К слову  «ЛИК» (это аббревиатура, но такая символичная, что имеет множество значений) у меня возникает множество возвышенных «рифм». 

 

«ОбЛИК» - квинтэссенция яркой индивидуальности. Ведь «ЛИК» -  это театр, где всё – не «как в театре». До нынешнего лета спектакли ставились на мини-культурном комплексе «Лаборатория Искусств Кордон-2» (ЛИК-2). Что это такое? Это поляна в лесу, похожая на Лукоморье или Тридевятое царство. Вековые сосны и дубы расступаются, открывая взору поляну с «теремком» и причудливыми фигурами. Так и кажется, что это – избушка Бабы Яги, а её покой сторожат заколдованные, превращённые в деревянные статуи путники. Но всё гораздо невиннее и симпатичнее: это вотчина «лесного художника» Петра Быстрова, построившего дом-сцену и несколько «хозяйственных» построек и изваявшего скульптуры из самого что ни на есть подручного материала – пней, сучьев, кореньев… Фигуры не простые, а со смыслом (в своём роде «золотые»): «Пушкин стремительный», няня Пушкина, «Человек-скворечник» - глубоко символический портрет Семёна Гейченко, легендарного первого директора Пушкинского заповедника (с 1945 до 1993 года). Как скворечник даёт приют певчим птицам, так Семён Степанович Гейченко собирал в заповеднике всё живое, талантливое, искусное… В природном обрамлении спектакли всегда смотрелись особенно – на фоне подлинной красоты невозможно солгать, сфальшивить, впасть в «китч»… Потому с «обЛИКом» у «ЛИКа» всё в порядке. 

 

Но в цепочку ассоциаций просится и словосочетание «новый обЛИК». В истории «поляны» - «Лаборатории Искусств Кордона-2» было несколько этапов, когда её деятельность обретала новые очертания. Немного истории: при Семёне Гейченко в Пушкинском музее-заповеднике, в усадьбе Михайловское, существовал открытый «Зелёный зал» - место встреч С. Гейченко с гостями заповедника, поэтических чтений и неформального общения. Спустя десять лет после ухода Семёна Степановича из жизни «Лаборатория Искусств «Кордон-2» возродила эту добрую традицию на территории, принадлежащей Петру Быстрову, начинавшему работать в музее ещё при Гейченко. Только в несколько другом, «театрализованном» аспекте, за который благодарить стоит Григория Кофмана, артиста, режиссёра Русского Берлинского театра. С 2005 года лаборатория организует на «Кордоне-2» (официальное название этой территории в структуре заповедника) международный Театральный Фестиваль «ЛИК» в первую неделю августа. На ежевечерние показы спектаклей, как доказали все эти годы активной работы, отлично «накладываются» все прочие элементы культурного общения – занятия, мастер-классы, обсуждения с публикой, встречи с артистами у костра. В том числе – и неформального. С лета 2007 года на «ЛИКе» стали проходить практику студенты творческих вузов. Всего было проведено19 мастер-классов. За время существования театрального фестиваля «ЛИК» в нём принял участие 71 театральный коллектив с общим количеством более 260 человек (некоторые команды – не по одному разу). Это театры из России, Германии, Австрии, Италии, Израиля, Литвы, Латвии, Эстонии, Белоруссии. Всего за эти годы на «ЛИКе» гостили и участвовали порядка 18 тысяч человек. 

 

И вот в этом году – новые перемены, безусловно, к лучшему. По итогам долгих переговоров, предшествовавших «ЛИКу-2013», нынешний фестиваль стал своего рода «экспериментальным полигоном» сотрудничества НК «ЛИК» и Пушкинского музея-заповедника. Значительное большинство фестивальных спектаклей демонстрировались на площадке-сцене под названием «Гумно» (кроме спектаклей на открытие и закрытие). Для всех желающих устраивались автобусные экскурсии по всем памятным местам и достопримечательностям Пушкиногорья. 

 

«Гумно» - один из важных составных элементов усадебного комплекса Бугрово, показывающего «лицом» налаженное помещичье хозяйство: скотный двор, мельница, кузница, прядильня и так далее. В том числе – гумно, огороженный участок земли, предназначенный для хранения, молотьбы и другой обработки зёрен. В гумне обычно стоит деревянная рига, или овин, где сушатся снопы сена и молотится зерно. В пору фестиваля гумно с овином служили для фигурального отделения «зёрен от плевел». Во-первых, фестивальные спектакли были тщательно отобраны, чтобы только лучшее из лучшего предъявлять зрителям. Во-вторых, когда смотришь классные театральные действа, внутренне духовно растёшь, и вкус улучшается. 

