19 марта 1935 года Ворошилов направил на имя Сталина, Молотова и Калинина письмо:

«Посылаю вырезку из газеты «Рабочая Москва» за №61 от 15.III.35 г., иллюстрирующую, с одной стороны, те чудовищные формы, в которые у нас в Москве выливается хулиганство подростков, а с другой – почти благодушное отношение судебных органов к этим фактам (смягчение приговоров наполовину и т.д.).

Тов. Вуль (начальник управления милиции по Москве и Московской области), с которым я разговаривал по телефону по этому поводу, сообщил, что случай этот не только не единичен, но что у него зарегистрировано до 3000 злостных хулиганов-подростков, из которых около 800 бесспорных бандитов, способных на все. В среднем он арестовывает до 100 хулиганствующих и беспризорных в день, которых не знает куда девать (никто их не хочет принимать). Не далее как вчера 9-ти летним мальчиком ножом ранен 13-ти летний сын зам. прокурора Москвы т. Кобленца.

Что касается данного случая, то я не понимаю, почему этих мерзавцев не расстрелять. Неужели нужно ждать, пока они вырастут еще в больших разбойников?»

Леонид Вуль. Фото: Википедия

Скорее всего, под влиянием этого обращения Молотов (несомненно, согласовав вопрос со Сталиным) дал поручение новому прокурору СССР Вышинскому подготовить проект постановления о борьбе с преступностью несовершеннолетних. 29 марта Вышинский представил на имя Молотова проект постановления, который затем был вынесен на рассмотрение Политбюро. Сталин проявил к проекту большой интерес и внес в него значительную правку принципиального характера.

Фото: homsk.com

Историк Олег Хлевнюк, автор книги «Политбюро», пишет: «Вариант Вышинского отличался определенной умеренностью и обтекаемостью формулировок. Его первый пункт гласил: «К несовершеннолетним, уличенным в совершении систематических краж, в причинении насилия, телесных повреждений, увечий и т.п., применять, по усмотрению суда, как меры медико-педагогического воздействия, так и меры уголовного наказания». Сталина такие формулировки не удовлетворили, и он внес в текст изменения, после которых первый пункт звучал так: «К несовершеннолетним, начиная с 12-летнего возраста, уличенным в совершении краж, в причинении насилия, телесных повреждений, увечий, в убийстве или в попытке к убийству, привлекать к уголовному суду с применением всех мер уголовного наказания». Именно в таком виде постановление было утверждено Политбюро и 8 апреля 1935 года опубликовано в газетах».

Иосиф Сталин и Климент Ворошилов в 1935 году. Фото: Википедия

20 апреля Политбюро утвердило секретное разъяснение органам суда и прокуратуры о том, что к числу мер уголовного наказания, предусмотренных законом по отношению к несовершеннолетним, начиная с 12-летнего возраста, «относится также и высшая мера уголовного наказания (расстрел)». Соответственно, были отменены старые положения УК, запрещавшие применять расстрел к лицам, не достигшим 18-летнего возраста. В период с 19 декабря 1937 года по 14 марта 1938 года были казнены четыре подростка в возрасте 16-17 лет (покоятся на Бутовском полигоне в Москве).

Трое из них – Александр Петраков, Михаил Третьяков и Иван Белокашин – обвинялись в том, что, уже находясь в тюрьме за уголовные преступления, вошли в группу заключенных, «которая враждебно настроена к существующему строю, систематически занимается контрреволюционной агитацией и ограблением сокамерников». Четвертый, украинец Анатолий Плакущий, также отбывавший срок за уголовное преступление, обвинялся в том, что «по собственной инициативе из озорных и хулиганских побуждений наколкой татуировки на левой ноге, выше колена, нарисовал одного из вождей Коммунистической партии».

Нравственное состояние советского общества после победившей революции законно вызывало ужас. Но исправлять дело брались знакомыми (самыми простыми) средствами на удивление безнравственные субъекты.

«Путем естественного отбора» во власти укрепились люди, которых не сдерживали ни семейные узы, ни дружеские, ни «классовое сознание». Ни, смешно сказать, – честь и достоинство.

Короткое отступление о людях, на чей опыт ссылается Ворошилов.

Вениамин Кобленц. Фото: Википедия

Прокурор Кобленц Вениамин Исаакович. Открыл Википедию:

Родился в еврейской семье служащих, получил незаконченное высшее образование. Состоял членом РКП(б). Сотрудник органов прокуратуры Северо-Кавказского края с середины 1931 года. В ноябре 1932 года был назначен заместителем прокурора Москвы, с сентября 1935 до декабря 1937 года временно исполняющий должность прокурора, затем снова на должности заместителя. Арестован в 1938-м и осужден к ВМН по обвинению в участии в террористической право-троцкистской организации, действовавшей в прокуратуре РСФСР. Расстрелян в 1939-м. Реабилитирован в 1955-м.

