Вызывает интерес воспитательный процесс

На старте школьных каникул я тщетно пытаюсь убедить сына-старшеклассника, что надо освежить в памяти учебный материал по предметам, которые он выбрал для сдачи экзаменов. Аргументы про важность знаний уже давно не принимаются всерьез. Попытки рявкнуть и включить строгого папу вызывают лишь ироничную усмешку уверенного в себе и презирающего школу подростка.

Обаяние «большой тройки»

Доверительный разговор не клеится, и я начинаю заниматься самокопанием, мысленно награждаю себя клеймом «никудышный» отец и силюсь вспомнить, какие воспитательные приемы лет эдак тридцать- тридцать пять назад использовали мои родители.

В нашей крепкой и в меру счастливой советской семье, конечно же, не применялись какие-то особенные методики по выращиванию достойного члена общества. При разборе моих проказ роль доброго следователя была закреплена за папой, обязанности ироничного и эмоционального дознавателя с блеском исполняла мама, а дополнительной информацией их снабжал бдительный участковый в лице бабушки.

Разрешите доложить

Родители работали с утра до вечера, а бабушка несла свою суровую вахту: подгоняла меня в школу, встречала с занятий, кормила обедом, водила по музеям, рассказывала занимательные факты из жизни растений и животных, ходила на родительские собрания и ежевечерне докладывала родителям очередную сводку о поведении чада.

Летом она брала меня на дачу. Огород, книги и общение с нашей многочисленной родней были для меня главными прелестями этой удивительной страны вечных каникул.

От блюза до интерната

Папа не докучал мне всякими нравоучениями, а ненавязчиво угощал милыми историями из своей юности. Благодаря им я влюбился в лес, проникся блюзом, стал болеть за «Спартак» и восхищаться Ремарком. А к моим выкрутасам отец относился не то чтобы либерально, но скорее философски.

В маме взрывной восточный темперамент сочетался с неистребимым оптимизмом и феноменальной отходчивостью после бурных сцен. Она несколько раз угощала меня ремнем и, если поведение младшего школьника становилось невыносимым, грозилась сдать его в интернат, где работали очень грозные начальники – бывший узник Бухенвальда, несгибаемый Иван Васильевич Пирожонков и его бравый зам – враг лентяев и лоботрясов Василий Иванович Велосипедов. Я лет до десяти боялся этого свирепого дуэта и умолял маму не звонить в злосчастный, придуманный ею интернат.

Несмотря на все эти строгости, у нас всегда сохранялись нежные дружеские отношения. И тягой к журналистскому ремеслу, увлечением битлами и страстью к стихосложению я обязан именно ей.

Я перебираю эти теплые воспоминания и где-то в дальних закоулках души нащупываю робкую надежду на то, что мой ребенок через энное количество лет найдет какую-то пользу и смысл в многочисленных отцовских и материнских советах, призывах и откровениях.

Денис ПУПКОВ

читать весь номер