 

Для поляны «Лаборатории искусств «Кордон-2» программа мероприятий была составлена традиционно нетрадиционно. Она носила жутковатое название «Театральный эксперимент Трискаидекафобия – боязнь числа 13» (выговаривать это греческое слово в один приём, без запинок и добора воздуха тренировалась вся поляна, но получилось только у Григория Кофмана, видимо, отрепетировавшего заранее). При чём тут «число 13»? Скорее всего, намёк на «порядковый номер» года. А может, обыкновенный парадокс, всегда, наряду с элементами фееричности, присутствующий в атмосфере «ЛИКа». 
 

Но под грозным термином скрывались просто (хотя это вовсе не просто!) «учебные» мероприятия: репетиции, экспериментальные постановки, лабораторные работы и подготовка «театрального джема», которым, по традиции, прощаются друг с другом в самый последний день фестиваля артисты. Для того, чтобы вовсе заядлые театралы успели посмотреть за один вечер то и другое, спектакли начинались в 19.00, а Фестиваль, проходивший 1 – 7 августа, удался и понравился администрации Пушкинских Гор и Заповедника. После чего музей-заповедник согласился впредь выступать второй партнёрской стороной «ЛИКа» (участники и гости фестиваля несколько лет ждали этого торжественного и радостного события!). В настоящее время стороны составляют проект «двустороннего» «ЛИКа» для Министерства культуры РФ. А зрители, привыкшие и приросшие душой к необычному театральному фестивалю, «держат кулаки» за то, чтобы Минкульт изыскал средства, и в будущие годы «ЛИК» являлся официально на двух площадках. Что скрывать, участие Пушкинского музея-заповедника в этом проекте вселяет надежды на то, что Минкульт прислушается, присмотрится и даст добро «ЛИКу» в его новом «обЛИКе». 

 

«ЛИКбез» - в это словарное «изобретение» не вкладывается оскорбительного смысла. Речь идёт, конечно же, не о ликвидации неграмотности, но о значительном расширении кругозора зрителей (да и участников, особенно молодых!). Не погнушаюсь апелляцией к личному опыту! Ведь за три года присутствия зрителем на фестивале «ЛИК» я открыла для себя, что называется, в действии, интереснейших современных драматургов. Славомира Мрожека, например. Два года назад в постановке московской студии «Театроль» (художественные руководители Евгений Соловьёв и Юлия Рихтер) на «ЛИКе» прозвучала мрожековская «Серенада» - пьеса-притча. В этом году студия-лаборатория «Млечный путь» Орловского государственного института искусств и культуры под руководством Натальи Жуковой показала его же пьесу «Вдовы». Как сказал после спектакля один из руководителей творческого процесса фестиваля, артист Псковского драматического театра Роман Захаров, он видел пять инсценировок «Вдов» - орловская среди них лучшая!.. Тем интереснее, что воплощали это действо в жизнь весьма молодые ребята. Пьеса, «приуроченная» драматургом к 1939 году, когда над Европой витала тень грядущей мировой войны и смерти, которую она несла мужчинам, солдатам, была разыграна ими вне политических аллюзий, в виде бурлеска, сталкивающегося с неизбежностью трагического финала. Как в той великой (хоть и «маленькой») трагедии, что из года в год разыгрывают на «ЛИКе», воздавая должное близости Святогорского монастыря с могилой крупнейшего поэта России: «Я весел… Вдруг – виденье гробовое, незапный мрак иль что-нибудь такое…». 

 

Кстати, явление Смерти в кабачке в этом году оказалось пророческим. Вернувшись с «ЛИКа», где считаю хорошим тоном отключать телефон и не заходить в интернет, я узнала о смерти Славомира Мрожека. Писатель и публицист Дмитрий Быков посвятил этому прискорбному известию два поста в своём дневнике; охарактеризовал Мрожека «самым известным абсурдистом так называемого социалистического лагеря» и «замечательным человеком школы 50-х – 60-х, для которого главным было моральное беспокойство, а вовсе не собственная значимость», и констатировал, что его уход – «для литературы потеря очень тяжелая». Похоже, что на фестивале воплотилась в действие знаменитая формула «Король умер – да здравствует король!». Пьесы Мрожека – теперь уже это очевидно – не умрут и не потеряют актуальности.

