В двух шагах от жизни

Трехлетний Елисей любил плескаться и нырять в ванной и в деревенском пруду – говорил, что станет чемпионом по плаванию, как мама. Любил, когда папа что-то мастерит: мальчик поочередно забирал у отца отвертку, дрель, стамеску и пытался отремонтировать все вокруг. Любил гулять с родителями в парке и висеть на турнике. Обожал деда с бабушкой, манную кашу и свои игрушечные машинки. Любил ходить в детский сад. Он как раз спешил на встречу с ровесниками, воспитателями и новыми играми, когда его не стало. Вместе с маленьким хозяином «погибла» и его любимая машинка цвета солнца. Разбитая и расплющенная под колесами настоящего автомобиля, она, как и светловолосый малыш, покоится на Гражданском кладбище.

Про людей и нелюдей

Ранним утром 31 января этого года на проезде Шабулина случилось ДТП, о котором уже к обеду говорил весь город: автомобиль Hyundai Solaris под управлением сотрудника УМВД России по Рязанской области на нерегулируемом пешеходном переходе сбил трехлетнего малыша Елисея и его 25-летнюю маму – Анастасию. Женщина сразу же потеряла сознание и очнулась только после приезда скорой помощи от острой боли в правой руке. Мальчик, по словам свидетелей, еще какое-то время дышал, его пульс бился, но вскоре перестал. От удара автомобиля мать, как тряпичная кукла, отлетела от пешеходного перехода на 15 метров, маленького сына отшвырнуло еще дальше. Дома его ласково звали Лисом, и Настя, едва открыв глаза, спросила у врача скорой: «Где Лис? А Лис?» Поэтому впоследствии произошла путаница, и некоторые свидетели и СМИ рассказали о том, что погибла маленькая девочка – то ли Лиза, то ли Алиса.

Уже потом дедушка погибшего мальчика, Константин Кузнецов, узнает от свидетелей: огромное количество людей пыталось чем-то помочь. Одни звонили в скорую, другие в полицию, третьи подбежали к пострадавшим, затем помогали врачам заносить Настю в машину неотложки. И только водитель иномарки Эдуард Юрчак, сбившей маму с ребенком, так и сидел в своей машине. Не бросился к сбитым пешеходам, не предложил помощь, хотя должен был бы. И не только из соображений морали, сострадания и явной вины, но и по Правилам дорожного движения, и по долгу службы: молодой человек был полицейским. Чуть позже его уволили из органов с формулировкой «за совершение проступка, порочащего честь и достоинство сотрудника органов внутренних дел». Его непосредственного начальника привлекли к дисциплинарной ответственности.

Рязанцы по-разному отнеслись к трагедии. Одни принялись в соцсетях не просто оскорблять мать погибшего ребенка, но и обвинять ее в намеренном убийстве сына с целью получения моральной компенсации. Особенно старалась выпускница рязанского филиала Академического Правового института: «Убийца мать! Она тащила своего ребенка на смерть, да потом еще и оценила его жизнь в миллион рублей. Вот где убийца! А водителя реально жаль». Чуть позже накинулась на семью: мол, это аферисты, теперь оберут до нитки порядочного человека.

Пока одни упражнялись в чудовищных оскорблениях, другие сдавали кровь и собирали материальную помощь для семьи.

Но это будет потом, позже.

«Идем скорее, ма!»

Настя – хрупкая, невысокого роста, совсем девочка. Здорово похожа на Алису, ту самую, которая «Гостья из будущего». Дома тепло, и Настя одета в короткую тунику, которая открывает все шрамы на ногах, оставшиеся от операций. Левая коленка опухшая: кости колена и голени сращены неправильно. Правая рука действует, но периодически от боли опускается плетью.

«Мы жили на Московском, ездили в детский садик №104 на улице Карла Маркса. Я устроилась туда работать помощницей воспитателя, Елисей пошел в первый раз в конце июля 2016-го. На улице Октябрьской нам нужно было перейти дорогу и пересесть на другой транспорт. Сын всегда с удовольствием ходил в сад, даже торопил меня по дороге: "Идем скорей, ма!" Но в то утро всячески затягивал выход из дома: долго умывался, еле-еле одевался и даже сказал папе, что не хочет никуда идти. Мы еще удивились, ведь Елисей как раз отболел, должен был попасть в садик впервые после больничного», – вспоминает Настя.

Вышли из дома, и мальчик, кажется, забыл о своем нежелании идти в сад. Как всегда, заспешил к играм с друзьями. В тот день, по словам Насти, не было снега, не шел дождь, не наблюдалось тумана – словом, не было природных явлений, которые затруднили бы видимость на дороге. Мама с сыном спокойно переходили по пешеходному переходу, уже до тротуара оставался лишь один метр, всего два шага, как вдруг окружающий мир для нее исчез. Сколько времени пробыла без сознания – не знает.

