В лучшем из миров всем войнам конец

На излете весны от нас ушел Валерий БОРИСОВ. До 80-летнего юбилея ему не хватило чуть меньше 100 дней. Но для этой волевой натуры и несгибаемого жизнелюба не существовало понятия «преклонный возраст». Валерий Борисович нес свои года со светлой, высоко поднятой головой.

Человек, прошедший путь от рабочего сцены на провинциальной телестудии до оператора и корреспондента ЦТ в Никарагуа, Чечне и Югославии, был мудрым наставником и авторитетом для рязанских журналистов разных взглядов и возрастов.

Редкостный рассказчик, вдумчивый и открытый собеседник. Знаток многих светлых и теневых сторон телевизионной жизни. При исполнении профессионального долга и неформальном общении Борисов всегда ставил высокую планку, до которой нам, младшим современникам, искренне хотелось дотянуться.

Сегодня мы публикуем одно из самых содержательных интервью с Валерием Борисовичем, которое он дал в 2014 году коллегам из еженедельника «Дом.Строй».

Детство, опаленное войной

– Вы родились в Симферополе. А откуда родом ваши родители?

– Папа погиб на войне, и прямой связи с его родней у меня не было. Когда меня отправляли за рубеж вместе с Комитетом государственной безопасности, выяснили происхождение родителей. Оказалось, что папа родом из Луганской области, а мама – из Пермской. В конце 30-х годов отец работал в крымской ЧК, но, к счастью, в самое суровое время репрессий он покинул эту могущественную организацию и войну встретил руководителем гаража одного из симферопольских предприятий. У него была бронь, но он добровольцем пошел на фронт и погиб при обороне Севастополя.

– Кем вы мечтали быть в детстве?

– Я не очень помню детские мечты, так как во время войны сначала жил у бабушки в Саратове, потом попал в детский дом. Папа ушел на фронт, а мама вместе с заводом эвакуировалась в Самарканд. Что интересно, наш детский дом находился совсем недалеко – в Андижане. К счастью, после войны мама смогла найти меня, и я вновь обрел семейный уют.

– Нравы в детском доме были суровые?

– Не помню каких-либо притеснений или унижений. Доминантой этого времени для меня было постоянное чувство голода. Когда много лет спустя я приехал в Душанбе в командировку, то как-то инстинктивно, оказавшись недалеко от рынка, пошел на запах ароматных пшеничных лепешек. Этот запах врезался в мою память с самого детства.

– Вы хорошо учились в школе?

– Я учился без особого напряжения. В аттестате было три четверки. Особенно легко давались гуманитарные дисциплины: литература, история, география. С математикой и физикой дружил не крепко, хотя первым институтом, который я пытался окончить, был одесский радиотехнический. Но душа у меня не лежала к работе инженера, все больше увлекало кино.

«Тише, идет съемка!»

– Почему именно кино?

– Я был еще ребенком, когда в Симферополе стал свидетелем съемок художественного фильма «Третий удар», который был посвящен знаменитой битве за Крым. Меня сразу поразила атмосфера создания фильма, работа операторов, осветителей, актеров. А после школы перед поступлением в вуз я три месяца проработал в съемочной группе Киевской студии научно-популярных фильмов. Покинув радиоинститут, вернулся в Симферополь, а там как раз открывалась студия телевидения. Я приехал туда и сказал, что хочу стать оператором. Мне корректно ответили, что операторы – это люди, окончившие ВГИК, но приняли рабочим сцены, то есть я выполнял всю черновую подсобную работу. Уже через несколько месяцев стал осветителем. Одним из моих первых учителей был Ольгерд Вацлавович Маркевич, главный оператор крымской студии, который прошел с камерой практически всю войну. На симферопольском телевидении я проработал с 1960 по 1962 год.

– А как получилось, что покинули родные пенаты?

– Симферополь – город с удивительной аурой, тем более для молодого человека. Это солнце, ароматное вино, хорошие знакомые из совершенно разных слоев. Но я почувствовал, что обстановку нужно сменить, тем более что у меня были личные мотивы. Ольгерд Вацлавович с пониманием отнесся к моему порыву и порекомендовал поработать на вновь создаваемой братской студии телевидения.