 

Или Вуди Аллена, гораздо более известного нам как режиссёр. Однако в программе нынешнего «ЛИКа» демонстрировался спектакль «Путешествие» по пьесе Вуди Аллена «Риверсайд драйв» (в исполнении театра «Апрель» под руководством Алексея Байдакова, г. Лодейное Поле Ленинградской области). Долгая психоделическая история человеческой слабости, плавно переходящей в подончество. Лодейнопольский театр вообще питает склонность к спектаклям психоделического толка: так, в прошлом году меня напугала инсценировка рассказа Габриэля Гарсиа Маркеса «Женщина, которая приходила ровно в шесть», и заставила поломать голову пьеса «После репетиции» по И. Бергману. Но лучше размышлять над произведениями искусства, чем впадать в «сон разума». В этом году линию, дилетантски сказать, «сложной пьесы» продолжила драма Людмилы Петрушевской «Стакан воды» (студия «Театроль»), посвящённая неизбывной коллизии одинокой старости и рождения детей, чтобы было, кому подать «стакан воды»… Примечательно, что пьесу Петрушевской возможно трактовать несколькими способами – один другого грустнее. Мастерство исполнительницы главной роли Юлии Рихтер «прописало» все толкования, включая глубокое сумасшествие главной героини, рассказывающей о проблемах в своей «фантомной» семье…

 

Особое значение для меня, как человека, более «посвящённого» литературе, имеет «прочтение» силами фестивальных команд литературной классики, казалось бы, изученной ещё на школьной скамье. Но здесь в полной мере понимаешь мудрость пословицы «Век живи, век учись» (сегодня принято ещё добавлять «…дураком помрёшь», но я не верю – если ответственно «учиться», с природной дуростью справишься!). «ЛИК» постоянно подтверждает сегодняшнюю тенденцию сращивания театра с литературой – литпроцесс становится всё более «зрелищным», опираясь на перфоманс и мини-спектакли, а на сцену «восходят», превращаясь в постановки, не только не драматические произведения, но проза и стихи. В разные годы на сцену фестиваля выходили артисты с инсценировкой «Гранатового браслета» Куприна, рассказов Михаила Зощенко, О.Генри (для детей). Литературное пространство фестиваля совмещало классику – спектакль «Дорога», собранный из четырёх рассказов Чехова: «Горе», «Ведьма», «Егерь», «Спать хочется», «Маленькие трагедии» А. Пушкина, «Пушкин. Последние дни» М. Булгакова - и поэтику абсурда: театральные постановки по текстам Милорада Павича («Хазарский словарь», «Стеклянная улитка», «Стихи Принцессы Атех» и др.). Очень популярны на «ЛИКе» спектакли и моноспектакли по стихам: Владимир Сечкин инсценировал стихи О. Мандельштама и поэмы В. Маяковского, Павел Михайлов – стихи И. Бродского, Роман Захаров – две поэмы П. Васильева. Опыт «усвоения» чужого прочтения известных стихов часто радикально отличается от твоего собственного - но это и есть залог «учёбы». 


 

В этом году стихов на «ЛИКе» стало ещё больше. Лауреатом фестиваля заслуженно стал театр города Гатчина Ленинградской области со спектаклем «Конец Казановы» - это фрагмент из большого спектакля по произведениям М. Цветаевой «1001 признание в любви...». Два невероятно энергетически насыщенных «поэтических» моноспектакля показал Григорий Кофман – «Колесо» по стихам Осипа Мандельштама и «Песни Харри», в основе которого верлибры шведского писателя и поэта Харри Эдмунда Мартинсона, лауреата Нобелевской премии по литературе 1974 года. Лейтмотив обоих этих грандиозных, охватывающих всё творчество упомянутых поэтов постановок – строка Михаила Кудинова из «Песен Харри»: «Срок пребывания в гостях определяется длиной человеческой жизни». Но спектакль по стихам Мандельштама – спектакль о судьбе-трагедии. А спектакль «Песни Харри» - просто о судьбе. Разницу в одно слово артист исполнил так, что в человеческой речи не хватит слов это описать.



Выразительности обоим спектаклям придавало музыкальное даже не сопровождение, а, скорее, соучастие  известных джаз-рок музыкантов мирового класса Николая Рубанова и Алексея Иванова.