Ее отец узнал о ДТП около полудня от зятя. Информация была неполная: он только понял, что Настя находится в ОКБ. Попросил друга подвезти и по дороге узнал о смерти внука.

«Позвонил в ГИБДД и как раз проезжал мимо управления на Солнечной, когда мне ответили: "Соболезнуем, но, к сожалению, ребенок на ЗиЛе, в морге". Настя тогда лежала без сознания в реанимации, лица практически не было – один кровавый синяк. Когда она пришла в сознание, я сказал, что Елисея больше нет, – Константин надолго замолкает и, кажется, собирается с силами. – Настя разлепила разбитые губы и еле выговорила: "Пусть будет в белом". Мы поняли ее и хоронили Елисея в белом. Похороны были 2 февраля. Я сделал фотографии и показал их потом Насте. Врачам это не понравилось, но она – мать, она должна была убедиться, что мы выполнили ее просьбу».

При поступлении в Рязанскую областную клиническую больницу врачи констатировали сотрясение мозга, переломы правой лопатки, плеча – всей правой стороны тела, плюс перелом левого бедра со смещением коленного сустава, ушиб легких, множественные гематомы. Врачи четко и профессионально справились с главной задачей: не дали пациентке отправиться вслед за сыном. А дальше, как говорится, «что-то пошло не так».

Испытание «лечением»

До замужества Настя серьезно занималась легкой атлетикой, плаванием и волейболом – умела «держать удар». Но в больнице немного «расклеилась» и не понимала, как противостоять тем, кто призван спасать и лечить.

«Однажды так разболелась коленка, что я не могла больше терпеть. Муж Илья пошел попросить, чтобы мне сделали обезболивающее. Ему ответили: обезболивающее уже отменили. Потом наложили гипс на ногу так туго, что тоже невозможно было вытерпеть. Я пожаловалась, мне начали его снимать прямо в палате. Потом на серьезный перелом со смещением наложили лангету. Папе сказали военные врачи, что даже во времена Великой Отечественной так не сращивали переломы. Потом вообще решили выписать, хотя я едва могла самостоятельно шевелиться», – рассказывает Настя.

Родственники, как и полагается родным, требовали человеческого, профессионального подхода к лечению дочери. И не понимали, каким образом ее решили выписать из больницы, если Настю лишний раз даже нельзя было шевелить. Кто будет за ней ухаживать дома, как занести в маленькую квартиру носилки? Эти и другие вопросы пришлось задать очень громко, через независимые рязанские СМИ и социальные сети, только тогда вопрос с оставлением Насти в больнице был решен. Решен, да не совсем. Переломы срослись неправильно, в дальнейшем специалисты московского Центрального института травматологии и ортопедии имени Приорова найдут еще множество «косяков», допущенных рязанскими врачами. По всей видимости, доктора осознавали, что лечат молодую женщину кое-как, поэтому потеряли дооперационные снимки и объективные данные (результаты обследований УЗИ, РКТ), а затем решили пойти в наступление и в один из дней вызвали в Настину палату бойцов Росгвардии.

«По Елисею было 40 дней, и мы почти всей семьей пришли к Насте. Был ее супруг, мама, младший брат и я. Может быть, разговаривали громче обычного. К нам зашла медсестра и сделала замечание, потом зашел врач и обвинил нас в распитии спиртного, потом они позвали охрану. Даже охранники недоумевали: от нас не пахло спиртным, на столе стоял сок, так для чего их вызвали? Все ушли, но вскоре появились гвардейцы. В касках и с автоматами. Илья спросил, с кем они собрались воевать. Что тут можно еще сказать? Ужас? Бред? Неужели врачи посчитали, если у людей поминки, они должны обязательно нажраться, как свиньи?», – до сих пор возмущается Константин.

Он попросил поблагодарить в публикации людей, которые пришли на помощь и самой Насте, и всей семье: сдавших кровь десантников РВКДУ и служащих войсковой части Дягилевского военного городка, сотрудников детского сада №104 и школы №7, в которой работает мама Насти, и многим другим жителям Рязани. Они сдавали кровь и собирали материальную помощь, ведь скромные сбережения семьи были потрачены на похороны погибшего ребенка.

«Да, операция остеосинтеза была проведена за счет Фонда ОМС, но Насте требовалось особое питание, много средств ушло на ее послеоперационное восстановление. Только, как оказалось, все это впустую: ей предстоит сделать еще несколько операций в Москве. Будут переделывать то, что натворили в ОКБ», – говорит Настин отец.

