Трап, по которому поднялись на пароход двести известных ученых, изгнанных из России по личному указанию Ленина, поднят был в 1922 году.
– Подумаешь, какая трагедия! Двести философов! На фронтах миллионы полегли, и ничего! Страна живет.
Да, есть над чем задуматься. Только вначале попытаемся представить состояние тех, истинно русских ученых, которых выдворили за пределы отечества.
– Хорошо, что выдворили! Могли бы и в расход пустить.



По сведениям тех, кто в 20-е годы переживал разгром отечественной науки как личную трагедию, стало известно о том, что кое-кто из исполнителей затеи вожделенно ожидал взрыва «философского» парохода в пределах акватории Черного моря. Простое и предельно коварное решение проблемы устранения старорежимной идеологии.

Методическое уничтожение русской научной среды факт общеизвестный и неоспоримый. Достаточно вспомнить «Дело славистов». По нему проходили ведущие ученые: академики Вернадский, Зеленин, Истрин и многие другие известные филологи, исследователи русской культуры. В списках осужденных значилась Н.И. Лебедева из Рязани. Начинающий, подающий большие надежды ученый-этнограф Лебедева «раздражала» определенные государственные круги своей активностью в деле создания современной науки краеведения. Ее этапировали в Обско-Иртышскую область в 1933 году сроком на три года.

Из сдержанных, немногословных рассказов бывшей заключенной мне стал понятен тот ужас, который переживало научное сообщество молодой страны Советов. Так уж выпало мне по судьбе стать учеником и другом тех, кто пережил личное преследование только лишь за то, что «посмели» посвятить себя без остатка отечественной науке.

Об этих мужественных людях должна быть написана иная книга.

А я делюсь с читателями «Новой газеты» своей болью, что саднит душу.

Смею спросить, как пережить очевидное крушение современной Рязани? Древнего русского города с 900-летней исторической культурой, с его неповторимой собственной «внешностью», ныне утраченной уже навсегда.

Зная достаточно неплохо историю, культуру и искусство Рязанского края, беру на себя ответственность утверждать, что разрушение и полное уничтожение национально-традиционной системы, наполняющей собой сокровищницу общерусской культуры, есть продуманная, изящно организованная акция.

Желаю сказать и о том, что стилистика «производства» работ по сокрушению России однообразна до скушноты. Полуправда, поведенческая многоликость, ложь несусветная, коварство и жгучая ненависть к культуре христиан – главная составляющая темы уничтожения исторической сущности Великого народа.

В течение последних 83 лет каждое новое поколение вынуждено не только свидетельствовать, но и невольно участвовать в тотальном уничтожении прежней истории. Многое скрыто и будет еще долго скрываться от людей по причине жестокости многоликой власти.

Болью живет во мне, как, впрочем, и в тысячах моих сверстников, судьба тех инвалидов, которые, вернувшись с фронтов Великой Отечественной войны, вынуждены были побираться. Безногие на самодельных платформах они, отталкиваясь руками от земли, собирались у столовых, на рынках, у пивных «шалманов». Видеть этих несчастных было очень тяжело.

Но неожиданно они все исчезли из городов в одночасье. Неужели о них кто-то, наконец, позаботился? Действительно, о них позаботились. Собрав вынужденных попрошаек с улиц городов и поселков, отправили всех по этапу.

Вот только кто нам теперь укажет в устьях Волги и Енисея, Оби и Иртыша те места, где с 50-х годов лежат остовы барж с останками десятков тысяч бедняг, изувеченных войной? Мне, мальчишкой, не раз приходилось становиться свидетелем сцен, во время которых не в меру расшумевшемуся калеке из толпы вопросительно бросали: «Степаныч! Ты, че?! Че шумишь? На баржу захотелось?» Обиженный вмиг затихал и быстрехонько «семенил» прочь.

