Фото: Алексей Филиппов / ИТАР-ТАСС

Николай Николаевич, Коля Досталь. Тончайший и бескомпромиссный художник.

Ощущение, что было два разных киноавтора.

Один – исследователь провинциальной жизни, тихих трагедий и комедий захолустья. «Облако-рай», «Коля – перекати поле», «Монах и бес» – жизнь окраины, неспешной, порой застывшей от красоты заката и солнечной пыли. С героями недотепистыми работягами, грустными клоунами, местными святыми и юродивыми.

И выдающийся просветитель, открывающий соотечественникам – «иванам, родства не помнящим» – их прошлое, забытое и проклятое. Из фильма в фильм объясняющим, как опасно беспамятство. «Штрафбат», «Завещание Ленина», «Раскол», «Монах и бес». История страны стала смыслом его кинематографической жизни. Если хотите, миссией. Он говорил: «Камни прошлого – это ступени в будущее. И пока мы по этим острым камешкам не пройдемся, пока не поймем, где спотыкаемся, а где падаем, так и будем из десятилетия в десятилетие, из века в век наступать на одни и те же грабли».

А появился он на экране в роли Саши Кригера в оттепельном кино Калика «До свидания, мальчики». Про юность с золотыми пляжами у самого синего моря и первой любовью, вдохновленной этим морем и горячим песком. Про то, как война эту юность и эти хрупкие жизни разрушила.

Николай Досталь в фильме «До свидания, мальчики»

Его главная тема – человек на изломе судьбы, его личной или всей страны. По его словам, сама судьба и самого Колю Досталя, словно за руку, вела от фильма к фильму. Он долго добивался и наконец снял «Завещание Ленина» по колымским рассказам Шаламова, и у Шаламова прочел стихотворение об Аввакуме. Так возник «Раскол» – о расколе русской православной церкви, исследование малоизученных страниц XVII века. Уже на съемках «Раскола» заинтересовался Иоанном Новгородским и Иваном Семеновичем Шапошниковым – и родилась трагикомедия «Монах и бес» о том, как странный человек Иван, Семенов сын, пришел в монастырь, а затем победил беса, слетав на нем ко Гробу Господню, и наставил черта на путь истинный.

Его всегда притягивала тайна, запредельное, которое совсем рядом: в «Человеке с аккордеоном», в «Коле – перекати поле», в «Пете – по дороге в царствие небесное». Не случайно, наверное, один из его последних замыслов – фильм «Тайна» по сценарию Юрия Арабова – об альтернативной истории, в которой Александр I инсценировал свою смерть и жил в старости в Сибири под именем старца Федора Кузьмича.

А еще он не боялся. Считал важным сохранять достоинство, человеческое и творческое.

Когда в его «Штрафбате» начали вырезать диалоги, он написал открытое письмо гендиректору ВГТРК Олегу Добродееву, которое потом подробно прокомментировал для «Новой газеты»:

ЦИТАТА

«Поражает само отношение к нашему труду: неуважительное, хамское. Выходит, с твоей картиной могут делать что угодно, хоть задом наперед показывать… Дело же не только во мне. Хотелось бы, чтобы в дальнейшем между телевидением и авторами складывались уважительные отношения. Ведь этими нелепыми сокращениями занимаются редакторы или цензоры, не слишком обремененные понятиями морали, профессиональной этики, авторского замысла, мотиваций, развития характеров героев».

Его антимилитаристский «Штрафбат» стал в свое время предметом жаркой общественной дискуссии. 11-часовое полотно – достоверная история войны. Без романтизации, спецэффектов и прочих псевдокиношных ухищрений. Фильм – «посвящение». Миллионам убиенных, которые не превратятся в статистику.

Кадр из фильма «Облако-рай»

Моя любимая картина Досталя «Облако-рай». Кино с воздухом и нежностью. Безыскусная история об очумелом от безделья заспанном городе. Из которого так хочется вырваться. Просто смертельно хочется сесть на старенький львовский автобус и уехать. И отчего-то невозможно. «Где ты, где ты, облако-рай? Листья надежды мои не роняй… Тоской и грустью лечусь, душой на небо я рвусь».

Павел ЧУХРАЙ:

– Николай Досталь – один из самых талантливых режиссеров отечественного кино. Художник бескомпромиссный, честный. В своем творчестве не позволивший себе ни одной конъюнктурной работы, даже движения в эту сторону.

Он был всегда – про культуру, про надежды и беды, которые переживала страна. И он всегда был вместе с ней. Такое редкое неравнодушие.

И ведь у него было много наград, в том числе международных. Но он ими никогда не бряцал. Не гордился прошлыми заслугами. Жил сегодняшним днем и новым замыслом. Тем не менее мы так хорошо помним его лучшие картины, в которых юмор и драма, боль и цепкие детали. И блестящие актерские работы – он любил актеров, умел раскрыть их с неожиданной стороны.

Так сложилась жизнь, что мы с ним со второго класса школы общались, дружили. У нас была общая юность, общими были и горести. Потеря матери и отца, когда они остались с братом сиротами. Потом его поступление на журфак. Потом резкий поворот судьбы – режиссерские курсы. Тогда кинематограф стал смыслом, ядром нашей жизни. Тогда и сам кинематограф был – про смыслы.

Мне очень дороги его картины: «Шура и Просвирняк», «Облако-рай», «Маленький гигант большого секса» – это была одна сторона дарования. Но были и «Штрафбат», «Завещание Ленина» по Шаламову.

Мы всегда сотрудничали и на «Мосфильме», и в оскаровском комитете. И когда стало там невыносимо, вместе из него вышли. Мы не дружили семьями, но были близкими товарищами. Перезванивались, чтобы обсудить кино, важное событие. Всегда пытались быть на стороне правды. Он был не только талантливым режиссером, но последовательно порядочным человеком. Честным с самим собой. Ему мог не нравиться автор, но если он снимал хорошее кино, Коля непременно об этом говорил. Он вообще не жил обидой, но и несправедливости не терпел. 

Для меня это личная гигантская утрата, но мне кажется, сегодня для всех людей, живущих кинематографом, это общая потеря.

Лариса МАЛЮКОВА, обозреватель «Новой»

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Что происходит в российском кино? А просто зима

Подписывайтесь на телегу «Новой», чтобы наши новости сами находили вас