Начальник московской милиции Вуль. В 1920-22 годах следователь, уполномоченный Московской чрезвычайной комиссии по борьбе с бандитизмом. В 1926 году – начальник ударной группы по борьбе с бандитизмом оперотдела ОГПУ СССР. В 1930-31 годах заместитель начальника и начальник (1931-33) Московского уголовного розыска…

Внесен в сталинский расстрельный список «Москва-центр» от 26 июля 1938 года. 28 июля приговорен к ВМН за «принадлежность к контрреволюционной террористической организации в органах НКВД. Расстрелян в тот же день. Реабилитирован 24 декабря 1955 года.

А мы – о детях!

Да, с детской и подростковой преступностью что-то делать было необходимо. Но в том-то и ужас, что меры принимали люди, знавшие единственное лекарство от насморка – гильотину. Как начали в Гражданскую, так и не останавливались.

Фото: homsk.com

Из письма писателя В.Г. Короленко:

«Многоуважаемый товарищ Петровский (член ЦК КП(б) Украины, – ред.).

Теперь решаюсь обратиться к вам. Дело это – ходатайство относительно малолетней дочери крестьянина Евдокии Пищалки, приговоренной полтавской ЧК к расстрелу. Двенадцать человек по этому делу уже расстреляны. Пищалка пока оставлена до решения ее участи в харьковских центральных учреждениях. Я не могу поверить, чтобы в этих высших инстанциях могли одобрить расстрел малолетней, в чем уже усомнилась даже здешняя Чрезвыч. комис. Сестра Пищалки едет к вам с последней надеждой. Неужели возможно, что она вернется без успеха и эта девочка, пережившая уже ужас близкой казни и агонию нескольких дней ожидания – будет все-таки расстреляна?»

Выписка из протокола №1 заседания комиссии по делам о содержании детей-заложников в концентрационно-полевых лагерях Тамбовской губернии:

«27 июня 1921 г.

Ввиду большого наплыва в концентрационно-полевые лагери малолетних, начиная с грудных детей, и неприспособленности этих лагерей к длительному содержанию детей, последствием чего явились заболевания желудочного и простудного характера, – признать необходимым в самом срочном порядке принять нижеследующие меры к улучшению положения детей, заключенных в качестве заложников в концентрационно-полевые лагери Тамбовской губ.

а) Детей-заложников до 15-летнего возраста включительно содержать отдельно от взрослых в особых помещениях, жилых домах или бараках, отнюдь не в палатках – по возможности в черте лагеря. В крайних случаях, с согласия местных органов особого отдела, дети могут содержаться в прилегающих к лагерю строениях, обязательно охраняемых стражей.

Сведения о количестве детей, содержащихся в концлагерях Тамбовской губернии на 1 августа 1921 г.

ВСЕГО: 1155 человек».

В Нарым, где от голода умерли десятки спецпереселенцев, была послана комиссия.

ФРАГМЕНТ ПИСЬМА

«Изложенные в известном ЦК и крайкому письме тов. Величко… факты в основном подтвердились, – читаем в докладной записке комиссии. – Нами обнаружена была группа в 682 чел. трудпоселенцев, присланных 14/IX.31 из Томской пересыльной комендатуры для размещения в Колпашевской комендатуре. Группа состояла из детей до 14 лет – 250 человек, подростков – 24 человека, мужчин – 185 и женщин – 213 человек. Эта группа была размещена частью в холодном полузакрытом сарае, а частью прямо под открытым небом около костров. Среди них было много больных, и за 13 дней уже умерло 38 человек… Мы посетили остров Назино. При осмотре его мы там нашли 31 братскую могилу. По заявлению местных работников комендатуры и райкома партии, в каждой из этих могил зарыто от 50 до 70 трупов. Вообще же учета, какое точно количество людей похоронено на острове Назино и кто именно по фамилиям, – таких сведений нет».

Кадр из фильма «Республика ШКИД»

«Воспитательница села мне на голову»

Приказ наркома внутренних дел Ягоды (1935 г.):

«Все факты издевательского отношения к детям рассматривать как проявление классовой ненависти со стороны врагов трудящихся. Каждый такой случай тщательно расследовать и привлекать виновных к самой строжайшей ответственности».