Но и это ещё не всё! Литературе в этом году «досталось» от театра по полной программе, за что меня и подкупил спектакль театра-лаборатории «Жёлтая ворона» (СПб) сложной жанровой принадлежности «Круглисты». В афише он значился как «коллаж по стихам В. Дурдо и Я. Быкова, философским пассажам из книг Е. Загара «Путь Колобка» и «Семиотика Текста». Но я бы назвала его пародией на современное состояние литпроцесса, где, бывает, в очевидной чуши ищут не только «источник высокого удовлетворения», но и выдающееся художественное откровение. Трое молодых артистов – Евгения Львова, Денис Золотарёв и Татьяна Парамонова – расселись на сцене, украшенной различными круглыми предметами, вплоть до, пардон, сиденья от унитаза, и стали проводить опять же «круглый стол» о поэзии «круглистов» - интернационального направления в поэзии, приверженцы которого провозглашают цикличность жизни, повторяемость её процессов, «рондо» бытия. Такое переложение на тексты – изумительные в своём роде! – «Болеро» Равеля, длящееся полтора часа. 




 

Образчики творчества «Круглистов»:

 

«Тогда - прыщи, теперь – морщины.

Так и не встретила мужчины.

Не потому, что я урод,

Но слишком узок круг забот…» (В. Дурдо)

«Вот наступил март.

Я взял плацкарт.

Еду я на Восток…

…Доезжаю до Владивостока,

Чувствую потока токи» (Я. Быков) 

 

«Круглистами» были (и являются) известные авторы – братья Ижеслав и Андрей Жижев, Розалина Рупь, Павел Волчек, Ада Горемычная, Егор Загар, Иван Львов-Белый… Признайтесь – кто «повёлся» и бросился искать по сети фамилии этих поэтов? Найти удастся, убедилась я эмпирически, лишь два имени: Вероника Дурдо, Яков Быков. По их текстам поставлено это действо, тем более ироническое, чем серьёзнее держались на сцене исследователи «круглизма». Но, несмотря на слаженный, как давно привычный ритуал, ход представления, это была импровизация высокого класса. Самым её пронзительным, хотя и незапланированным моментом, на мой взгляд, был выход на сцену… двухлетней дочери Евгении и Дениса, расплакавшейся без мамы. Чтобы утешить девочку, её вынесли на сцену – а все в зале поверили, будто так и было задумано!..

 

Завершал «экспериментальную» программу «ЛИКа» (на поляне) спектакль «Речевые акты» по произведениям Аркадия Бартова – прозаика, драматурга, представителя петербургской ветви русского концептуализма, умершего в 2010 году. Это был своеобразный «антигимн» механистичности, обезличенности человеческих действий и высказываний, «умиранию» традиционных литературных форм и жанров, показанный через филигранные жесты актёров, бесконечное повторение рассказчиком одних и тех же слов и фраз, сопровождаемых одними и теми же сценическими действиями артистов. При очень скудном реквизите! Фактически, единственным предметом, «занятым» в двух «Речевых актах» («Игра» и «Визит»), был… гигантский огурец на верёвочке. Да ещё туалеты артистов – в которых, в отличие от огурца, не было особой претенциозности. Режиссура Григория Кофмана – этот спектакль идёт в петербургском театре «GOFF-Company», - но исполнение участников фестиваля было подготовлено в считанные дни. 


 

Однако, несмотря на то, что выше планку фестиваля поднимать, кажется, уже некуда, Григорий Кофман на официальном закрытии уверенно пообещал это сделать в будущем году – когда «ЛИКу» исполнится 10 лет, и первый юбилей придётся отметить особым качеством, да и участием стопроцентно «раскрученных» театральных коллективов. Оргкомитет фестиваля надеется, что это не будет проблемой, если появится государственное финансирование. Ведь цена билетов на «Гумно» в этом году была символической, окупающей не «гастроли», а хорошее настроение зрителей.

 

«ЛИКование» и «пубЛИКа». Эти два слова, не однокоренные по правилам русской грамматики, я всё-таки объединяю в смысловую связку, основанную на хорошем настроении. По принципу той радости, которую дарит фестиваль своим зрителям. Замечено, что тот, кто раз попадает на «ЛИК», возвращается сюда снова и снова (испытано на себе!). У «ЛИКа» к сему году сложился круг зрителей, которых справедливо будет назвать поклонниками фестиваля. А точнее, наверное – товарищами. Дружба и живой интерес к происходящему здесь не нуждается ни в каких дополнительных стимулах, вроде накрытого стоЛИКа, ЛИКёра или бубЛИКа к чаю. Здесь не любят высокого штиля, не тратят высокопарных слов. Но когда мы переписываемся с командой фестиваля, или с его участниками, моя рука в письмах словно бы сама по себе ставит смайЛИК. Так положительный заряд, увозимый каждое лето из Пушкинских Гор, продолжителен и разноЛИК. Приглашаю всех убедиться в этом ЛИЧно.