Мосты на уровне сердца

«Межсвидание» – это понятие в одном из своих романов вводит современный автор Марта Кетро: «Межсвидание – это такое долгое счастье, которое сохраняется между встречами». Именно в таком состоянии последний год пребывали рязанские театралы. В прошлом ноябре Рязанский театр драмы инициировал новый проект: I Международный фестиваль спектаклей о любви «Свидания на Театральной». И вот спустя год долгожданное продолжение: с 20 по 26 ноября на очередную встречу собрались коллективы из Санкт-Петербурга, Москвы, Перми, Рязани, Неаполя и Мюнстера.

Все оттенки любви

Уже после прошлогоднего – пилотного выпуска – фестиваль достаточно уверенно заявил о себе в театральном пространстве. Солидная афиша, серьезный список театров-участников, авторитетное жюри под председательством столичного театрального критика Николая Жегина и, конечно же, благодарная рязанская публика, не оставляющая в зале ни одного свободного места, – все это подогревает интерес и заставляет расти статистику фестиваля.

Если в прошлом году к отбору было подано 39 названий, то в нынешнем, по словам директора театра драмы Семена Гречко, число желающих приехать в Рязань приблизилось к сотне. Причем из 92-х заявок двадцать три пришлись на долю зарубежных коллективов. Не последнюю роль здесь сыграла и сама тема фестиваля, короткая в написании: «о любви» – но такая безграничная по сути.

В течение недели семь коллективов из разных городов и стран, говорящих на разных языках и проповедующих разный театр, исследовали это загадочное чувство, всякий раз открывая в нем новую грань и новый смысл.

В спектакле Санкт-Петербургского театра «Суббота» «#ПрощайИюнь» по пьесе Вампилова зритель увидел любовь студенческую, любовь двадцатилетних: яркую, хулиганскую, фонтанирующую весельем и юмором, но вместе с тем переживающую первые трудности выбора. Постановка молодой актрисы московского театра «Et Cetera» Анны Артамоновой «Ваш Чехов» оказалась признанием в любви великому мастеру слова. Тонкая, лиричная, пронзительная история была написана самой актрисой на основе биографии писателя и его переписки. И это было настолько точное попадание, что казалось, будто Чехов сам присутствует на сцене: в каждом слове, в каждой интонации героев. На следующий вечер тема продолжилась в спектакле театрального центра «Станиславский» (Москва) «Чеховские женщины», драматической основой которого стали десять ранних рассказов Антона Павловича.

Появление итальянцев на фестивале спектаклей о любви – событие закономерное. Однако Театр Луизы Гуарро из Неаполя вопреки всем стереотипам о любвеобильности итальянской нации развернул на сцене страсти иного порядка: черная клоунада «Король ухмыляется» – великолепно исполненное пластическое действо под музыку Тома Вэйтса и Ника Кэйва, мрачная притча, в которой любовь к власти оказывается превыше братской привязанности.

В спектакле драматического театра «На Литейном» (Санкт-Петербург) «Отцы и сыновья» все пространство сцены перечеркивается полупрозрачным занавесом. Четкая диагональ разделяет надвое и героев пьесы. Интеллектуальные споры. Противопоставление поколений. Любовь и ее настойчивое отрицание. «Пункт первый. Романтическая любовь – это все выдумка. Пункт второй. В отношениях полов нет абсолютно ничего загадочного. Это чисто физиология. Пункт третий. Рядить эти отношения в одежды рыцарства и верить в эту необходимость, значит, проявлять признаки психического нездоровья. Все трубадуры были сумасшедшими. Пункт четвертый. Если тебе понравилась женщина, кто бы она ни была, всегда, всегда попытайся заняться с ней любовью. Хочется предаться распутству, распутничай» – эти правила Базаров яростно выписывает мелом на стене. Пытается отстраниться, отгородить от нежных чувств свое сердце. Но все равно попадается… И хотя финал пьесы ирландца Брайана Фрила более оптимистичен, чем первооснова – роман Тургенева «Отцы и дети» – то, что без любви нет жизни, прочитывается однозначно.

Бесовские штучки

На закрытии фестиваля Рязань принимала, пожалуй, один из самых титулованных периферийных театров России. Пермский театр «У Моста» – авторский театр режиссера Сергея Федотова, лауреат «Золотой маски», в 2011 году вошедший в десятку лучших театров России по версии «Forbes». Спектакль «Женитьба» по Гоголю, который привезли на фестиваль пермяки, был поставлен еще в 1992 году. Но для знакомства с театром такая «визитная карточка» оказалась самой удачной: и по форме, и по содержанию постановка воплощает всю философию театра «У Моста».