«Тетя Дина, воспитательница, села мне на голову, и если бы я не повернулась, возможно, меня бы не было в живых… Жила я там до 1946 года, пока не освободилась из заключения мама (пробыла она в лагерях 12 лет)» (Неля Николаевна Симонова).

А где было брать других воспитательниц? Не патологически жестоких, не вороватых, ненавидящих всех вокруг и получивших счастливую возможность эту ненависть как-то реализовать?

Были и другие воспитательницы, были, возразят мне, и я соглашусь: были, конечно. Но очень мало, на весь постоянно расширяющийся «контингент» их не хватало, да и относились к ним с растущим подозрением, и происхождение у них часто хромало, и к их собственным недостаткам отношение было вполне безжалостное.

Какие правильные слова неизменно записывались во все приказы, указы, наставления, указания… Но так почему-то получалось, что писали эти прекрасные документы (и должны были выполнять предписанное) неизменно те самые люди, которых, по уму, самих перевоспитывать бы надо было, а уж до власти не допускать ни при каких обстоятельствах.

28 декабря 1940 года Президиум Верховного Совета СССР издал Указ «Об ответственности учащихся ремесленных, железнодорожных училищ и школ ФЗО за нарушение дисциплины и за самовольный уход из училища (школы)». Нужно стране, чтоб не разбегались учащиеся из этих учебных заведений, как мыши? Конечно, нужно! И пишет законодатель: «Учащиеся ремесленных, железнодорожных училищ и школ ФЗО за самовольный уход из училища (школы), а также за систематическое и грубое нарушение школьной дисциплины, повлекшее исключение из училища (школы), подвергаются по приговору суда заключению в трудовые колонии сроком до одного года». И это дает, между прочим, возможность сохранять эти учебные заведения в том состоянии, в каковом они и в 1940 году находились, и еще десятилетия находиться будут...

Кадр из фильма «Республика ШКИД»

Секретная записка наркома внутренних дел Берии – Сталину и Молотову:

«С момента издания постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР о ликвидации детской беспризорности и безнадзорности и постановления ЦИК и СНК СССР о мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних прошло уже около 5 лет. Но количество безнадзорных и осужденных за совершение преступлений несовершеннолетних возросло; так, например, судебными органами осуждено несовершеннолетних в возрасте от 12 до 16 лет: в 1935 г. – 6725 чел., в 1936 г. – 15031 чел., в 1937 г. – 17234 чел., в 1938 г. – 20166 чел., в 1939 г. – 13286 чел.

Удельный вес привлеченных к уголовной ответственности несовершеннолетних по отношению ко всему количеству привлеченных милицией к уголовной ответственности лиц в 1938 году по сравнению с 1936 годом вырос почти втрое».

«Большинство постельных принадлежностей не имеет»

В декабре 1935 года на встрече передовых комбайнеров с руководством ВКП(б) башкирский колхозник Гильба заявил: «Хотя я и сын кулака, но я буду честно бороться за дело рабочих и крестьян и за построение социализма». Сталин из президиума откликнулся подготовленной репликой: «Сын за отца не отвечает».

А 7 ноября 1937 года на обеде у Ворошилова после праздничной демонстрации вождь сказал: «Мы не только уничтожим всех врагов, но и семьи их уничтожим, весь их род до последнего колена».

Уничтожали последовательно.

В 2002 году Фонд А.Н. Яковлева (председатель Комиссии при президенте РФ по реабилитации жертв политических репрессий, – ред.) выпустил толстый том «Дети ГУЛАГа», в котором, в частности, приведены приказы наркомов внутренних дел о проверках подведомственных им «трудколоний» и детдомов. Всего трудколоний на страну было 40. Практически все они так или иначе в приказы попали.

Вот выписки из этих приказов:

«За последнее время в ряде трудколоний имели место массовые беспорядки среди воспитанников, явившиеся следствием полного развала работы в этих колониях.

– По Осташковской трудколонии Калининской области.

Длительное содержание в колонии более 100 чел. воспитанников, не нуждающихся в режиме колонии, подлежащих выводу на трудоустройство, к родным и общие места заключения…

– По Чепецкой трудколонии Кировской области.

Медицинское обслуживание воспитанников не организовано, поэтому из них 30% больны чесоткой и экземой. В общежитиях антисанитария; большинство воспитанников постельных принадлежностей не имеет…

Воспитанники колонии не снабжены бельем, одеждой, обувью и содержатся в антисанитарных условиях, в результате этого распространена вшивость и имел место ряд заболеваний сыпным тифом среди воспитанников.

Культурно-массовая и политико-воспитательная работа среди воспитанников почти отсутствует. Вместо этого воспитательский состав применяет недопустимые методы запугивания и грубость к воспитанникам.