Повзрослев, узнал я истинный смысл той «магической» баржи. В 80-х годах довелось на Карельской земле встретить убогие приюты для уцелевших искалеченных солдат Отечества. Иного мы предложить им не смогли. На большее советское общество, горделиво провозглашавшее «всемерную заботу о человеке», видимо, тогда было не готово. Или не хотелось кому-то?

Только не думайте, что я верю в жестокость народа. Нет! Из личного опыта знаю лишь о жестокости властей, подминавших под себя народ. Именно они, «мудрые отцы народов», под корень вырубали миллионы. Вырубали руками послушных, запуганных людей из народа или приглашенными стрелками из Литвы, Венгрии, Китая. Горькая правда… Годы проходят, и появляется возможность любому Радзинскому, захлебываясь в слюнях счастья, клепать и клепать бесконечные опусы, скрывая в них подлинные факты истории за восторженным возгласом: «Ну, я точно знаю, что…»

Я тоже знаю, как ненавистники русской истории и культуры с ехидными улыбками принимают кровавую пену, обильно покрывающую нашу землю, за «утреннюю росу Нового мира». Я твердо убежден в том, что нескончаемые дебаты вокруг учебников отечественной истории, насмешливые реплики в адрес поисков «Русской идеи», глубокоумные «оттяжки» атеистов в адрес православия, «замыливание» русской речи, истребление малокомплектных школ и многое другое, все это раскололо народ.

Выматерил министр Сердюков в святая святых рязанского воинства Селецком учебном центре своего подчиненного, и тут же общество явило себя в двух лицах. Офицеры и тысячи патриотов обрушили заслуженное цунами гнева (вот уж поистине великий дух Александра Васильевича Суворова ахнул с небес!), другие же, из отряда культурой осененной братии, поспешили свое словцо вставить: «…о допустимости использования всего, что является выразительным средством. Здесь не должно быть никаких ограничений. Если ненормативная лексика необходима для погружения, например, читателя в социальную среду героя, то ее использование не только допустимо, но необходимо».

И это уже не министр обороны, это главный редактор газеты «Рязанский университет» Михаил Борисович Жаворонков утвердил!

Вот так! Не больше и не меньше: «…но необходимо». Если так, то как же поступать с разнузданными сквернословами, погруженными в среду современной молодежи? Как поступать любому, кто стал свидетелем публичного оскорбления?

Ребенком в конце 40-х годов услышал от деревенской женщины следующее: «Ой, Полина, че это Валька тах-та матерится? Ой, мама моя родная! И них то-то ею ня гребует! Да за матерныя слова вокруг не зямля на три сажени должна прогореть!»

Глагол «гребовать» означает высшую форму презрения к кому-либо или к чему-либо. Иной читатель, возможно, и посмеется над «примитивностью», «дикостью» речи крестьянки. Но в ком сейчас вмещается столько же сил для неприятия мата, сколько жило в солотчинской простолюдинке? Да я и сам рос не в рафинированной среде. Мой папа с пяти лет оказался беспризорником. Воспитанник детских домов, он был самым молодым директором детской колонии. Но никогда, ни при каких обстоятельствах за всю свою жизнь отец не позволял себе матерщины!

Да! Сколько же раз из многочисленных сердец и уст наших достославных предков было выкрикнуто страстных призывов о необходимости сплочения всех нас вокруг русской культуры! Сколько современников вслед за митрополитом Иоанном (Снычевым), Георгием Свиридовым, Савелием Ямщиковым и другими патриотами России предупреждают об опасности сонливого проживания, отстраненного от ОБЩЕГО дела! Ведь ни один народ не позволил чужеумцам измываться над своей культурой так, как это происходит в России, как делается в родной нам всем Рязани. Только у нас позволено считать чуть ли не доблестью демонстративное осуждение исконной многовековой веры предков.

Вновь слышу многоголосицу атеистов и неоязычников. Однако их путанные словесные нагромождения источают лишь аромат амброзии яростных ненавистников ИСТИНЫ. А, как известно – истина одна! Убейте в любом человеке любовь к его родовым корням, угасите любовь к Отечеству, и он станет ярым ненавистником всего родного, поскольку истинная любовь требует обязательного приношения любящим себя в жертву любимой!

