В этом году исполнилось 80 лет со дня рождения великого русского кинорежиссера Андрея Тарковского. Наверное, такова особенность русского сознания, что только внушительные даты могут двигать некие процессы, которые, казалось бы, уже навек замерли на мертвой точке. 

 

В 1970 году Тарковский и его супруга Лариса Павловна покупают дом в затерянной рязанской деревне на берегу реки Пары, ныне это поселок Мясной Путятинского района. Десять лет, вплоть до 1981 года, режиссер любовно обживает его, восстанавливает после пожара, строит своими руками и наполняет любимыми вещами. Этот дом становится его духовной обителью, где он спасается от суеты и хаоса. Все образы дома в «Ностальгии»,  «Жертвоприношении»,  «Зеркале»,  «Солярисе» так или иначе навеяны ассоциациями рязанского периода.

 

Уже 26 лет как Андрей Арсеньевич ушел из жизни. Все эти годы дом в Мясном, который мог бы стать заповедным местом для всех кинематографистов и просто почитателей его творчества, поддерживается лишь родственниками Ларисы Павловны. И только в нынешний – юбилейный – год дом Тарковского наконец-то попал в поле зрения кинообщественности. Поводом стал творческий форум, проводимый в Мясном Международным центром Тарковского. Пилотный вариант этого фестиваля был обозначен как «Тарковские чтения «В сторону Андрея» для молодых кинематографистов».

 

 

Как рассказал директор Международ-ного центра Тарковского Валерий Суриков, мысль проведения такого форума вынашивалась уже давно. 4 апреля, в день рождения Андрея Арсеньевича, состоялся разговор с Сергеем Соловьевым, который моментально согласился. Небывалый энтузиазм рязанской тележурналистки Ирины Нечаевой (подключившей коллег и даже региональное правительство) обеспечили воплощение этого уникального форума в жизнь.

 

По словам самих участников чтений, это был только первый шаг: форма нащупывалась, осваивалось место, находились интонации. Вдохновлял, прежде всего, факт присутствия в самом этом месте: приехать, увидеть, вдохнуть воздух Тарковского, войти в дом, где многое сделано его руками, проникнуться его атмосферой. Поэтому все остальное – мастер-классы, беседы, показы, съемки – вытекало из полученных впечатлений.

 

– Мне было дико интересно посмотреть на тот кусок земли, который Андрей Арсеньевич сам считал (как написано у него в дневниках) «земным раем», – таково было первое впечатление Сергея Соловьева. – Он нашел это место в семидесятых годах прошлого века, когда с «райскими» местами в России было очень и очень плохо. Само по себе понятие дома – драгоценнейшее для Тарковского – с начала революции как-то стало исчезать. На смену пришла коммуналка, по принципу которой все существовали. И вот здесь, под Рязанью он нашел и дом, и «рай». К раю он относился тоже довольно просто, без богословского придыхания. Он понимал земной рай, как место, где сходятся все лучи того, что он любит на земле. А Андрей (так объективно получилось) больше всего на земле любил Россию. Это он прекрасно выразил во всех своих картинах. И вдруг он нашел место, в котором образ «российского рая» – очень сложного и трагического – соединился с понятием дома.

 

 

Небольшой дом красного кирпича объединяет сегодня в нашем сознании Рязань с кино и с именем Андрея Тарковского. В этом месте все напитано его духом. 

 

– Это единственное место на Земле, где осталось ощущение живого Тарковского, – так просто и емко сформулировал Сергей Соловьев. – Я был во многих памятных местах Тарковского: везде царит возвышенный холод и величие. Но когда мы вчера прошлись по дому в Мясном, у меня было абсолютное впечатление, что меня позвал туда Андрей, что он просто вышел по каким-то делам и скоро вернется, а пока можно посидеть и подождать...