Делу правильного политического воспитания этих детей и сохранения здоровой советской обстановки в указанных детдомах не уделяют почти никакого внимания, в результате чего в ряде детских домов имеет место враждебное отношение к детям репрессированных, переходящее в случаи прямого издевательства над ними.

Одновременно в ряде детских домов детям репрессированных родителей создают в сравнении с остальными детьми особые привилегированные условия в части питания, одежды, режима и т.д., выделяя на эти цели дополнительные ассигнования сверх бюджета, что совершенно недопустимо (это к вопросу, не попадались ли «другие» воспитатели и как к ним относились, – П.Г.).

Среди детей репрессированных родителей имеют место антисоветские, террористические проявления. Воспитанники Горбатовского детдома Горьковской области Вайскопф, Келлерман и Збиневич арестованы за проявления террористических и диверсионных намерений, как актов мести за репрессированных родителей.

– Воспитанники Черемховского детдома Иркутской области Степанов, Грундэ, Казаков и Осипенко за антисоветские выступления арестованы органами НКВД.

– В Федоровском детдоме Кустанайской области Казахской ССР имеют место массовые побеги детей репрессированных родителей. Дети не занимаются, так как их избивают школьники-хулиганы. Наблюдаются массовые дебоши. Дети репрессированных Кучина и Степанова были изнасилованы взрослыми воспитанниками. В столовой детдома на 212 детей имеется всего 12 ложек и 20 тарелок. В спальне – один матрас на три человека. Дети спят в одежде и обуви.

– В трудколониях НКВД для несовершеннолетних содержится значительное число несовершеннолетних, осужденных бывш. тройками НКВД, УНКВД без достаточных оснований.

Так, например:

– Воспитанник Валуйской трудколонии Мельников 12 лет, сирота, не судившийся, с первого дня пребывания в колонии прекрасно ведет себя, отлично учится, стахановец, общественник. Тройкой УНКВД по Горьковской области осужден к 3 годам лишения свободы, «как пребывающий без определенных занятий».

– Воспитанник Архангельской трудколонии Красников, 14 лет, имеет родителей, не судимый, хорошо ведет себя в колонии. Тройкой УНКВД по Алтайскому краю осужден к 5 годам лишения свободы «за систематическое бродяжничество».

– Воспитанник Ворошиловской трудколонии Павлов, 15 лет, имеющий родителей, осужден тройкой ЗСФСР к 3 годам лишения свободы «за нарушение паспортного режима».

Надо сказать, что результатом этих приказов чаще всего было снятие начальников трудколоний. Думаю, среди них пострадавших было не меньше, чем среди самих наркомов. Напомню, что при Сталине они расстреляны все.

Фото: kulturologia.ru

Из писем детей репрессированных в «Мемориал»*.

Новикова Мария Лукьяновна (Белгородская область, Шебекинский район, Большетроицкое п/о, с. Осиповка):

«В 37-м году отца опять забрали. А мать наша все эти годы, вместе с нами, сколько приняла страданий! Водила нас по чужим хатам, голых, голодных и страдавших от холода. Все у нас забрали и голых выгнали из хаты, выкинули, как котят. За все наши годы-странствия трое детей умерло… Когда умирали дети, мать уберет покойную и перекрестится: «Слава тебе, Господи, отмучилась…» – покойную уберет, а малютку на то место ложит. И как нам тяжко было жить каждый день! Мать где-либо разживется, сварит нам, а если не успеем поесть, то они выливают из чугуна и говорят: «Вы, кулацкие дети, жить не должны, вам все равно подыхать!» Даже карманы вывертывали и крошки вытряхивали, чтобы не досталось…

Когда кулачили, мне было четыре года, и я все помню с четырехлетнего возраста, как и что над нами делали, и, наверное, такого не забудешь никогда. Восемнадцать лет мы ходили по квартирам и даже по земле ходили с опаской, глупых людей очень много было. Идешь, а он встречается и тебе в глаза говорит: «Что, кулачка, ходишь?» – и мы вели себя тише воды ниже травы. Встречаешься со своим злодеем, кланяешься ему и называешь его по имени и отчеству, иначе нельзя… Мы же – враги! А рассудить: какой наш отец кулак, если он даже неграмотный и был большой трудяга, работал, себя не щадил?..»

