«Новая газета»-Рязань /№37 от 27 сентября 2018 г./ «Мы разработали б дизайн, да упилили все в Рязань!»

28 сентября в главном зале отеля «Старый город» должен состояться дебют. И не музыкальный, как можно было бы ожидать, а поэтический. В Рязань впервые планирует добраться живой классик современной иронической поэзии Владимир ВИШНЕВСКИЙ. Автор, чьи одностишия знакомы, наверное, всем, хотя не все догадываются о том, что однажды кто-то их специально придумал. «Нет времени на медленные танцы», «Все больше людей нашу тайну хранит», «О, как внезапно кончился диван», «Скажи отцу, чтоб впредь предохранялся», «Тебя сейчас послать или по факсу?» и т.д., и т.п. Впрочем, не ленится Владимир сочинять и «традиционные» стихи, количеством гораздо более одной строки. И некоторые тоже «ушли в народ», растворившись настолько, что автора опять же мало кто помнит. Как вот это, например, четверостишие:

Палач не знает роздыха!

Но все же, черт возьми,

Работа-то на воздухе,

Работа-то с людьми.

Накануне дебютной поездки в Рязань гроссмейстер одностиший дал интервью журналисту «Новой газеты».

– Владимир, как часто стихи других поэтов читаете? Кого перечитываете? Если «поиграть в Евтушенко» и сделать навскидку собственную антологию «Строфы века», только поменьше, – чьи стихи войдут туда в самую первую очередь? Рискну предположить, что поэты-иронисты вроде Иртеньева или Коркия, как и более современные авторы «юмористического направления» вроде Дмитрия Быкова или Леонида Каганова, окажутся не на первых ролях. Прав ли я в этом своем предположении?

– Я вам больше скажу, то есть всю правду: я «других поэтов» еще и нараспев исполняю в своей чтецкой программе «Владимир Вишневский: вслух, с выражением» – телеверсия 2017 года есть в недрах канала «Совершенно секретно». Там около 40 любимых имен – от Александра Блока, который для меня Поэт поэтов, до новых, молодых…

Отвечая на вопрос, внесу свою ясность, тут есть что возразить. Виктор Коркия – выдающийся русский поэт, каковым был и остается лет тридцать. То, что он живет непублично и несуетно, не умаляет его значения. И он шире давно ущербного термина «иронист». А вроде бы таковой Игорь Иртеньев есть нормальный живой классик, он виртуозен, даже экзистенциально-лиричен бывает, и у него есть немало чего для разных антологий, если речь не о чистой лирике. В которой силен Дмитрий Быков, и он никакой не юморист, а универсал с признаками гениальности, что уже не раз мне доводилось признавать. Меньше я знаю также универсального по-своему Каганова, но он талантливейший прозаик и поэт. Словом, каждый из названных достоин чего-то лично «антологического». И это не просто мое толерантное нежелание принижать коллег. Век в разгаре, и хорошие строфы плодятся.

– Классик соцреализма Горький увещевал когда-то размножившихся писателей: «Если можешь не писать – не пиши». Вы не помните, какой у вас был рекорд «по жизни» без придумывания хотя бы одной строки? День? Неделя? Может быть, как-нибудь месяц продержались?

– А есть еще новоклассика, Жванецкий: «ПисАть, как и пИсать, надо только тогда, когда терпеть больше не можешь».

Вообще я «не писал» так давно, что и не упомню, когда. Мне всегда есть чего записывать и за рулем в телефон, и за столом, где еще можно «работать с бумагами», делать книгу. Вдохновение кратко, не дольше оргазма. А я вербально осваиваю мир, это «и.о. счастья», планида моя. Если мне предстоит не очень приятное дело, о котором надо еще не забыть, – как только я это себе записал, мне становится легче! Термина «графоман» я боле ни к кому не применяю, но надо уметь им бывать, если ты профессионал.

– Мне кажется, последние годы наблюдается взлет интереса к поэзии, особенно к эстрадной, звучащей со сцены. Вера Полозкова и Ах, Астахова собирают большие залы по стране и за пределами, есть масса юношей и девушек, собирающих залы поменьше. То есть время, когда актуальным было выражение Владимира Друка «поэт в России больше не поэт», уходит в прошлое. Следите за этим процессом? И правильно ли я понимаю, что в последние годы публика стала активнее ходить и на ваши вечера?

