ведь зануда!», – воскликнул председатель.

 

После заверения копии мне господин председатель спросил у остальных наблюдателей – а вас-то ксерокопии устроят?

 

Я замер.

 

«Нет, – сказала наблюдатель от ЛДПР. – Мне лично точно такую же копию, что и ему».

 

Без комментариев, просто мне было действительно приятно в данный момент.

 

Наконец, пришло время прощания. Я пожелал председателю успехов в карьере, сказал, что работа с ним была незабываемой, и выразил надежду на дальнейшую совместную работу.

 

«Ох, я просто мечтаю, чтобы этого никогда не произошло!» – прощальные слова Валерия Юрьевича Муратова.

 

Надеюсь, было интересно? Вы думали, что это конец истории? Отнюдь нет!

 

Я отвез свою спутницу домой, отправил все необходимые данные в штаб, приехал домой и, спустя примерно 2 часа с отбытия с участка, стал готовиться спать. Но тут раздается звонок. Это представители «ГОЛОСа» в ТИКе.

 

– Илья, а ты уже уехал с участка?

 

– Да.

 

– А копия протокола у тебя есть?

 

– Да, конечно.

 

– Давно?

 

– Да, примерно 1,5–2 часа назад. А что произошло?

 

– Тут твой председатель утверждает, что итоговый протокол еще не готов, он заперся в кабинете, вызвал комиссию и переписывает протокол. Если можешь, привези в ТИК свою копию.

 

Я кое-как оделся и сорвался в ТИК. Ночью дороги свободные, и я быстро прибыл. Не мог же я в конце концов упустить возможность снова увидеть своего любимого председателя.

 

В холле я встретил члена комиссии этого участка. Он спросил меня о ситуации. Я ответил, что, на мой взгляд, председатель чересчур буквально воспринял предвыборный лозунг Олега Ивановича «Не останавливаться на достигнутом!»

 

Я разыскал своих соратников и узнал, что данные со всех участков района уже внесены в итоговую таблицу, кроме данных от Валерия Юрьевича Муратова. У него не сошлись контрольные соотношения. А еще – что по Московскому району Ковалев не добирает до 50% буквально чуть более десятой доли процента. Вместе мы стали ждать председателя.

 

Когда мы увидели в противоположном конце коридора нашего героя, я встретил его с распростертыми объятиями, копией протокола в руке и восклицанием «Валерий Юрьевич, дорогой мой, я же обещал, что мы с вами встретимся снова! Каждый миг без вас был самой настоящей мукой, идите же скорее сюда!»

 

О, надо было видеть его лицо… Оно исказилось от раздражения, а сам он развернулся на 180 градусов и юркнул в ближайшую открытую дверь!

 

Через 10–15 минут председатель вышел оттуда, собрал комиссию, молча и не здороваясь прошел в комнату, где они внесли в таблицу данные протокола. Числа по кандидатам не изменились, контрольное соотношение не сходилось из-за технической ошибки (из числа выданных комиссией в помещении бюллетеней не было вычтено число бюллетеней для выездного голосования). В достаточно просторной комнате он не смог со мной разойтись и визгливо вскрикнул, что я загораживаю ему дорогу. Я галантно отошел в сторону и тепло с ним попрощался, на этот раз – окончательно.

 

Данные в итоговой таблице грели мне сердце – даже эти самые 65% стали мне почти родными. Сохранили. Да, сохранили этот позор, но все равно сохранили. Потому что хотя бы что-то в избирательном процессе должно происходить честно. 

 

Нарушений на этих выборах было еще ого-го как много, узнать о них можно на Карте нарушений.