Петрова Людмила Ивановна (г. Нарва):

«Мне было двенадцать лет, брату – восемь. В первую очередь нас наголо остригли, на шею повесили дощечку с номером, взяли отпечатки пальцев. Братик очень плакал, но нас разлучили, не давали встречаться и разговаривать. Через три месяца из детского приемника нас привезли в город Минск, в детдом имени Калинина. Там я получила первую весточку от мамы. Она сообщила, что осуждена на десять лет, отбывает срок в Коми АССР. В детдоме я находилась до войны. Во время бомбежки потеряла брата, всюду его разыскивала, писала в Красный Крест, но так и не нашла».

Н.А. Завьялова:

«Мать мою, Завьялову Анну Ивановну, в 16-17 лет отправили с этапом заключенных с поля на Колыму за собранные несколько колосков в карман… Будучи изнасилованной, моя мать 20 февраля 1950 г. родила меня, амнистий по рождению дитя в тех лагерях не было. Так началась моя жизнь вообще и жизнь «ЗК» в детских бараках, куда матери ходили кормить детей в отведенное для этого время. Это была единственная радость общения. Мать не отдала меня на воспитание жене начальника лагеря, которая не имела своих детей и очень просила отдать меня, сулив матери разные льготы».

Савельева Наталья Леонидовна (г. Волгоград):

«Метод воспитания в детдоме был на кулаках. На моих глазах директор избивала мальчиков постарше меня, головой о стену и кулаками по лицу, за то, что при обыске она у них находила хлебные крошки, подозревая их в том, что они готовят сухари к побегу».

Барамбаев Георгий Александрович (хутор Вербовый Лог, Ростовская обл.):

«Никогда больше матери я не видел. Нас троих поместили почему-то в школу для глухонемых. Так случилось, что я попал в больницу, а когда вернулся, братьев уже не было. Мне сказали, что Толю и Вову отправили в Одесский детский дом. Может быть, они живы? Если не отец и мать, то братья? Кто-нибудь из них? Ведь не должно же быть так, чтобы, кроме меня, не осталось на земле ни одного родного человека?»

Михаил Яковлевич Беззубиков:

«Мать арестовали 1 августа 1937 года. Я остался с тремя младшими братьями… Мне было двадцать лет. Меня постоянно вызывали на Лубянку, Кузнецкий Мост, но чаще всего – на Мясницкую, 11. Это был чистый ад – в 30-40-метровую комнату вызывали к 9 утра сразу человек 300 тех, чьи родственники были репрессированы.

Моих младших братьев сначала на «черном вороне» отвезли в Даниловский монастырь, приспособленный под детприемник, а затем распределили по разным спецдетдомам, находящимся в ведомстве НКВД. Старшему из них – Александру – вскоре дали 5 лет и отправили в Карелию на лесоразработки. Там его уголовники изнасиловали. Он убежал ко мне в Москву. Шестнадцатилетним ушел на фронт. В семнадцать стал командиром взвода и погиб смертью храбрых.

Второму брату, Анатолию, было 9 лет. В детском доме его травили, называли не иначе как врагом народа. Он плакал. Убегал, его ловили. Били, сажали в карцер (подвал), не давали есть. В конце концов брат с таким же, как он «врагом народа» убежал в город Энгельс к его родным, а родных тоже пересажали. Беспризорничал, работал в совхозе. В 1943 году ушел на фронт. Из-за боязни, что его разоблачат как «врага народа», сменил фамилию, имя, отчество, год рождения, терял документы. Так все с испуга запутал, что и сам уже не может распутать.

Прошел через Даниловский монастырь и младший брат – 6-летний Володя. Всю жизнь скитался по чердакам да общежитиям и сейчас стоит в очереди на жилье. Да кто ему даст!

Мой старший брат – Иван, живший в Москве, после ареста отца и матери три года не мог устроиться на работу, а ведь у него было уже двое детей…

Семеро из восьми детей «врагов народа», родители которых были уничтожены властью, защищали родину. Четверо погибли на войне. Трое получили увечья.

И таких семей, как наша, было очень много».

Т.Е. Фролова (г. Ставрополь):

«В семье моего отца было семеро детей… В живых остались два брата и я. Все остальные – отец, два брата и сестра – погибли в 1937 году. А младший брат отбыл 10 лет. Никогда не забыть, как наша мать металась по стране и искала своего мужа и детей по всем лагерям… И напрасно – их уже не было на свете. Теперь на руках у меня 5 реабилитаций и свидетельство о смерти матери. Иногда думаю – как можно было все это вынести!»

* * *

Мы вынесли. Хорошо бы авторы нового учебника истории объяснили нам: ради чего все это было и чего мы в результате добились. Но… «снова мое государство вины на себя не берет».

*Признан иноагентом и ликвидирован.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

«Прошу вас‚ прекратите кровавое мщение!»

Возвращение памятников

Наши страницы в соцсетях