Ну, а разве многие сегодня способны жертвовать хотя бы самым малым?

Вот на что рассчитывают современные идеологи разрушений. Им всегда всего мало. Потому и не унимаются. То русскую классическую литературу обсопливят, то солдатские подвиги ошельмуют, то публично русский народ сукой назовут, да мало ли чего еще выблюют. Но Бог все награждает и награждает русские семьи богатырями и талантливыми детьми. Хотя и явных потерь очень и очень много. Отчего и саднит душу, тревожит память.


Однако вернусь к фактам 2010 года. Суматошное поведение рязанской власти вокруг собственной «власти». Чехарда с военными училищами, музеями. Вопиющее городское архитектурное безвластие. И чудовищное издевательство в сфере образования. Даже такой маленький, на первый взгляд, факт как посягательство определенных федеральных структур на здание, в котором располагается научная библиотека художественного музея, вызывает чувство яростного возмущения той безалаберностью, которая господствует у нас. Печально, но это свидетельство полной деморализации в рязанской среде.

Немудрено поэтому, что наш областной центр с его девятисотлетней героической историей сегодня пытаются оформить как «историческое поселение».

Читаю третью страницу «Панорамы города» №44 от 3 ноября 2010 года: «Город Рязань планируют включить в перечень исторических поселений РФ. Рязань не вошла в перечень исторических городов, так как в областном центре не соблюдаются особые требования к планировке и застройке…»

Вот, дорогие рязанцы, еще один пароход навечно отплывает в туманные дали истории. Трап на нем поднимается усилиями рязанских архитекторов. А кто же, как не они, потеснили с исторических улиц своими проектами прежний, четко выверенный еще в 1780 году, план застройки Рязани? Разве не они должны были бы еще во времена советской власти возвышать свои голоса в защиту исторического центра? Не разговоры говорить, но не позволять проектировать и строить дома-чудовища вроде здания института права, что распласталось в самом центре. Однако профессиональный снобизм, жажда всегда и везде быть первым, тщеславие творца – застили им глаза, заставляли участвовать в «ярмарке тщеславия». Хотя именно архитекторы знали о том, что многие срубы рязанских домов при соблюдении нормального режима их эксплуатации и надлежащих ремонтов могли стоять еще многие десятки лет.

Об этом говорили общественники-краеведы! Но их голоса это всего лишь волны, сотрясающие трясину власти.

Как ты думаешь, уважаемый читатель, смогут ли иностранные туристы без усмешки лицезреть «золотое» архитектурное яйцо, как бы невзначай оброненное в исторической, охраняемой законом части города? Не думаю! Поиздеваются они и над сплошным (за редким исключением) нагромождением примеров архитектурного плагиата.

Но что делать? Если в силу беспрерывной лжи, дешевого обмана стало большинство безъязыким и безвольным.

В октябре 2006 года в стенах картинной галереи «Виктор Иванов и земля Рязанская» состоялся довольно обстоятельный разговор с Зурабом Церетели. Я привел ему доводы о недопустимости установки памятника монаху схимнику, Великому князю Олегу Ивановичу Рязанскому. Академик все выслушал с интересом. При выходе из здания, неожиданно вернулся и, пожав еще раз мне руку, произнес: «Спасибо! До свидания!»

– Неужели убедил?! Но…

Вскоре забрело на Соборную площадь Рязани очередное бронзовое недоразумение.

Вновь кто-то взметнулся: «Ну, что это еще за очередной выпад?»

Совсем не выпад! Вновь стал свидетелем вторжения в наш город безразличной к рязанской культуре, чужой власти.

Таких памятников как церетелевский, понаставлено уйма. Его силуэт путается со многими конными статуями Европы, особенно римскими. Но меня больше художественных достоинств волнует содержание «текста» на его пьедестале. Воинский доспех на князе, а шлем почему в руке? Принародно князь обнажал голову при входе в храм и еще во время заупокойной службы по убиенному воинству.