– Мы не занимаемся постмодернизмом, – так определил сам Сергей Федотов, предваряя показ спектакля. – Все двадцать девять лет существования нашего коллектива мы стараемся сохранять и продолжать лучшие традиции русского психологического театра.

Действительно, во всем: от декораций до речи и способа существования артистов на сцене – режиссер предлагает классическое прочтение, не перекраивая на новый лад и не осовременивая. Но от этого сила воздействия гоголевского текста, его сопряжение с днем сегодняшним только усиливается. Актерская игра – настоящее пиршество! Устрашающий в своей первобытной грубости Яичница, потрепанный жизнью (сродни своему истертому сюртуку) Жевакин, вертлявый, с претензией на изысканность Анучкин и, конечно же, Подколесин, незадачливый лежебока, заторможенно растягивающий слова – каждый из женихов был выписан так ярко и сочно, словно ожили классические хрестоматийные иллюстрации.

Спектакль оправдывает и звание «первого мистического», закрепившееся за пермским театром «У Моста». В концепции театра прописано, что каждая постановка является Мостом между реальным и потусторонним. Инфернальная атмосфера спектакля вполне отвечает жанру пьесы, которую сам Гоголь обозначил как «совершенно невероятное событие». И создается она вполне незамысловатыми средствами (которые, надо признать, действуют безотказно!). Сами по себе открываются и захлопываются ящики комода. Раздается непонятный стук. Бутылки сами прилетают в руку. Тут и там появляются блуждающие огоньки. За стеклами маячат мертвенно-бледные лица. А артисты выскакивают из самых неожиданных мест, как чертики из табакерки.

Впрочем, и без самого черта, конечно же, не обошлось. Бесовское начало воплощает Кочкарев: ловкий, пронырливый, стремительно передвигающийся по сцене на цыпочках и растворяющийся в воздухе, оставляя лишь струйку сигаретного дыма. Решивший во что бы то ни стало женить друга, он дергает за ниточки человеческих отношений, играет на слабостях и в предвкушении победы потирает руки. Вот только Подколесин в последний момент выкидывает свой известный фокус: ускользает из брачной паутины, выпрыгивая в черную пустоту, в преисподнюю.

Отвечая общему таинственному настроению, спектакль играется в полумраке, в направленном свете, практически «при свечах». И это еще больше обостряет главную тему гоголевского текста – щемящее чувство одиночества человека. В полутемном выморочном пространстве каждый из героев кажется закованным в собственную темницу: эгоизма, тупости, бедности, нерешительности, страхов. Пространство сцены заливается светом лишь один раз, когда Подколесин в порыве накатившей смелости решает-таки жениться. Но адреналин спадает, сумрак сгущается снова, и надежды на счастье сгорают вместе с пламенеющим листом в руках забавляющегося беса.

Черное и белое

Для постоянного же рязанского зрителя одним из самых интригующих показов на фестивале оказался совместный спектакль «Сердца и ножи» Рязанского театра драмы и Вольфганг Борхерт театра из Мюнстера. Работа над постановкой началась еще летом в Германии. Создатели спектакля сразу обозначили, что международный проект – это не дань моде, а скорее наоборот: противопоставление моде на поиск врага, моде на нежелание слушать и слышать аргументы и правду. Поэтому работа шла по принципу равноправия: по четыре актера из каждой страны, совместная постановочная команда, производство декораций и костюмов в обеих странах. И, разумеется, два языка: русский и немецкий (в зависимости от страны показа включаются соответствующие субтитры).

Спектакль поставлен по трагедии Генриха фон Клейста «Семейство Шроффенштейн». Сюжет этой немецкой версии «Ромео и Джульетты» сплетается как цепь нелепых и трагических случайностей: враждующие ветви семейства Шроффенштейн, смерть сына одного из графов, слепая ярость, месть и новые смерти.

Облекая постановку в жесткую форму, разделяя мир пьесы на черное и белое, режиссер Таня Вайднер ставит спектакль о людях, которые говорят друг с другом, но друг друга не понимают. Слова существуют отдельно от устремлений героев и от истины. Двуязычность спектакля становится в этом случае еще одним средством, чтобы достучаться до зрителя. И призвать всех нас общаться на уровне сердца.

Словарям здесь не место

В российско-немецкой постановке «Сердца и ножи», которую горожане увидят 8 и 9 декабря, жесты и форма важнее языка

Совместный российско-немецкий спектакль «Сердца и ножи» был показан 20 ноября на открытии фестиваля «Свидания на Театральной – 2017». Рязанскую половину актерского состава в нем представляли Марина Мясникова, з.а. РФ Александр Зайцев, Арсений Кудря и Андрей Блажилин (причем последний играет в этом спектакле сразу шесть разноплановых персонажей!). Премьера в Мюнстере состоялась 9 сентября и за это время сыграно уже девять спектаклей, причем с небывалым аншлагом. Теперь черед нашей публики: ближайшие показы состоятся в Рязанском театре драмы 8 и 9 декабря.