Очень странное правосудие

Виновник трагедии, Эдуард Юрчак, какое-то время находился под домашним арестом, затем арест был снят, и вот он уже работает инспектором режима и контроля службы экономической безопасности в ООО «Рельеф-Центр». Начальником службы безопасности характеризуется положительно. За все время, которое прошло с момента аварии, не поговорил с потерпевшими, не попросил прощения за одну уничтоженную жизнь и одну покалеченную. На одно из судебных заседаний привел беременную жену и принес справки с указанием срока беременности и своего низкого дохода.

«Хотел показать, что, мол, платить больше нечем: получаю мало, жена беременная. Это нам – нам, у которых нет больше сына и внука! – показал, что у него скоро появится ребенок. А ведь Настин сын был намоленный, выстраданный: это была вторая беременность, первая закончилась трагически. Она долгое время лечилась в перинатальном центре, благодаря чему Елисей и появился на свет. Да, семья виновника выплатила нашей частями полтора миллиона, но мы запрашиваем большую сумму за причиненный нам моральный ущерб и на лечение, реабилитацию Насти», – поясняет Константин.

Вспоминает, что Финансовый институт при правительстве РФ обнародовал расчеты, из которых следует, что жизнь россиянина в 2015 году «стоила» 39,3 млн рублей. Из них только экономический ущерб, который понесет семья погибшего, составляет 9,1 млн рублей. Столько требовать семья погибшего ребенка не собирается, но все же родственники потребуют, чтобы сумма причиненного ущерба была адекватна нанесенному вреду.

По словам Константина, заседания в суде Московского района проходят несколько странно: суд не вызывает свидетелей гибели ребенка со стороны потерпевших, удаляет с заседаний Константина, но заботливо подсказывает обвиняемому, что говорить. На последнем заседании, которое состоялось 19 сентября, Кузнецов заявил ходатайство о переквалификации действий обвиняемого с пункта 3 статьи 264 УК РФ на пункт 4-й: «нарушение лицом, управляющим автомобилем, Правил дорожного движения, совершенное в состоянии алкогольного обвинения, повлекшее смерть человека». На такой шаг его толкнул факт отсутствия в материалах уголовного дела справки о результатах медицинского освидетельствования на алкогольное и наркотическое опьянение. Также Кузнецов пытается доказать, что в действиях обвиняемого присутствуют признаки состава преступления, предусмотренного ст.125 УК РФ (заведомое оставление без помощи лица, находящегося в опасном для жизни или здоровья состоянии).

Он также удивляется, почему водителю не вменили 1-й пункт той же статьи: причинение тяжких телесных повреждений Насте, которой еще предстоит длительное лечение и реабилитация.

«Абонент временно заблокирован»

Разговор получился тяжелым для всех. Настя то безучастно смотрела в окно, то улыбалась, рассказывая о прошлых проделках Елисея. Вставала, хромала по квартире, чтобы размяться, потом снова старалась принять приемлемое положение на стуле, пристроив поудобнее ногу. Константин старался сдерживаться, но все равно переходил на жесткие рубленые фразы.

Настя принесла семейный фотоальбом. Вот Елисей совсем кроха, вот уже самостоятельно ходит, вот его комната с турником, на котором он уже учился подтягиваться. Вот спит в обнимку с мамой, вот сидит на шее у папы. Вот он в гробу, вот его могила. Елисея похоронили рядом с бабушкой, мамой отца, которой к моменту рождения внука уже не было на этом свете.

Мы попытались узнать позицию обвиняемого, позвонив по телефону, указанному в материалах уголовного дела. «Абонент временно заблокирован», – услышали в ответ. Удалось связаться с адвокатом Юрчака Дмитрием Андриановым, но он отказался от комментариев.

«Я не готов ничего комментировать, потому что судебный процесс еще не закончен. Могу только сказать, что процесс идет объективно», – сказал он.

Пока «процесс идет», Настя ожидает вызова в московскую клинику, где ей будут ломать и снова сращивать кости левой ноги. На проезд, проживание и уход за искалеченной молодой женщиной снова потребуются немалые средства.

Для всех, кто захочет помочь пострадавшей в страшном ДТП, публикуем реквизиты расчетного счета Анастасии Харченко.

Если вы юридическое лицо и хотите помочь:

Счет получателя: 40817810353001135328

Банк получателя: Рязанское отделение №8606 ПАО Сбербанк город Рязань

ИНН Банка получателя: 7707083893

БИК Банка получателя: 046126614

Корреспондентский счет: 30101810500000000614

Код подразделения банка по месту ведения счета карты: 40860607770

Адрес подразделения Банка: г. Рязань, ул. Маяковского, д. 37

Если вы физическое лицо и хотите помочь:

Карта Сбербанка России 2202 2002 9320 7401 Харченко Анастасия Константиновна

Екатерина ВУЛИХ

читать весь номер