– Тенденция такая есть, можно во многом согласиться, не повторяясь. Впрочем, слегка повторю личное понятое и даже выстраданное. Поэтическая активность имеет место, и место это – Родина-Россия, страна слов, где стихи все же всегда в приоритете, где сами «почва и судьба» дышат, пульсируют поэзией… Я-то еще в 1990-е самоидентифицировался со свойственной лишь мне скромностью:

И пусть меня эстеты не спросили,

своим примером всем им дам ответ:

я подтверждаю, что поэт в России –

как минимум не меньше, чем поэт!

– Многие, кому знакомо имя Владимира Вишневского, считают его поэтом, а то и сочинителем исключительно миниатюр-одностиший. Но вы снимаетесь в кино и сериалах, вели передачи на телевидении, пробовали себя в роли художника. Можете хотя бы коротко рассказать о «параллельных жизнях», скрытых от нелюбопытного читателя? Вот если бы, например, с детства возникла стойкая аллергия к стихосложению, и зарабатывать пришлось другим – как думаете, какая из них могла бы стать главным занятием? Я думаю, копирайтер из вас гениальный получился бы: в рекламе себя не пробовали?

– Я не просто пробовал, но кое-что сделал в этом «жанре», который не считаю низким. И даже в книгах своих без смущения напечатал кое-что из его образцов. В конце 1990-х сведущие люди поняли, что мой однострочный алгоритм идеален для слоганистики. Бывало, хотя и нечасто, предлагались условия, позволявшие мне относительно спокойно заниматься высокой поэзией. Помнится, я придумал трехсловный хвостик к любому неизбежно саморекламному «МыКручеВсех» – «…плюс чувство реальности». Так что карьеру успешного копирайтера сулили мне не только вы. Я вообще много кем не стал, а мог бы… Юбилярский штамп: «Если бы начать жизнь заново… я бы… ни на йоту… тем же самым…»

Во мне, наверное, было заложено несколько возможностей развития – не сочтите за слишком уж «полный серьез» – от родителей. Видно, пытаюсь почти истошно хоть какой-то потенциал успеть реализовать. Например, склонность к лицедейству. Я снялся в 25 фильмах, в том числе в главных ролях и у хороших режиссеров, причем все стороны остались довольны. Причем мне всегда разрешали улучшать и переписывать слова ролей. Кино для меня – это и приключение, и удовольствие, подстрахованное сознанием того, что мне есть куда возвращаться – в свой кабинет… «Амплуашную» ограниченность своих киновозможностей понимаю, но есть идеи ролей и даже сценарные, пусть окликают.

Для меня «работающими» оказались слова немецкого романтика Эрнста Амадея Гофмана: «Нужно в жизни делать только то, что дается легко, но делать это изо всех сил». Вот я и разбрасываюсь, но тем радостней возвращаюсь к стихам. В арт-проекте «Изостишия» моя часть – авторская каллиграфия, а художник Рыбаков оформляет наши картины и коллажи. Один из них, к слову, гласит: «Весь ужас в том, что нас сейчас поймут».

С вами удобно разговаривать, идучи от конца вопроса к его началу. Завершая ответ, хочу проакцентировать: я – поэт, уж какой есть, а не «сочинитель миниатюр», пусть и разобранных на цитаты. И в упомянутой антологии «Строфы века» представлен своей лирикой.

– 28 сентября выступаете в Рязани. В массовом сознании она связана с именами Есенина, Полонского, Солженицына. Интересно, а какие у вас литературные ассоциации с нашим городом? Может, кого из современных местных писателей знаете или ждете чего-то не совсем обычного от этой поездки? Погулять по городу, например, собираетесь, а не только выступить перед своими поклонниками? Вообще до этого в Рязани были?..

– Представляете, не был – и это так молодит… Полноценно познакомиться с городом на первый раз не успею. Насколько можно планировать под Богом, предполагаю в первой половине дня выполнить одну общественно-командную миссию, а уж вечером – на сцену с программой «Избранное для избранных» в одном из залов гостиницы «Старый город». Хочу если не потрясти, то впечатлить и порадовать собравшихся.

В Рязани у меня сообщество друзей в лице вашего Сигарного клуба, одного из лучших в России (они стали не просто «собраться и дорого подымить», а воистину очагами культуры – я в теме, поверьте). Рязань для меня, помимо понятных культурных ассоциаций со значимыми именами, прежде всего, славный российский город с драматичной историей. И это не ария столично-«индийского» гостя. Если б в России не было Рязани, ее надо было создать/учредить и закрепить указом. И потом – я же все воспринимаю сквозь магический кристалл Великого и Могучего – это квинтэссенция русскости в имени города. А на какие рифмы провоцирует… «Мы разработали б дизайн, да упилили все в Рязань!»

Анатолий ОБЫДЁНКИН

читать весь номер