О том, как складывалась работа над таким необычным спектаклем, мы попросили Андрея БЛАЖИЛИНА рассказать сразу после премьеры, не дождавшись даже пока актер смоет грим.

– Андрей, премьера спектакля в Рязани выпала на 20 ноября. И готовясь к просмотру, я обнаружила, что следующий день – 21 ноября 1811 года – день смерти автора пьесы Генриха фон Клейста. Смерти довольно трагической: вместе со своей неизлечимо больной подругой Клейст совершает самоубийство, стреляется, предварительно застрелив ее. Наблюдая за кровавой трагедией, разворачивавшейся на сцене, я невольно проецировала на действие события двухвековой давности. А как у вас складывались отношения с пьесой? До этой работы вы были знакомы с биографией, с творчеством Генриха фон Клейста?

– Честно говоря, с творчеством Клейста сталкиваться не доводилось. Но когда театру была предложена эта пьеса и нам дали возможности с ней познакомиться, она показалась мне весьма необычной. Чувствуется, что в ней есть нечто шекспировское. Клейст написал «Семейство Шроффенштейн» в 15 лет. Но при этом он так глубоко сумел простроить все линии сюжета, обрисовать конфликт, так продумал героев! Это не может не восхищать!..

– Брались за работу без сомнений?

– Пожалуй, я с уверенностью могу сказать за всю нашу команду, что никто не опасался языкового барьера. Наоборот всем было интересно поработать в таком режиме, поскольку это нестандартный опыт. Режиссер Таня Вайднер предложила спектакль формы, спектакль жеста. И всем нам это показалось любопытным, с подобным решением мы не так часто сталкиваемся.

– Вам вообще близка такая эстетика?

– Это одна из граней театра. В России спектакли, как правило, более драматичны, что называется, «по школе». Здесь же очень много на себя берет форма, которую предложил режиссер. И так как в спектакле два языка, то форма помогает зрителю понять, что происходит на сцене. Как развиваются отношения персонажей, какие эмоции они чувствуют, это понятно даже без перевода.

– Как складывался процесс репетиций?

– В бой вступало все! Конечно, с нами был переводчик Татьяна Троицкая. Мы уехали в Германию в конце июня, репетиции шли около двух недель. В сентябре был следующий репетиционный этап. Татьяне, конечно, пришлось нелегко, поскольку переводить приходилось все: языковая помощь была нужна не только режиссеру и актерами, но и техническим службам. Но, надо сказать, мы быстро нашли общий язык. И жестами, как в детской игре «крокодильчики», все удавалось объяснить и показать. Главное, мы все оказались на одной волне.

Итоги

«Лучшая история любви» (лучший спектакль)»: «#ПрощайИюнь» Санкт-Петербургского театра «Суббота».

«Лучшая работа режиссера»: Сергей Федотов («Женитьба» Пермского театра «У Моста»)

«Лучшая мужская роль»: Майнхард Цангер, артист Вольфганг Борхерт театра (Мюнстер), за роль Сильвестра и з.а. РФ Александр Зайцев, артист Рязанского театра драмы, за роль Руперта (спектакль «Сердца и Ножи»).

«Лучшая роль второго плана»: Марина Конюшко, артистка Санкт-Петербургского театра «Суббота», за роль Репниковой в спектакле «#ПрощайИюнь».

«Лучший актерский дуэт»: з.а. РФ Ольга Самошина и з.а. РФ Александр Рязанцев за роли Арины и Василия Базаровых в спектакле «Отцы и сыновья» Санкт-Петербургского драматического театра «На Литейном».

«Лучший актерский ансамбль»: Франческо Кампаниле, Лука ди Томмазо, Джорджио Пинто в спектакле «Король ухмыляется» Театра Луизы Гуарро (Неаполь).

«Лучшая работа художника по свету»: Паскуале Саммонте («Король ухмыляется» Театра Луизы Гуарро, Неаполь)

Специальными призами жюри награждаются:

«За мастерство перевоплощения»: Андрей Блажилин (роли Иоганна; Альдёберна; Сантинга; Финтенринга; Урсулы; горничной Евстафии в спектакле «Сердца и Ножи»).

«За обаяние сценического образа»: Федор Бавтриков (роль А.П.Чехова в спектакле «Ваш Чехов»).

«За артистизм и темперамент»: Арсений Кудря (роль Оттокара в спектакле «Сердца и Ножи»).

«За яркое воплощение гоголевского образа»: Михаил Чуднов (роль Кочкарева в спектакле «Женитьба»).

Фото Андрея ПАВЛУШИНА

Вера НОВИКОВА

читать весь номер