Опущенный меч – знак окончания поединка, принятие примирения.

Сбылась мечта ненавистников гордых рязанцев, которых уже во второй раз (смотри на памятник «Братству по оружию») смирили, хотя и символически. Но ведь смирили!

Невольно всплывают перечисления: «Подумаешь, пароход с философами… Тысячи уничтоженных калек… Город-поселение или вот еще – шлем в руке да меч опущен! Пришло новое время, в котором все всем разрешается! И нечего стенать по разным поводам и смыслам».

К слову, расскажу тем, кто еще совсем недавно активно участвовал в акции: «Рязанский кремль не для попов!» В искренности их защиты музейного комплекса я ничуточки не сомневаюсь. Досадно иное. Кому из участников-подписантов было известно о плане строительства в исторической, охраняемой музейной территории? По нему должен был осуществляться грандиозный проект. Гостиница для элиты, «Гостевая слобода» и «Экзотическое гостевое жилье»? Проект до умопомрачения эпотажный. Гостевое жилье (стоимостью от 24 000 до 50 000 долларов) должно было бы удивлять состоятельных туристов «экзотикой в виде русских печей с каминами! деревянной посудой, полатями и т.п.». Еще владыко Симон предупреждал о недопустимости подобной «туристической вакханалии на древнем, веками намоленом святом клочке Рязанской земли».

Вот и задумайся, читатель, о том, что вдруг опомнится общество и потребует ответить на ряд вопросов, вроде таких: почему на сегодняшний день ни за одним историческим памятником гражданской архитектуры не закреплена усадебная территория? Почему вина разрушения памятников перекладывается на «нерадивость застройщиков», хотя подлинные виновники очевидны? Куда исчезли с улицы Свободы дома, выстроенные в стиле «МОДЕРН»? Какой «жук-древоточец» в одночасье съел лиственничный сруб великолепного двухэтажного дома №71 по улице Свободы? Хотя этот дом предлагали музею-заповеднику взять себе для дальнейшего возведения на другой территории.

А что, если краеведы и защитники русской истории через суд спросят о причинах, допустивших на особо охраняемой территории музея-заповедника варварское разграбление здания областного общества охраны памятников истории и культуры? Из разгромленного здания исчез уникальный архив рукописей рязанских краеведов, фото- и кино-архив, книги и уникальные альбомы, личные дела на все исторические памятники, из сейфов унесены особо ценные документы. И что? Многое из похищенного было разбросано по склонам кремлевского вала, словно чудовищная насмешка дьявола ненависти к культуре и ее истории. Трудно поверить? Привыкните! Осталось совсем немного до печального расставания. Остановлюсь, поскольку можно безнадежно увязнуть в деталях рязанской смердяковщины. Налицо предательство тех, кто отоваривается неплохими зарплатами, кому по службе предписано блюсти интересы коренного народа.

Налицо разгул архитектурного мародерства и изощренного двуличия: говорят об интересах развития туризма, а подлинность историческая истребляется. Помяните, рязанцы, хотя бы курную избу, что до войны была перевезена из деревни Федоровка Захаровского района. Нет ее. Вышвырнули со второго музейного этажа!

Стоят дома-горемыки и ждут своего часа, как ждет печальной участи архитектурная городская изюминка, т.н. дом с бельведером. Но и он, думаю, обречен. Поскольку трап на пароходе поднят, швартовые отданы, осталось лишь капитану с громким именем ИСТОРИЯ отдать команду: «ПОЛНЫЙ ВПЕРЕД!»

А уж новые времена, как сейчас принято, произнесут в адрес уникальной рязанской культуры: «Вас здесь не стояло!»

Утешает лишь неплохое знание нашей истории, пережившей и не такое! Да еще и мудрое наставление училищного педагога Николая Сергеевича Денисова: «Никогда не позволяйте себе уныния. Помните, что враг предполагает, но только Бог располагает. Однако без усердия и любви победы не дождетесь!»