 

Я был на открытии памятника на могиле Тарковского на французском кладбище. Там написано «Человеку, который видел ангела». Да нет же! Он видел лица простых людей, актеров, операторов, композиторов, с которыми он работал. Они все в некотором смысле были исчадьями ада. И одновременно ангелами, как может быть ангелом человек, который может воплотить все, что ты хочешь. Поэтому на могиле меня не покидает ощущение величественной фальши, и у меня нет желания ходить туда часто. Тарковский нуждается, чтобы мы как можно дольше для себя и для потомков сохранили его теплое дыхание. И это дыхание живого Тарковского сохранилось в его доме! Это огромнейшая ценность для всех русских!

 

 

К сожалению, таких ценностей, которые имели бы мировое значение, в России не так-то много. С некоторой грустью говорил Соловьев о том, что для всего зарубежья на сегодняшний день ключи к России заключены в двух именах: Лев Толстой и Андрей Тарковский – «это то, за что этот огромный географический кусок необжитого в общем-то пространства можно уважать и ценить». Вот только сами русские этого не хотят понять, относясь к своему богатству с «рассеянным неуважением».

 

Изданному и переизданному на многих языках, даже на тайском, главному труду Тарковского «Запечатленное время», по которому учатся режиссеры всего мира, еще только предстоит увидеть свет на родном русском. Дневники Тарковского «Мартиролог» были изданы на русском языке в последнюю очередь, благодаря усилиям Фонда. Да и многострадальный дом в Мясном уже во многом утратил свою самобытность. Ведь ценность имеет не только сам конкретный дом, его стены и обстановка. Уникален окружающий его ландшафт, который (небывалый случай!) оказался достоянием кинематографического искусства: он воспроизведен Тарковским в Италии в фильме «Ностальгия» за счет декораций.

 

Приземистый одинокий дом, извилистая дорожка до самого крыльца, деревья, телеграфный столб, стелющийся по земле белесый туман, фигуры людей, собака – этот деревенский пейзаж, периодически возникающий в «Ностальгии», в точности взят из бытности режиссера в рязанской деревне. Но, увы, сегодня это приходится принять на веру, потому что увидеть такую картину в Мясном уже невозможно. Поле заросло березами и соснами. Вокруг выстроились двухэтажные дома с участками и заборами. Совершенно изменились масштабы окружающей местности, из-за чего дом, который при Тарковском царил над местностью, оказался списанным, потерянным и неказистым. И если бы не превентивная мера Татьяны Николаевны Найденовой, которая приняла родственную эстафету от Ларисы Павловны по сохранению дома и вовремя приобрела 119 га, то все поле уже превратилось бы в коттеджный поселок.

 

Сегодня, когда для дома «точка невозврата» еще не пройдена, очень важно сохранить это место и сделать его доступным для работы и общения. Создание музейно-ландшафтного комплекса «Дом Тарковского в Мясном» – пожалуй, именно эта тема стала главной на итоговой пресс-конференции 25 августа.

 

– Есть колоссальный международный интерес к физическому трехмерному миру Тарковского, который еще сохранился, – уверил Сергей Соловьев, выдержавший за эти дни шквал телефонных звонков от кинематографистов со всего мира, готовых приехать в Мясной. – Мы обязательно должны поддержать этот интерес. Есть огромное количество форм работы, и они все возможны. Одна форма невозможна и преступна – безразличие и вялое следование плану мероприятий.

 

Скорее всего, речь будет идти о государственно-частном партнерстве, поскольку дом является частной собственностью. Сделать его заповедным местом – это общая задача и Международного центра Тарковского, и министерства культуры России, и рязанского правительства.

 

 

…Описывая свои впечатления от дома Тарковского, Сергей Соловьев вспомнил небольшой мостик через речушку, по которому они проезжали каждый день на мастер-классы. Перегнувшись через перила, он смотрел на зеленую траву, струящую в воде, и ловил себя на мысли, что он все это увидел в «Зеркале», в «Сталкере»:

 

– Даже зеленая трава в речных водах напоминает здесь о Тарковском. Андрея нет, а трава есть… И это единение частного и вечного мы обязаны сберечь.