– Сибирь, открытые люди, стройки социализма...

– Действительно, меня поразили люди, которые всегда готовы помочь как в рядовой, так и в экстремальной ситуации, даже если они тебя не слишком хорошо знают. Потом довелось потрудиться на телестудии в городе Орле. Мне как любителю русской литературы было очень интересно работать в местах, связанных с жизнью наших классиков – Тургенева, Бунина, Куприна. Снимать документальные фильмы здесь было одно удовольствие.

– А как вы решили вопрос с получением профильного образования?

– В период работы в Орле я уже получил профессиональное образование, окончив Ленинградский государственный институт театра музыки и кинематографии (ЛГИТМиК), куда потом порекомендовал поступить моему другу Валерию Майорову. Окончив ЛГИТМиК, я вновь занялся поисками работы, так как в Орле мы снимали в основном информационные сюжеты. Хотелось большего простора для импровизации, размышлений, анализа.

Судьба привела меня в Воронеж, где я встретился со Львом Петровичем Максимовым, замечательным человеком и талантливым журналистом, который работал собственным корреспондентом Центрального телевидения по Черноземному району. Он порекомендовал меня в корреспондентскую сеть Центрального телевидения. Я сначала колебался, так как считал тех, кто работает на программу «Время», небожителями, но вскоре меня вызвали в Москву для собеседования и стажировки.

Изучив мою биографию, просмотрев сюжеты, предложили на выбор три точки: Улан-Удэ, Сыктывкар и Хабаровск. Мне очень хотелось в Хабаровск, но я был отправлен в город Улан-Удэ, так как через полтора года планировался юбилей Республики Бурятия.

Я второй раз оказался в Сибири и был покорен красотой этого края. Три четверти Байкала расположено на территории Бурятии, там удивительная природа, изумительные закаты, уникальные флора и фауна. Многие растения и животные водятся только здесь.

Мы сделали множество интересных сюжетов для различных редакций Центрального телевидения.

– Ваша функция сводилась исключительно к операторской работе?

– Нет. Моя специальность называлась «кинокорреспондент», то есть она предполагала и съемки, и участие в написании текстов к фильмам и сюжетам.

– Но давайте вернемся к байкальской страничке вашей биографии.

– Работая собкором в Улан-Удэ, я имел в своем распоряжении машину, много путешествовал. Когда сын Ваня вместе с моей первой женой Светланой приехали меня навестить, я взял машину и устроил им большое путешествие по Бурятии. Сейчас Ивану 50, но он до сих пор считает эту поездку одним из самых ярких воспоминаний своей жизни.

Рязанский след

– А каким образом вы оказались в Рязани?

– В 1974 году тогдашний руководитель Гостелерадио СССР Сергей Георгиевич Лапин принял решение упразднить корреспондентские пункты в тех регионах, где были крупные студии телевидения. В Москве управление кадров предложило мне перебраться в Рязань. Тогда этот город мне был известен почти так же, как остров Борнео (улыбается).

– Какой же вы увидели Рязань 40 лет назад?

– Мне очень понравились милые улочки, деревянные домики в центре города, обилие зелени. Некоторые островки старого города, к счастью, сохранились и сейчас. На первых порах мы полгода жили в гостинице «Первомайская».

Рабочий кабинет находился в комнатке в здании радиокомитета, которое располагалось на углу улиц Ленина и Свободы (сегодня здесь размещаются администрация Рязани и региональный Союз писателей). Мне довелось работать с Борисом Васильевичем Сильвестровым – уникальным эрудированным человеком, блестящим знатоком литературы и истории. В то время он возглавлял радиокомитет. Борис Васильевич был инициатором строительства здания для региональной телерадиокомпании на улице Скоморошинской. В 80-е годы было архисложно получить финансирование для возведения такого крупного объекта.

Немало лет я проработал в тесной связке с одним из ветеранов рязанской журналистики, собкором Центрального телевидения Анатолием Павловичем Лисиным. В сфере нашего внимания находились Рязань, Орел, Брянск, Пенза, Тамбов и Тула. Кроме этого, я активно взаимодействовал с корреспондентами программы «Время», объездил почти всю страну. Доводилось делать множество фильмов, сюжетов и программ для Центрального телевидения. Снимая в Солотче сюжет для «Клуба путешественников», я познакомился с моей нынешней женой Тамарой.

Окопная правда

– Но дальше в вашей судьбе вновь произошел крутой поворот.

– Все вроде бы шло по накатанной колее, но в 1985 году, будучи на съемках в Тульской области и только выйдя из угольной шахты, я получил звонок из Москвы из управления кадрами. Я долго думал, что же такое натворил и почему меня вызывают на ковер. Мне предложили поработать оператором... в Никарагуа. После скрупулезной процедуры оформления (анкеты мы заполняли с женой целых 6 раз) меня в следующем, 1986 году направили в столицу этой латиноамериканской страны, где тогда шла гражданская война. Что любопытно, незадолго до моего приезда корреспондентом по Центральной Америке работал небезызвестный Виктор Ампилов.

С 1986 по 1991 год я трудился вместе с блестящим профессионалом Юрием Барановым в никарагуанском корпункте.

– За эти годы вы объездили практически всю Центральную Америку…

– Да. Довелось делать сюжеты и в эпицентре боевых действий на границе Никарагуа с Коста Рикой и Гондурасом, снимать на Кубе, в Доминикане и Панаме. Воспоминания яркие и удивительные.

– Тогдашние лидеры Никарагуа выглядели догматичными марксистами?

– Совсем нет. Даниэль Ортега и его соратники оставили в стране элементы рыночной экономики, а по своим человеческим качествам были очень открытыми, привлекательными людьми, ценителями женской красоты, хороших вин и непринужденного общения. Руководители Югославии во главе с Милошевичем запомнились как люди куда более закрытые.

– Снимая гражданскую войну и в Никарагуа, и в Югославии, и в Чечне, вы испытывали страх?

– Конечно. Когда человек, находясь на передовой, говорит, что ничего не боится, это бравада и лукавство! Безусловно, военный корреспондент должен придерживаться строгих правил, чтобы повысить свои шансы остаться в живых.

– Каких?

– Ну, например, одежда должна быть неяркой и максимально простой, камера – не слишком дорогой и бросающейся в глаза. Даже на секунду взяв в руки оружие, ты рискуешь совсем скоро получить пулю. Профессия военного репортера не предполагает права на ошибку, и мне вдвойне горько, когда от шальной пули гибнут мои коллеги, такие как Анатолий Клян, преемником которого я был в Югославии. Профессионал высочайшего класса, который без единой царапины прошел несколько войн...

– Где было страшнее – в Никарагуа, Югославии или…

– Самой жуткой, конечно, была война в Чечне, где почти никакие правила не действовали. Снять жуткий стресс тогда помогало лишь общение с коллегами, которое нередко сопровождалось приемом алкоголя.

Выше планку!

– Теперь несколько вопросов в режиме «блиц». В какой стране вы больше всего хотели бы побывать?

– Исколесив Центральную Америку и почти всю Европу, хочется экзотики. Меня почему-то влечет Африка.

– Какое ваше любимое блюдо?

– Шашлык.

– Лучший безалкогольный напиток?

– Родниковая вода.

– А что ближе из алкоголя?

– Джин с тоником. Не из баночки, конечно, а с натуральными ингредиентами.

– Главное пожелание начинающим журналистам…

– Здесь я не буду оригинальным. Необходимо стремиться преодолеть уровень своей некомпетентности, то есть заранее ставить очень высокую планку.

– Есть ли у вас сокровенная мечта?

– Хочется, чтобы на Земле хотя бы на какое-то время закончились все войны.

Состояние памяти

Евгений ЗЫЗИН, руководитель исполкома регионального отделения ОНФ:

– 1 декабря 2017 года я последний раз видел Валерия Борисова ...

В начале 1990-х, когда я делал первые шаги в профессии в клубе юных журналистов рязанского радио, он казался нам чуть ли не богом – человек с бетакамом, с ОРТ, такой неприступный, познавший в журналистике все. Вся неприступность спала, когда Борисыч протянул примелькавшемуся в коридорах ГТРК «Ока» 14-летнему пацану руку и поздоровался))

Я не могу сказать, что мы часто общались, но особенно последние три-четыре года для меня было очень важно это общение. Случайная встреча во дворе или где -нибудь в Наташкином парке, пятиминутный разговор на бегу. Эти редкие и короткие разговоры нужны были, чтобы сверять часы. Самому себе отвечать на вопрос: не опаскудился ли ты, парень, правильно ли все делаешь?

Для меня Борисыч был непререкаемым авторитетом, который, не таясь, сказал бы негодяю, что он сволочь. Внутренняя свобода, которая в наше время есть не у многих, позволяла ему не юлить с оценками и называть черное черным.

Мне будет очень не хватать этих редких встреч. Его саркастических где-то оценок, но неизменно добрых пожеланий. И простых, но очень теплых поздравлений с днем рождения (а ведь кто я такой, чтобы он помнил, но ведь помнил и каждый год либо что-то писал, либо звонил)...

И еще он до безумия любил свою профессию. Не себя в журналистике, а именно журналистику как таковую. 1 декабря 2017 года ему вручили премию имени Димы Проскурина, пацана, который был более чем в два раза его младше. Он принял эту премию и говорил, как она для него важна. Премия, лауреатов которой определяют не чиновники, а журналисты. Хорошие журналисты, талантливые, настоящие, такие, как ушедший Дима и сам Борисыч.

Я не знаю, правильно ли это, но хочу предложить коллегам проводить его в последний путь аплодисментами. И ещё... Есть такое звание «Почетный гражданин города». Предлагаю обсудить и выйти с официальной инициативой от Союза журналистов.

Царствие Небесное, Валерий Борисович. Мне лично будет очень тебя не хватать.

Антон СУМИН, директор, главный редактор информагентства «Малая Родина»:

– Сегодня узнал – не стало Валерия Борисова.

Зацепило горечью в душе. Вроде бы – совсем недавно общались, он заходил в редакцию «Малой Родины», пили чай. А еще – вместе с коллегами по СМИ награждали его премией «Легкий стиль» в номинации «За верность профессии».

Рука не поднимается писать о нем в прошедшем времени. Использовать глагол «был».

Валерий Борисович – это, конечно, человек-легенда. Ветеран международной журналистики. Яркая судьба. Прошел с видеокамерой в руках по пылающим джунглям Никарагуа, снимал сюжеты под бомбардировками НАТО в Югославии.

Для меня он навсегда – эталон порядочного мужика. Старшего товарища. Который всегда поможет советом.

На днях листал Фейсбук и нашел непрочитанное сообщение от него. С приглашением поставить продвинутую программу-фоторедактор и скачать снимок. Удивился. Ведь Борисову почти 80 – а разбирается в приложениях для Андроида лучше меня, 36-летнего.

Руки не доходили. А сегодня поставил программу и скачал этот снимок. Его сделал Валерий Борисович в «Старом парке» на фотовыставке Александра Синицына. Помню, мы втроем – Борисов, я и один из старейших рязанских фотографов Николай Анашкин – общались, обсуждали интересные проекты, возможное издание Рязанской фото-энциклопедии. И в какой-то момент Валерий Борисович вдруг отошел и сделал кадр. В нем он точно схватил момент, эмоции и атмосферу нашей беседы.

Таким и получился этот снимок – последний для меня от Валерия Борисовича.

Пусть земля будет пухом. Царствие Небесное!

Марина ШАРОВА, журналист:

– Бывает так. Перебираешься в новый, полный соблазнительных ветров город. А старый, теплый, греет издалека, светит огнями, а приедешь – непременно сведет, даст увидеться с теми, кого знаешь хорошо и прочно. Кто давно стал частью мира, казалось бы, неизменного.

Бывает так, что огни гаснут. И не погреться, не поболтать, не половить больше ниточек, сплетающихся в то, что будет храниться в корзинке счастья.

Больно. Непоправимо. И слишком часто в последнее время.

До свидания, друг наш, до свиданья. Передавай привет всем нашим – мы скоро будем, по меркам вечности так очень скоро…

Редакция рязанского выпуска «Новой»

читать весь номер